Всеволод Новгородцев - Рок-посевы: Led Zeppelin

• Название: Рок-посевы: Led Zeppelin
• Автор: Всеволод Новгородцев
• Жанр: Контркультура

---

В 75 году в Британии у власти была партия лейбористок, т. е. Партия Труда, которая богатым не сочувствовала и ввела так называемый прогрессивный налог, по которому, чем выше были доходы, тем выше был процент подоходных поборов. Дело доходило до того, что в случае очень высоких заработков казна забирала себе более 90 процентов. Известным киноактерам или рок-звездам, зарабатывавшим именно такие деньги, приходилось подчас становиться налоговыми изгнанниками, т. е. жить за границей и платить налоги там, приезжая на родину не более, чем на полтора месяца в году. И вот тогда же, в 75 году, в связи с колоссальными гонорарами за пластинки и гастроли, по совету своих счетоводов и делопроизводителей, Лед Зеппелины решили провести за кордоном весь финансовый год. Это значило, что каждый день нахождения их в Англии был на учете, включая гастроли и концерты. Неудивительно, что на таких концертах Роберт Плант посвящал композиции Лед Зеппелин In My Time of Dying — Когда я буду умирать — министру финансов, лейбористу Денису Хиили, который ввел эти драконовские законы. Некоторых, особенна барабанщика Джона Бонэма, такое положение угнетало, он скучал без семьи и, напиваясь пьяным после выступлений, а это бывало частенько, буйствовал еще более обыкновенного.

Над Лед Зеппелин как бы сгущалась невидимая туча. Я чувствую — сказал тогда Джимми Пейдж — как в небе кружат стервятники. Мрачные предчувствия Джимми вскоре сбылись. В июле 75-го, после выступления на фестивале в Монтро, в Европе, туда приехали подруга Джимми Пейджа, Шарлотта, их дочь Скарлет и жена Роберта Планта Мориин с двумя детьми. Все они отправились отдыхать на греческий остров Родос, 3-го августа Джимми поехал в Сицилию — там, вроде бы, на продажу был выставлен старый хутор, некогда принадлежавший Алистеру Кроули. Договорились через несколько дней встретиться в Париже. На следующий день, 4 августа, Мориин Плант сидела за рулем маленькой машины Мини Моррис, взятой напрокат в местном агентстве, рядом был Роберт Плант, на заднем сиденье — трое детей. Дорога была узкая, проходила по гористой местности. Вдруг машину занесло, Мориин не справилась с управлением, автомобильчик покатился под откос и сильно ударился о дерево. У Мориин был проломлен череп, сломана тазовая кость, у Роберта — раздроблена лодыжка и локоть, лишь дочка Джимми Пейджа, Скарлет, осталась невредимой. Скорую помощь вызвать было неоткуда, и местный крестьянин доставил их в больницу на своем грузовичке, поездка заняла несколько часов. Мориин Плант, по происхождению наполовину индуска, имела редкий тип крови, которого в больнице не нашлось, а бывшая с ней родная сестра не могла дать сколько нужно. Позвонили в Лондон, и администратор Ричард Коул с большим трудом достал частный реактивный самолет и прилетел на остров Родос с двумя английскими специалистами и запасом крови для переливания. Местные греческие власти начали утверждать, что Мориин была пьяна, хотели все это дело расследовать, но Ричард Коул, связавшись с импрессарио в Монтро, получил оттуда крупный телеграфный перевод, откупился от всех, кого надо, и вывез пострадавших сначала в Рим, а оттуда в Англию. Позже Роберт сказал: Если б тогда не достали денег, чтобы незамедлительно вылететь в Англию, моей жены сегодня бы не было в живых.

Меж тем сам Роберт пострадал изрядно, большая часть его тела была в гипсе, и ближайшие шесть месяцев ему предстояло провести на больничной постели и в инвалидной коляске. Но — как вы понимаете — он был на положении налогового изгнанника, налогового эмигранта, останься он в английской больнице, ему пришлось бы отдать казне некую шестизначную сумму, поэтому все тот же Ричард Коул связался с компанией Бритиш Эйруэйз с тем, чтобы вывезти его на остров Джерси, который хоть и у побережья Англии, но ее налоговым законам неподвластен. Роберта Планта привезли в аэропорт на скорой помощи и, поскольку он не мог ни ходить ни сгибаться, то его как алебастровую статую подняли на самолет видовым автопогрузчиком. Остальные зеппелиновцы, узнав о происшедшем, приехали на остров Джерси посетить больного. Настроение было мрачное, пришлось отменять не только очень выгодные и интересные американские гастроли, но и гастроли по Южной Америке и Азии. Убытки исчислялись миллионами, впустую уходило драгоценное время.

