Ярослав Веров - Третья концепция равновесия

• Название: Третья концепция равновесия
• Автор: Ярослав Веров
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904919-10-8

Хочешь посмотреть на себя в зеркало? Загляни в эту книгу. Почему в отражении у тебя шесть рук, четыре ноги и лицо вполне негуманоидное? Видимо, ты увидел себя таким, каков ты есть.

Загляни в книгу, читатель! Выбери, где живешь. В гуманоидом прошлом, с Голубыми огоньками и выпусками программы «Время». Или в негуманоидную эпоху глобализации и политкорректности: Тотального Облунивания Планетарных Объектов и Всеобщего Окраснения Светил. Или даже в таком странном месте, как Отстой или Мнимый Мир…

---

В этот момент с грохотом всхлопнулся общий впускатель, и внутри Отстоя возникла тень Основного.

— Значит так, господа Отбыватели, в противоречие параграфу пять Действующего Устава Галактического Отстоя, задержанная зарплата не возмещается больше ни валенками, ни подзарядкой от агрегирующего питателя. Хотя, права качать сегодня не запрещается, опять же в противоречие параграфу шесть статьи одна тысяча третьей вышеназванного Устава. А от себя добавлю: вы, мужики, меня, знаю за кого держите, так я не сержусь. Наоборот, никогда еще обо мне не думали так, как вы. А думали обо мне по-разному. Вот взять того же знаменитого Цыца из общности Лесопроходимцев, что в туманности Кука, мнимая ему память. Так удумал, стервец, что я — не я, а Отражатель Дыхания Отбывателей. Ну и где он теперь? Не знаете? Вот и я о том же. А вы еще сможете узнать, если, конечно, перестанете соответствовать.

И с этими словами тень Основного схлопнулась. Пронесся лишь порыв ветра. И тут же тревожно замерцали Мигалки, квазиживые организмы, во множестве гнездящиеся на сводах Отстоя.

Глава 2

Какими же недобрыми ветрами занесло наших героев в Отстой? С чего началась эта история? Дело было так. Главный Координатор Пространственно-Временных Связей отдела Второго Закона Термодинамики Карантинно-Санитарного Управления Фомич, пребывая в некоторой рассеянной задумчивости, слушал обращенную к нему речь Спонсора Сектора. Из коей следовало, что во вверенном ему Секторе систематически наблюдаются злостные отклонения от Второго Закона Термодинамики. Например в виде появления сомнительного качества скоплений диффузной материи и непрогнозируемых Гигантских Флуктуации. Координатор Фомич стоял у обзорной панорамы, прислонясь к холодной терпкости панели впускателя, и загадочно улыбался своим потаенным мыслям. На душе было легко и свободно. Где-то пели птички, пиликал Большой Аккомпаниатор, наигрывая Марш Боевых Соратников. «Почувствовали, значит, зашевелились», — радостно думал Фомич. Беспокойство Спонсора означало одно — все те десять дливов, что Фомич провел в должности Главного Координатора, прошли не напрасно. Ибо Второй Закон, хотя и неохотно, но начал поддаваться неотступному напору могучего интеллекта Фомича. «Я же говорил вам, что бытие вещей суть их представление!» — Главный Координатор наконец ощутил то самое, едва уловимое, что называется смыслом жизни.

А надо сказать, что Сектор Галактики, который курировал Фомич, был на довольно приличном расстоянии от направления главной компоненты волнового вектора знаменитой Радиогалактики У. По статистическим расчетам Отдела Головных Преобразований излучение Радиогалактики У никак не могло влиять на ситуацию во вверенном Секторе. Но это были одни лишь теории. На самом же деле, благодаря этому могучему излучению, особенно его длинноволновой составляющей, покой в Секторе систематически нарушался. Знал об этом Фомич, знал, но всячески замалчивал эту неравновесность. За что, собственно, впоследствии и поплатился.

Второй наш герой, Лукреций, работал Техником-Наладчиком обычного «Демона Максвелла», единственного, кстати, на весь Сектор. Все еще недостаточно освободившись от некоторых привычек, приобретенных во времена далекой молодости, он нет-нет да и ввязывался в не совсем корректные по отношению ко Второму Закону аферы.

Вот так и жил он обычной жизнью Техника-Наладчика обычного «Демона Максвелла», когда однажды нагрянула к нему делегация Гравористых Ынтров с планеты Микзар-5. А надо заметить, Лукреций в тот пук находился в глубоком проколе после того, как неудачно загнал запаску стартового ключа мужикам якобы из Космической Экспедиционной Службы. В обмен те мужики предоставили ему управляющий фрагмент третьей аннигиляционно-транзисционной тяги межпланетного балтогруза, которую от Лукреция уже давно ждали некие покупатели. Фрагмент оказался со скрытым изъяном. Изъян этот настолько бросался в глаза, что предложить фрагмент могли только последние астронавты, космическое хулиганье, каковыми они на самом деле и являлись. А не заметить его мог только вдребезги пьяный Лукреций, каковым он обычно и бывал в конце каждого рабочего пука.

