без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 7

• Название: Тысяча И Одна Ночь. Книга 7
• Автор: без автора
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1959

---

И затем я сказал слуге: "Подай воды!" И он принёс котелок с горячей водой, чтобы девушка привела себя в порядок, и я велел ему лить воду ей на ноги, и сам принялся их мыть, а затем я приказал подать платье из роскошнейших одежд и одел девушку, после того как она сняла то, что на ней было. И мы сели, и я велел подать кушанья, но девушка отказалась от них, и я спросил: "Есть ли у тебя охота к питью?" И она отвечала: "Да!" - и выпила несколько кубков и спросила: "Кто будет петь?" - "Я, о госпожа", - ответил я. И девушка сказала: "Не хочу!" - "Кто-нибудь из моих невольниц", - сказал я. И девушка воскликнула: "Не желаю!" И я сказал: "Спой сама!" - но она молвила: "И я тоже не стану!" - "Кто же будет тебе петь?" - спросил я. И девушка молвила: "Выйди поищи, кто мне смог бы петь".

И я вышел, из покорности ей, но не имел надежды и был уверен, что никого не найду в такое время. И я шёл до тех пор, пока не дошёл до площади, и вдруг увидел слепого, который тыкал своей палкой в землю и говорил: "Да не воздаст Аллах тем, у кого я был, добром! Когда я пел, они не слушали, а когда молчал, они надо мной смеялись". - "Ты певец?" - спросил я его. И он ответил: "Да". И тогда я сказал: "Не желаешь ли ты закончить вечер у нас и развлечь нас?" - "Если хочешь, возьми меня за руку", - оказал он. И я взял его за руку и пошёл к дому. "О госпожа, - сказал я девушке, - я привёл слепого певца, мы будем им наслаждаться, и он нас не увидит". - "Ко мне его!" - воскликнула она. И я ввёл слепого и предложил ему кушанья, и он поел немного и вымыл руки, и затем я подал ему вино, и он выпил три кубка. "Кто ты будешь?" - спросил он потом. И я ответил: "Исхак, сын Ибрахима мосульского". И тогда слепой сказал: "Я слышал о тебе, и теперь радуюсь, что разделил с тобой трапезу". - "О господин, - сказал я, - я радуюсь твоей радости". И слепец молвил: "Спой мне, о Исхак". И я взял лютню, дурачась, и сказал: "Слушаю и повинуюсь!" И когда я спел и песня окончилась, слепец сказал: "О Исхак, ты близок к тому, чтобы быть певцом!" И душа моя показалась мне ничтожной, и я откинул лютню. "Разве нет у тебя никого, кто бы хорошо пел?" - "спросил слепец. "У меня есть невольница", - ответил я. И слепец сказал: "Прикажи ей спеть". - "А ты споёшь, когда удостоверишься в том, как она поёт?" - спросил я. И слепец сказал: "Да!"

И когда: девушка спела, слепец воскликнул: "Нет, ты не показала никакого искусства!" И девушка откинула лютню, разгневанная, и сказала: "То, что у нас было, мы отдали, и если у тебя есть что-нибудь, окажи нам этим милость.). - "Подайте мне лютню, которой не касалась рука", - сказал слепец.

И я велел слуге принести новую лютню, и слепец настроил её и заиграл ни незнакомый лад и начал петь, говоря, такое двустишие:

"Летел, рассекая мрак, - а ночь так длинна была -
Любимый, который знал часы посещения.

И вот нас встревожили привет и слова его:

"Войдёт ли возлюбленный, стоящий у ваших врат?"

И девушка взглянула на меня искоса и сказала: "Тайну, которая была между нами, твоя грудь не сумела удержать даже и часа - ты поверил её этому человеку".

И я стал ей клясться и извиняться перед ней и принялся целовать ей руки, щекотать ей груди и кусать щеки, пока она не засмеялась. И потом я обратился к слепому и сказал ему: "Спой, о господин".

И слепец взял лютню и пропел такие два стиха:

"Красавиц я посещал не редко, и часто я
Касался рукою пальцев, ярко окрашенных.
Гранаты я щекотал груди и покусывал
Округлое яблоко прекрасной щеки её".

"О госпожа, кто его осведомил о том, что мы делали?" - спросил я, и девушка сказала: "Твоя правда!"

А потом мы отошли от слепого в сторону. И он сказал: "Я хочу помочиться!" И я крикнул: "Эй, слуга, возьми свечку и иди впереди".

И слепой вышел и задержался, и мы пошли его искать, но не нашли, и оказалось, что ворота заперты и ключи в кладовой. И не знали мы, на небо он поднялся или под землю опустился, и понял я тогда, что это - Иблис и что он был для меня сводником.

И потом девушка ушла, и я вспомнил слова Абу-Новаса, который сказал такие два стиха:

"Дивлюсь Иблису я с его гордостью
И мерзостью, которую он творит!
Из гордости не пал пред Адамом он,
И сводником он стал для детей его".

