Стивен Кинг - Исход (Том 2)

• Название: Исход (Том 2)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта,1995
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-5080-4

Продолжается исход к Скалистым горам, в Свободную Зону, людей, оставшихся в живых после эпидемии супергриппа. По ту сторону гор, в Лас-Вегасе, князь Тьмы — Темный человек без лица — собирает силы для уничтожения Свободной Зоны. Однако попавший под власть Темного человека сумасшедший взрывает атомную бомбу, и Лас-Вегас гибнет в адском пламени взрыва.

А в Свободной Зоне возрождается жизнь — появляются дети, люди мечтают о воссоздании прежней Америки, о возвращении в родные места. Но князь Тьмы бессмертен; он появляется вновь, только в ином обличье…

---

Том сказал:

— Но это не одно и то же. — Однако он так и светился от удовольствия.

— Одно и то же, — сказал Стью серьезно.

— Ну…

— Давай, открывай свои подарки. Посмотри, что Санта-Клаус принес тебе. Я слышал скрип его санок ночью. Думаю, грипп не добрался до Северного полюса.

— Ты слышал его? — Том внимательно посмотрел на Стью, пытаясь понять, не шутит ли тот.

— Ну, я что-то слышал.

Том взял первую коробку и осторожно развернул упаковку — электронный автомобильчик с комплектом различных приспособлений и запасом батареек на целых два года, заветная мечта всех мальчишек. У Тома так и засверкали глаза, когда он увидел это великолепие.

— А ну-ка, опробуй его в действии, — предложил Стью.

— Нет, я хочу посмотреть остальное.

В другой коробке лежал свитер с изображением лыжника, стоявшего на вершине и опиравшегося на лыжные палки.

— Тут написано: «Я ПОКОРИЛ ПЕРЕВАЛ ЛАВЛЕНД», — сказал Стью — Мы этого еще не сделали, но это произойдет очень скоро.

Том быстро сбросил парку, надел свитер, затем снова парку.

— Здорово! Здорово, Стью!

В последней коробке, самой маленькой, был простой серебряный медальон на изящной серебряной цепочке. Тому изображение на медальоне показалось цифрой 8, лежащей на боку. Удивленный и растерянный, он смотрел на нее.

— Что это, Стью?

— Это греческий символ. Я помню его по познавательной программе «Бен Кейзи». Он означает бесконечность, Том. Вечность. — Стью потянулся к руке Тома, держащей медальон. — Я думаю, мы доберемся до Боулдера, Томми. Думаю, это было предначертано нам с самого начала. Мне хотелось бы, чтобы ты всегда носил его, если, конечно, не возражаешь. И если тебе когда-нибудь понадобится помощь, посмотри на него и вспомни Стью Редмена. Хорошо?

— Бесконечность, — задумчиво произнес Том.

Он надел медальон на шею.

— Я запомню это, — сказал он. — Том Каллен запомнит это.

— Черт! Чуть не забыл! — Стью кинулся к своей палатке и принес еще один сверток. — С Рождеством, Кин! Дай-ка я открою тебе вот это. — Он раскрыл пачку собачьих галет. Стью положил парочку на снег, и Кин с превеликим удовольствием проглотил их. Затем подошел к Стью и с надеждой помахал хвостом.

— Остальное позже, — сказал ему Стью, убирая коробку в карман. — Манеры — самое главное во всем, что ты делаешь, как сказал бы… сказал бы Плешивый. — Последние слова Стью произнес хриплым голосом, слезы навернулись ему на глаза. Внезапно он затосковал по Глену, Ларри, Ральфу в его вечно сдвинутой назад шляпе. Внезапно он затосковал по ним, по тем, кто ушел, ему ужасно недоставало их. Матушка Абигайль сказала, что еще прольются реки крови, пока все это закончится, и она оказалась права. В глубине души Стью Редмен обвинял ее и благословлял одновременно.

— Стью? Что-то случилось?

— Нет, Томми, все в порядке. — Стью порывисто обнял Тома, тот ответил ему тем же. — Веселого Рождества, старина.

Том, в голосе которого звенело сомнение, спросил:

— Можно мне спеть песню?

— Конечно, если хочешь.

Стью почти с уверенностью ожидал услышать «Веселые колокольчики» или «Снеговик», исполненные голосом ребенка, которому медведь наступил на ухо. Но очень приятный тенор запел фрагмент «Первый Ноэль».

— Первый Ноэль… — Голос Тома разносился над белой равниной, отдаваясь слабым эхом в горах. — Явились ангелы… зажглась Звезда… был бедным пастухом всегда… в полях стада овец паслись… в холодной длинной ночи ввысь…

Стью присоединился к пению, голос у него был не так хорош, но в паре с Томом они составили неплохой дуэт, и проникновенные слова старого гимна раздавались в кафедральном соборе святой тишины рождественского yтpa:

— Ноэль, Ноэль, Ноэль, Ноэль… Христос родился… Израэль…

— Это все, что я помню, — виновато сказал Том, когда эхо их голосов замерло вдали.

— Все отлично, — успокоил его Стью. Снова подступили слезы, но это выбило бы его из колеи и расстроило бы Тома, поэтому Стью подавил их. — Ну, нам пора. Мы теряем время.

