Генри Саттон - Детские шалости

• Название: Детские шалости
• Автор: Генри Саттон
• Издательство: АСТ, Компания Адаптек
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044002-3, 978-5-93827-095-4

«Детские шалости» — одновременно брутальный и шокирующий триллер и мрачный реалистический взгляд на проблему бытового насилия и мужской психопатии. Это роман о современном мужчине и о том, какие ужасные вещи могут сотворить друг с другом члены одной семьи, когда разрушается их устоявшийся маленький мирок.

---

Именно Николь заметила этот паб с огромной собственной парковкой. В этом помещении есть пара ярких баров и ресторан в консервативном стиле, в котором они и приземлились.

Когда они исколесили почти весь Ньюбери, Марк предложил вернуться назад, на заправку, где они останавливались по пути в город, поскольку, казалось, они не смогли найти подходящего места, чтобы поесть, и уже начинало накрапывать, и он даже не видел, где можно припарковаться, а если бы у них получилось поставить машину, то потом им пришлось бы часами слоняться под дождем. Он почти пошутил, предложив вернуться и поесть на заправке, но Лили восприняла его слова серьезно и ответила:

— Нет уж, Марк, я, черт возьми, не буду есть в Happy Eater [8].

И это заставило его проникнуться к ней еще больше, эта внезапная уверенность, воинственность — он был точно таким же в ее возрасте — и он обернулся и улыбнулся ей. Одной из своих искренних, не хмурых улыбок. Фактически это была его первая нормальная улыбка за этот день. Но в ответ он получил короткую саркастическую ухмылку.

И именно Николь молниеносно организовала им столик, который располагался у окна, выходящего на парковку, несмотря на то, что Марк заявил, что сначала хочет выпить у стойки бара — хотя его вполне устраивало расположение столика, поскольку с этого места он мог не сводить глаз со своей машины, и как только Николь заняла его, он уже не хотел сходить с этого места — невзирая на то, что Лили сказала, что не голодна и вообще не собирается никуда идти.

— Вот что, — решительно говорит Николь, — я смертельно устала. Можно выпить и за столом. Можно же?

Марк заметил, что Лили, похоже, слушается Николь, по крайней мере, следуя за Николь и за ним самим к столу, она больше не выражала протеста на предмет того, что она не голодна или не хочет садиться за столик.

Лили строила некую конструкцию из подстилок на столе, нечто вроде лачуги с прохудившейся крышей, вероятно, вигвам, и после того, как никто не подошел к ним, чтобы принять заказ или объяснить, как работает буфет или салат-бар, после того, как все они некоторое время помолчали, Марк отодвинул Свой стул и встал. Он больше не может смотреть, как забавляется Лили. И ему нужно выпить, ему нужно заказать двойную водку с ананасом.

— Я иду заказывать выпивку, — говорит он. — Ну и кто что хочет?

— Белое вино с содовой, пожалуйста, — говорит Николь.

— Bacardi Breezer [9], — говорит Лили.

— Не думаю, что стоит ей это давать, — говорит Николь.

— Почему нет? — отвечает он. — Она выглядит вполне взрослой.

— Круто, Марк, — говорит Лили.

— Принеси ей какой-нибудь газировки, — говорит Николь. — Ей всего лишь тринадцать. Принеси «Кока-колы».

— Я не пью «Кока-колу», — говорит Лили, — от нее портятся зубы.

Марк проходит через ярко освещенную площадку ресторана, которая с того момента, как они вошли, значительно заполнилась, и он идет к бару, втайне надеясь, что у них нет Bacardi Breezer. Понимая, что — да, он хочет завоевать Лили, пусть с помощью взятки, он тем не менее согласен с Николь. Он определенно не думает, что его тринадцатилетней дочери следует употреблять Bacardi Breezer, и плевать на то, что в ее возрасте сам он уже выпивал. Еще он не думает, что ей можно позволять курить. Но, по меньшей мере, он не чувствует себя в ответе за то, что она приобрела такие привычки. Он знает, чья это вина, знает совершенно точно.

Однако в баре все же нашелся Bacardi Breezer. Четыре или пять разновидностей. Этого добра здесь навалом, в холодильнике, облепленном наклейками, постерами, стакерами и подсвеченном неоном. Ясно, что это рекламная акция Bacardi Breezer, и если Лили пройдет мимо, например в туалет, она не преминет этим воспользоваться. Марк заказывает выпивку для себя, и для Николь, и для Лили — Bacardi Breezer с лимоном и лаймом, представления не имея, понравится ли этот вкус, но заказывает именно этот сорт, потому что такой вкус нравится ему самому. И раздумывает над тем, насколько схожи их вкусы — что именно она унаследовала от него и как много из этого постаралась разрушить ее мать.