4-5 Декабря 1987 года

В прошлый раз мы остановились на том, как в августе 75 года певец Лед Зеппелин Роберт Плант во время отпуска на греческом острове Родос попал в автомобильную катастрофу, в которой едва не погибла его жена Мориин, как он был вывезен оттуда в Англию и, немного подлечившись, перебрался на остров Джерси, так как в самой Англии по налоговым соображениям находиться ему было больше нельзя. Из-за болезни Планта гастроли по Северной и Южной Америке и Азии были отменены, делать было нечего, и группа, собравшись у постели больного, решила снова заняться своим фильмом-концертом, начатым за два года до этого, и начать работу над новой пластинкой. Для этого договорились в сентябре встретиться в Калифорнии. В Лос-Анджелесе Джимми Пейдж и Роберт Плант поначалу остановились в своей излюбленной гостинице, где в былые времена кутили и бесшабашничали, но показалось им там как-то неуютно и чуждо, и они переехали в фешенебельный комплекс Малибу, где на пляже, у самого моря, были сняты для каждого отдельные домики. Всем тем, что с ним произошло, Роберт Плант был напуган не на шутку. В лондонской музыкальной печати появились предположения, что черная магия и колдовство, которыми увлекался Джимми Пейдж, навлекли беду на семью Роберта Планта, и хотя в частных беседах он уверял друзей, что все это — ерунда, заметили, что он стал суеверным и даже стал говорить, что все разрушительное и отрицательное в песнях Лед Зеппелин теперь преследует его. В октябре, во время шторма, у его дома смыло крыльцо, и Роберт Плант всерьез спрашивал у Дании Голдберга — не является ли этому причиной плохая карма, вызванная его стихами к песне Океан. Временами Роберта охватывала депрессия, он мучился угрызениями совести, что семья его становится жертвой какой-то неподвластной, неконтролируемой, невидимой силы.

Джимми Пейдж, занимавший один из домов по соседству, стремился сохранить в полной тайне свое местопребывание и настрого запретил давать кому-либо свой номер телефона. Остальные два участника — барабанщик Джон Бонэм и басист Джон Пол Джонс прибыли в Лос-Анджелос на репетиции лишь в конце октября: басист только снял пластырь после перелома руки — это случилось с ним тоже в конце августа, а барабанщик Бонзо не хотел приезжать раньше времени, потому что скучал без семьи. В июне у него родилась дочь Зоуи и, по словам администратора Ричарда Коула, ему было плевать на деньги или успех. В трезвом виде Бонзо был добряком с несколько провинциальными манерами; грузный и бородатый, но очаровательный, оделявший всех улыбкой, пьяный он мгновенно зверел, ломал и крушил все на своем пути. На репетициях свою агрессию ему удавалось вымещать на барабанной шкуре, но вне репетиции пьяному Бонзо на глаза было лучше не показываться. Как сказал про него Дании Голдберг: Бонзо — это здоровый дядька с эмоциями шестилетнего ребенка и с инфантильной склонностью к разрушению.

Джон Пол Джонс держался особняком, часто куда-то пропадал без объяснений. Если ты увидишь нашего басиста — сказал как-то в шутку Джимми Пейдж Дании Голдбергу — стреляй в него без предупреждения. Репетиции вскоре начались в одной из голливудских студий, причем Роберта Планта привозили на них в инвалидной коляске, и он пел, ерзая внутри своих белых гипсовых доспехов. Зеппелиновское богатство, вернее налоги с него, настигали их и в Америке, приближался час налогообложения, и чтобы избежать его, нужно было менять географию. На запись пластинки решили поехать в Мюнхен, в Германию, в знаменитую студию Мюзикленд. По дороге Джимми Пейдж и Роберт Плант на несколько дней остановились в Нью-Йорке — Роберт к тому времени уже вылез из инвалидной коляски и ходил с палкой — остальные полетели в Европу.

Бонзо всегда ездил со своим рабочим сцены, своим ординарцем, барабанным денщиком, которого звали Мик Хинтон. Бонзо превратил Хинтона в какое-то подобие себя, и оба даже одевались одинаково: белый комбинезон, ковбойские сапоги, черная шляпа с полями. В самолете сели порознь: Бонзо пошел в салон первого класса, где сиденья стоят вольготно, на них можно вытянуться в полный рост, где подают бесплатно спиртные напитки от пуза, а Хинтон сел сзади, с остальными пассажирами. За первый же час полета Бонзо высадил две бутылки шампанского, начал шуметь, задевать пассажиров, оскорблять бортпроводника, а потом вырубился и заснул. Весь салон первого класса дружно решил не будить дебошира на обед. Через два часа Бонзо проснулся и обнаружил, что брюки и сиденье под ним мокрые, произошла утечка шампанского из организма. Хинтон, Хинтон! — заорал он в задний салон — давай сюда! И когда Хинтон прибежал, Бонзо шепнул ему на ухо: Шагай в туалет, прикрой, я за тобой. Такое, видно, происходило не впервые, потому что в сумке у Хинтона оказалась для Бонзо и смена исподнего и запасные брюки. Потом Джон Бонам усадил Хинтона на свое подмоченное сиденье, а сам, усевшись в его сухое кресло, снова заснул богатырским сном.