— Конечно — Том взглянул на Стью, собиравшего вещи. — Это самое лучшее Рождество в моей жизни, Стью.

— Я очень рад, Томми.

И вскоре они снова были в пути, направляясь все выше в горы, на восток, под холодным солнцем рождественского дня.

Они разбили лагерь рядом с перевалом Лавленд, почти в двенадцати тысячах футов над уровнем моря. Температура упала до двадцати градусов ниже нуля. Без устали метался ветер, холодный, как острое лезвие кухонного ножа, а в темных провалах зимнего ущелья выли волки — до них, казалось, было рукой подать. Стью не покидало ощущение, будто весь мир внизу был одной гигантской могилой.

Под утро, едва стало светать, они проснулись от собачьего лая. С ружьем в руке Стью отогнул полог палатки. Впервые волки подошли так близко. Они выбрались из своих убежищ и окружили лагерь. Теперь они не выли, лишь смотрели на хрупкое пристанище людей. Глаза их злобно сверкали, казалось, они угрожающе ухмыляются.

Стью выстрелил шесть раз, отпугивая стаю. Один из волков, подпрыгнув, рухнул серой грудой. Кин подбежал к убитому волку, обнюхал, задрал лапу и пустил струю.

— А волки до сих пор его, — медленно проговорил Том. — И всегда будут на его стороне.

Казалось, Том все еще находился в полусне. Взгляд его был затуманенным, отстраненным. У Стью мелькнула догадка: Том снова впал в состояние легкого транса.

— Том… он умер? Тебе это известно?

— Он никогда не умирает, — ответил Том. — Он живет в волках, да. В воронах. Гремучих змеях. В тени совы в полночь и в скорпионе в полдень. Вместе с летучими мышами он висит вниз головой в мрачных, темных местах. И так же, как они, слеп.

— Он вернется? — напряженно спросил Стью. Внутри у него все похолодело.

Том не ответил.

— Томми…

— Том спит. Он пошел смотреть на слона.

— Том, ты видишь Боулдер?

Над сверкающими безмолвной непорочной белизной вершинами гор тонкой светлой полосой занималась заря.

— Да. Они ждут. Ждут какого-то слова. Ждут весны. В Боулдере все спокойно.

— Ты видишь Франни?

Лицо Тома просветлело.

— Франни, да. Она такая толстая. Думаю, она ждет ребенка. Она живет теперь вместе с Люси Суэнн. Люси тоже ждет ребенка. Но Франни родит первой. Если… — Том помрачнел.

— Том! Что если!

— Ребенок…

— Что относительно ребенка?

Том неуверенно огляделся:

— Мы стреляли по волкам? Я заснул, Стью?

Стью выдавил из себя улыбку:

— Немного, Том.

— Мне снился сон о слоне. Забавно, да?

— Да. «Так что же относительно ребенка? Как там Франни?»

Стью начал подозревать, что они не поспеют вовремя; что бы там Том ни увидел в своем сне, это случится без них.

За три дня до Нового Года погода испортилась, и они вынуждены были остановиться в Киттредже. Теперь они уже так близко находились от Боулдера, что это было для обоих ходоков горьким разочарованием — даже Кин, казалось, нервничает и не находит себе места.

— Стью, мы скоро тронемся в путь? — с надеждой в голосе спросил Том.

— Не знаю, — ответил Стью. — Надеюсь, скоро. Если нам повезет с погодой, то дня через два мы будем у цели. Проклятье! — Он вздохнул и пожал плечами. — Будем надеяться, что это всего лишь сильный снегопад.

Но нет — это была самая ужасная пурга за всю зиму. Пять суток мела метель, наваливая сугробы высотой в двенадцать, а кое-где и в четырнадцать футов. Когда они смогли открыть входную дверь и выбрались на улицу второго января под низким, маленьким, как полустертая монета, солнцем, все ориентиры исчезли. Большая часть делового квартала маленького городка оказалась не просто засыпанной снегом — она была погребена под ним. Вокруг лишь снежные сугробы и целые курганы причудливых, замысловатых форм. Окрестности напоминали ландшафт таинственной планеты.

Они двинулись в путь, но продвигались медленнее, чем когда-либо; теперь найти дорогу стало серьезной проблемой. Аэросани то и дело застревали в сугробах, и их приходилось откалывать. А на второй день 1991 года снова начался сход лавин.

Четвертого января они добрались до места, где федеральное шоссе № 6, отделяясь от шоссе № 70, дальше следовало в направлении Голдена, и, хотя они не знали об этом — не было никаких снов или предчувствий, — но именно в этот день у Франни Голдсмит начались предродовые схватки.

— Отлично, — произнес Стью, когда они остановились на развилке. — По крайней мере, больше нет проблем с поисками дороги. Здесь шоссе идет между горами. Хорошо, что мы не проскочили поворот.

Ехать по дороге было достаточно легко, но не пробираться по туннелям, пробитым в толще гор. Приходилось отыскивать вход, откапывать его от снега в одних случаях и пробираться сквозь застывшие груды прежних обвалов в других. Мотор аэросаней гудел из последних сил, однако они продвигались вперед.