Возвращаясь к столу, он не может не вспомнить о Ким и о том, что она сотворила с его дочерью за последние десять лет. Как она могла позволить ей стать такой тощей и грязной, похожей на бродяжку? Он не может представить Джемму в такой одежде, с татуировкой, или с кольцом в носу, или чтобы она курила, или чтобы она так нагло выпивала у всех на виду. В тринадцать лет. Во всяком случае, он знает, что Джемма вырастет в нормальных условиях. Что она просто не будет этого делать. Его дорогая маленькая Джем никогда не будет называть его Марком. Не с таким сарказмом. Не так агрессивно.

— Так где ты была? — говорит он даже до того, как усаживается за стол. До того, как передает Лили Bacardi Breezer с лимоном и лаймом, замечая, что она закурила еще одну сигарету, в секции ресторана для некурящих, и что Николь, вероятно, не сделала ей по этому поводу никакого замечания, также ей не сделали замечание ни сидящие за соседними столиками люди, ни персонал ресторана, как будто в этом месте позволено твориться чему угодно. Ему кажется, это потому, что все словно боятся приближаться к этой странного вида девочке-подростку, одержимой маниакальным беспокойством, словно они боятся, что если подойдут ближе, то она вцепится им в лицо. Но он не боится своей старшей дочери.

— Так где ты была последние десять лет? — говорит он.

— Ты со мной говоришь, Марк? — отвечает Лили.

— Нет, на самом деле вот с той женщиной. — Он пытается шутить.

— Лили говорит, что путешествовала, — говорит Николь. — С какими-то попутчиками. В фургонах и старых автобусах. С путешественниками.

— С путешественниками? — говорит он, не обращаясь ни к Лили, ни к Николь, оставив их спокойно выпивать. — Ким с кучей путешественников Нового Поколения? И куда именно они направлялись?

— Судя по всему, колесили по всей стране, — говорит Николь. — А еще по Ирландии.

— А как же со школой? — говорит он.

— Мы не ходили в школу, — говорит Лили. — Никогда. Это было отвратительно.

— Ну и как же твоя мама все оплачивала, например бензин? — спрашивает он. — Вы не могли без этого обойтись. И без еды. Твоя мама работала?

— В пути всегда найдутся люди, которые дадут тебе все, что нужно, — говорит она. — Вы просто делитесь. Это стиль жизни. Хотя иногда мама работала. Мастерила кое-что для фестивалей. Ювелирные изделия и одежду. Она собирала фрукты и еще всякую фигню.

— Собирала фрукты? — говорит Марк. — Ким собирала фрукты? Ни на секунду не могу себе такого представить. А скажи мне, она в это время с кем-то виделась? С каким-нибудь, знаешь ли, парнем? Наверняка у нее кто-то был. Или даже несколько. И как они обращались с тобой, Лили?

Он понимает, что волнуется, но не понимает, из-за чего. Может, его взбудоражил тот факт, что, возможно, эти мужчины плохо обращались с Лили, может быть, сексуально домогались, или же у него просто приступ похмельной ревности из-за Ким. Потому что очевидно, что она еблась по всей стране. И если она превратилась в бродяжку-хиппи, это не значит, что она утратила свои сексуальные аппетиты, что ей перестал нравиться случайный секс. В туалетах пабов. В фургонах ив кузовах старых грузовиков и прогнивших автобусов. Вероятно, в старых библиотечных автобусах — он видел такие. И на полях тоже, это его не удивит, во время сбора клубники.

— Скажи, кто-нибудь из них с тобой развлекался? — говорит он.

— Ты имеешь в виду, засовывал ли кто-нибудь в меня пальцы, Марк? — говорит Лили. — Трахал ли кто-нибудь меня?

— Я не думаю, что мы сейчас должны поднимать такие темы, Марк, — говорит Николь.

— Нет, мы должны, — говорит он. — Если это касается благополучия моей дочери. Мы должны поднять все темы. Мы должны вывернуть все это наизнанку. Я хочу знать, что она делала, пусть расскажет мне о каждом дне за эти десять лет.

— Колбасилась, — говорит Лили, сцепляя и расцепляя пальцы. — Колбасилась и с ума сходила, — смеется она и внезапно становится очень неуверенной в себе. Внезапно она стала похожа на ребенка, думает Марк, на его ребенка, а не на подростка, с этими костлявыми плечами, этими маленькими, впавшими сине-зелено-серыми глазами. Не на ебаную бродяжку Нового Поколения. — Юк, — говорит она, потягивая свой Bacardi Breezer через трубочку прямо из бутылки. — Какого черта ты заказал мне лимон с лаймом? Я ненавижу этот вкус. Лучше всего — арбуз. Арбуз — это круто.

Наклонившись вперед, Николь произносит:

— Пришла официантка. Дала нам талон. Надо просто пройтись до буфета. В качестве закуски мы можем взять маленькие салаты, они полагаются к горячим блюдам. Или можно взять большой салат как основное блюдо. У них разная цена.

— А что, если мне хочется просто горячего? — говорит Марк.

— Тебе в любом случае полагается салат.