А дальше было так. Заваливает вскоре Лукреций в известную забегаловку «У Сверхновой», как всегда развеяться, пропустить пару блюмов зеленухи, ну и как обычно — набить кому-нибудь морду, или что там у них подвернется. Просмоленный трактирщик Ширь, хорошо зная веселую натуру Кеши, не мешкая проложил фарватер к его любимому столику у северного окна. За соседним же столиком вольготно развалился житель народности Айо-Какайна, одной своей конечностью лениво перелистывая брошюрку «О проблемах бытия квадруполых андропоидов». Брошюрка была нашрифтована на языке Лимпоников. И судя по тому, что абориген читал ее с обратной стороны, резкими толчками переворачивая страницы, — читал он не с целью получения знаний, а для разжигания аппетита.

— Опять тут всякая мразь пасется! — недружелюбно пробормотал Лукреций, со всего размаха всадил крючок для питания в ножку седадла жителя Айо-Какайна и с силой дернул. Абориген рухнул на пол с подозрительной поспешностью.

Трактирщик хитро прищурился и щелкнул испускателем. Немедля подскочила официетка, лихо волоча за собой тяжело груженную тележку с обычным заказом Лукреция. Лукреций аппетитно втянул обонялкой разноцветное облако ароматов, сопровождавшее тележку.

— А мне? — обиженно пропищал с пола абориген, неуверенно пошамкав своими плуперными конечностями, употребляемыми обычно в напряженные моменты жизни. — Я раньше сделал заказ!

— Отлезь, люпус, — миролюбиво ухмыльнулся Лукреций и всосал первый блюм, тут же закусив его охлажденным приаме. Из обонялки вырвалось голубоватое облачко спор уснуженного инея. — Ух, хорошо пошло! Говорю вам, мужики, быть дождю. Видали, как иней-то верхом пошел?

— Какой дождь? — озадаченно пропищал абориген. — Отродясь в наших краях дождя не бывало.

— Ты сначала Дистановый Диалект выучи, неуч, а уж потом свою говорилку раззявывай, — почти дружелюбно сказал Лукреций, разомлев слегка от первой дозы.

А в это время в забегаловке мало по малу устанавливалась нормальная вечерняя атмосфера, столики уже не пустовали, по всему залу оживленно сновали официетки, развозя заказанные блюда. Сквозь низко висящее облако ароматических испарений и дымовых образований с трудом можно было различить небольшой помостик у фосфоресцентной стены. На помостике постепенно разрасталась пузырчатая масса музыкального коллектора. Было хорошо и уютно. В этой атмосфере Лукреций чувствовал себя как дома, которого у него, впрочем, никогда не было.

— Где твой дом, усталый путник… — гнусаво затянул свою первую мелодию коллектор.

— Где, где… Где надо — там и дом, — вновь стал распаляться Лукреций, озираясь в поисках оппонента.

Пока вроде никто не возражал. Это его еще больше распалило. Ненавязчиво в поле зрения возник все тот же незадачливый абориген, непроизвольно вызвав воспоминание о злосчастно приобретенной аннигиляционной тяге и, как следствие — полной финансовой несостоятельности. Да и желтковый, с мелкопупырчатой фрутью окрас аборигена не способствовал смягчению ситуации.

Лукреций перешел к активным действиям не мешкая. Он еще раз обвел взглядом залу и окончательно зафиксировался на аборигене. Бедолага как раз мучился над сахарной косточкой прыгающего пыгна, пытаясь не разгрызая впихнуть ее в свою узкую глотательницу. Крупные, сверкающие капли выступили на его затылочных долях.

— Где-то я тебя уже видел, — зловеще заверил Лукреций ничего не подозревающего аборигена. И припечатал его тяжелым взглядом к седадлу: — Не ты ли это тогда дышал мне в затылок, когда мы с дружбанами перли коленчатость эн-мерности по Немой Протоке Парки Примы?

Абориген никак не реагировал на эти слова, продолжая безуспешные попытки заглотнуть сахарную косточку.

Вмиг все вскипело внутри Лукреция, и вместе с этим дискантно вскипели и отвесно оборвались звуки музыкального коллектора, никогда не отличавшегося храбростью. В забегаловке воцарилась тишина. Завсегдатаи знали: издавать звуки, когда Техник-Наладчик в таком настроении, опасно. Куда-то исчезли официетки, а музыкальный коллектор приплюснуто растекся блином по своему помосту. Тишину нарушало лишь громкое жадное чмоканье ничего не подозревающего аборигена.

Заметил ли абориген мгновенное изменение обстановки — сказать трудно. От короткого удара верхней аборигена вынесло в окно. Дыра в окне незамедлительно стала затягиваться. Наполовину протолкнутая было в глотательницу аборигена сахарная косточка еще долго с легким шелестом вращалась на опустевшем столике.

Тут же, по уже устоявшейся традиции, зал потихоньку наполнился звуками, а к столику Лукреция бойко подкатила веселая официетка и вывалила на столик второй блюм. Вмиг подобревший Лукреций расслабленно откинулся на спинку седадла и стал неторопливо потягивать блюм, со знанием дела заедая его любимыми фаршированными в прыне карликовыми снипсами и блуждая по залу мечтательным взглядом.