Рассказ об Ибрахиме и юноше (ночи 696-697)

Рассказывают также, что Ибрахим, сын Исхака, говорил: "Я был всегда предан Бармакидам. И однажды, когда я сидел в своём жилище, в ворота вдруг постучали, и мой слуга вышел и вернулся и сказал: "У ворот красивый юноша, и он просит разрешения войти".

И я позволил, и вошёл ко мне юноша со следами болезни и сказал: "Я уже долгое время стараюсь встретиться с тобой, и у меня есть до тебя нужда". - "А какая?" - спросил я. И юноша вынул триста динаров и, положив их передо мной, сказал: "Прошу тебя, прими их от меня и сочини мне напев на двустишие, которое я скажу". - "Произнеси его мне", - сказал я. И юноша произнёс..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот девяносто седьмая ночь

Когда же настала шестьсот девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Ибрахим сказал юноше: "Произнеси мне это двустишие", - юноша произнёс:

"Аллахом молю: о глаз, мне печень терзающий,
Слезою ты погаси печали волнение.
Судьба в числе тех, кто нас хулит за любимую,
И мне не видать её, хоть в саван я завернусь".

"И я сочинил ему напев, похожий на причитание, - говорил Ибрахим, - и спел его, и юношу покрыло беспамятство, а потом он очнулся и сказал: "Повтори!" И я стал заклинать его Аллахом и сказал: "Боюсь, что ты умрёшь". - "О, если бы так было!" - воскликнул юноша. И он не переставал унижаться и умолять, пока я не пожалел его и не повторил напева. И юноша вскрикнул ужасным криком, и я подумал, что он умер и стал поливать его розовой водой, пока он не очнулся и не сел. И я восхвалил Аллаха и, положив перед ним его динары, сказал: "Возьми свои деньги и уходи от меня!" - "Мне нет в них нужды, - ответил юноша, - и тебе будет ещё столько же, если ты повторишь напев".

И моя грудь расширилась для денег, и я сказал юноше: "Я повторю, но только с тремя условиями: первое - чтобы ты остался у меня и поел моего кушанья, чтобы укрепить твою душу; второе - чтобы ты выпил вина, которое удержит в тебе сердце, и третье - чтобы ты мне рассказал твою историю".

И юноша сделал это и сказал: "Я человек из жителей Медины. Я вышел прогуляться и шёл по дороге к альАкику вместе с моими братьями, и увидел девушку, среди других девушек, подобную ветке, покрытой росою. И они оставались под тенью, пока день не окончился, а затем ушли, и почувствовал я в сердце раны, медленно заживающие. И я вернулся и стал распытывать о ней, но не нашёл никого, кто бы знал её, и заболел от горя. И я рассказал мою историю одному родственнику, и он сказал мне: "Не беда! Дни весны не кончились, небо скоро начнёт дождить, и тогда она выйдет, и я выйду с тобой, и делай то, что ты хочешь".

И успокоилась моя душа, и когда аль-Акик потёк и люди вышли, я тоже вышел с моими братьями и родственниками, и сели мы в том же месте и просидели минуту, как девушки уже прибежали. И я сказал одной девушке из моих родственниц: "Скажи той девушке: "Говорит вон тот человек: "Отличился поэт, который сказал такой стих:

"Метнула она стрелу, пустившую сердца кровь,
Ушла и оставила в нем раны и шрамы".

И девушка пошла к ней и сказала это. И она молвила: "Скажи ему: "Отличился тот, кто ответил таким стихом:

"Со мной то же самое. Терпи же, быть может, мы
Душе исцеление увидим и помощь".

И я не стал больше говорить, боясь позора, и поднялся, и девушка поднялась, и я последовал за нею, и она меня увидела. И я узнал, где её жилище, и она стала ходить ко мне, и я стал ходить к ней, и это участилось и сделалось явным, и её отец узнал об этом. А я все старался встретить девушку и пожаловался моему отцу, и он собрал наших родных и отправился к отцу девушки, желая посвататься за неё. "Если бы это явилось ко мне прежде, чем он её опозорил, - сказал отец девушки, - я бы, наверное, согласился, но дело стало известно, и я не таков, чтобы подтвердить речи людей".

И я повторил юноше песню, - говорил Ибрахим, - и между нами возникла дружба. И потом Джафар ибн Яхья устроил приём, и я явился, по обычаю, и спел ему стихи юноши, и Джафар пришёл в восторг и спросил меня: "Горе тебе, чья это песня?" И я рассказал ему историю юноши, и он приказал мне поехать к нему и привести его. И я отправился к юноше и привёл его, и Джафар заставил повторить эту историю. И когда юноша рассказал, Джафар воскликнул: "Ты под моей защитой, пока я не женю тебя на ней!"

И душа юноши успокоилась, и он остался с нами, и когда наступило утро, Джафар поехал к ар-Рашиду и рассказал ему эту историю, и халиф нашёл её прекрасной. И он велел нам всем явиться и приказал повторить песню и выпил под неё, а затем он велел написать письмо правителю аль-Хиджаза, чтобы тот с почётом доставил к нему отца женщины и её семью и не скупясь бы тратил на них.