Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается

• Название: Флавиан. Жизнь продолжается
• Автор: Александр Торик
• Издательство: Сибирская Благозвонница
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91362-014-9

«Я стоял перед Отрадой и Утешением всего человечества и чувствовал, что святая икона распахнулась передо мной, словно окно из затхлой комнатки земной жизни в безграничную Вечность Неба, и могучий поток чистого благоухающего неземными ароматами воздуха хлынул на меня из этого „окна“…» — так переживает встречу с великой святыней герой новой повести протоиерея Александра Торика «Флавиан. Жизнь продолжается…».

В этой книге читателей ждет встреча как со старыми знакомцами (отцом Флавианом, Алексеем, Ириной), так и с новыми персонажами. Писатель-священник ищет ответы на важнейшие для православного мирянина вопросы: о непрестанной молитве в миру, о последних временах, о борьбе со страстями, о возрастании веры в душе человеческой.

---

— Любовь, Лёша! Любовь Небесного Отца к Своему падшему творению — человеку! Вот основание Его Милости к нам грешникам. Он дал нам Закон — Свои святые заповеди, а мы их нарушаем постоянно и словом, и делом, и помышлением и через это подпадаем под осуждение Божественной Справедливости.

И по этому Закону Справедливости мы все должны быть осуждены на мучение. Вечное.

А Господь Своей неизреченной Божественной Любовью милует нас. Не отменяет Справедливый Закон, но ставит Свою Милость выше Закона, над ним. Как Комитет по помилованию над Верховным судом.

И нас призывает к тому же: «Милости хочу, а не жертвы!»

Вспомни и евангельскую притчу о должниках, и о том, что пишет в своём послании Апостол Иаков: «Суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом».

То есть необходимым условием для получения нами помилования от Господа, даже просто для того, чтобы Господь стал слушать наши молитвы о помиловании, является наше сердце, очищенное от неприязни к кому бы то ни было, всех искренне простившее, со всеми примирившееся. Более того, по заповеди евангельской, не только в мыслях, но и в реальной жизни необходимо примириться со своими обидчиками и недругами, по крайней мере, сделать для этого всё от тебя зависящее.

— А если они сами упорно не желают со мной мириться?

— Тогда ты должен сугубо молиться за них Господу, по заповеди Его: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного».

— Ох, и трудненько, батюшка, вот так молиться за врагов, да ещё искренне! Как же этому научиться-то, а?

— Научиться можно всему, Лёша, было бы желание. Медведя в цирке на велосипеде учат кататься и по проволоке ходить, а мы — люди, можем и посложнее науки осваивать, в том числе и научиться искренней молитве за врагов.

Вот тебе пример: местная была тут одна раба Божья Анфиса, родом покровская, года три как преставилась. Хорошо умирала, тихо, причастившись в день смерти. А за год с небольшим до смерти приходит ко мне и плачет:

«Батюшка! Помирать скоро, а как я помру, коли мы с соседкой Зинаидой только что ножиками не режемся. Ведь так и ругаемся и проклинаем друг дружку, она даже мою кошку отравила, а я её курице, что ко мне на огород пролезла, палкой ногу сломала! Да ещё ты, батюшка, позавчера в проповеди таких страстей про мытарства наговорил, что я всю ночь не спала, ужас как помирать страшно стало!»

Я ей: «А чего тебе с соседкой делить-то, не женихов же, каждой уж за восемьдесять!»

Она: «Так это у нас, батюшка, исстари повелось! Ещё деды, мой и Зинаидин, при Царе-батюшке на меже дрались, и отцы с матерями враждовали, ну и мы как-то так, по привычке! А сердце-то болит! А вдруг Господь меня за Зинаиду в преисподню бросит, за всё наше зло промеж собой?»

«Бросит, — говорю, — за такое зло непременно бросит! Не Господь, правда, а собственный грех вражды и ненависти, он, как гиря, к ноге привязанная, прямо, в глубину преисподней и утянет!»

Она рыдать: «Батюшка, помоги, что мне делать?»

«Делать тебе, — говорю, — вот что: иди и помирись с Зинаидой, прощения друг у друга попросите, на чай с пирогами её пригласи, а потом вместе на исповедь придете, и я вас от греха вражды разрешу!»

Та с недоверием: «А ну как Зинаида меня прогонит?»

«Прогонит, придёшь ко мне, вместе подумаем, как дальше быть. Но сперва иди и попробуй!»

На другой день возвращается, плачет ещё сильнее.

«Прогнала?» — спрашиваю.

«Ох и прогнала, батюшка, ох и прогнала! И обозвала по-матерному, и пирогами моими мне самой подавиться пожелала, и гнилым яблоком в меня бросила! Ой, и гореть нам с нею в аду кромешном!»

«Да, — говорю, — вариант возможный! Надо исправлять положение. Для начала ты сама Зинаиду эту в сердце своём прости, за все обиды, что она тебе когда-либо причинила, возьми и прости!»

«Да как же я её, батюшка, прощу? Ведь она меня таким словом назвала! А я ведь, батюшка, девица!»

«Да хоть девица, хоть вдовица — огонь геенский не разбирает, всех жарит одинаково! Ты-то её сама какими словами обзывала?»

«Я все же не так, батюшка, я полегче!» «Ну, это по-твоему полегче, а ей-то, может, и потяжелее, чем тебе, слышать было! Обе хороши, но ты за её грехи не отвечаешь, у тебя своих достаточно! Господь Иисус Христос в Евангелии что говорит? „Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших“».

«Батюшка! Научи меня, окаянную, ну как мне простить эту Зинаиду мою? Как? Головой понимаю, что не простить нельзя, а в сердце так и кипит всё, как её слова вспоминаю!»

«Как простить, говоришь? А ты начни за неё поклончики класть с молитовкой: „Господи! Прости рабе Твоей Зинаиде все обиды, что она мне за всю жизнь причинила! И меня прости, многогрешную, за всё, чем я её обидела!“ Тебе по силам-то, конечно, много не положить, но, скажем, пяток утром, пяток днём столько же вечером осилишь. И Псалтирь, сколько сможешь, читай. А после каждого псалма осеняй себя крестным знамением и говори: „Господи Иисусе Христе! Прости нас с Зинаидой грешных!“

Как бы внутри против неё не кипело — молись! И помни — первое время сильно враг против такой молитвы восстанет, тебя саму помыслами смущать будет, Зинаиду ещё больше озлобит. Но ты знай своё — тверди молитовку и поклончики клади.

Господь за неотступность твою беса вражды прогонит и ваши сердца умирит».

— И что, отче? Помогло им твоё правило?

— Помогло, Лёша! Месяца через два с половиной я у Анфисы с Зинаидой чай с пирогами пил, они словно сестры родные вокруг меня ворковали. Любить ведь и самому радостней, чем ненавидеть!

А вскоре одна за одной и ко Господу отошли, сперва Анфиса, а через полгода и Зинаида. Даже на кладбище они рядом лежат, один куст сирени обе их могилки, как сенью, покрывает. Царствия им Небесного!

— Всё понял, отче, постараюсь усвоить.

— По большому счёту, Лёша, не важно — какой молитвой молиться. Можно молитвой Иисусовой, можно вычитывать суточный круг богослужебный с полунощницей, повечерием с канонами и акафистами, можно чтением Псалтири подвизаться, можно и своей творческой молитвой.

Настоящая молитва — это не та или иная форма обращения к Богу, это состояние души, когда она в соединении с Богом пребывает.

В обоюдной любви, когда слова уже не нужны, когда Господь в тебе и ты в Господе, когда «Царствие Божие внутри вас есть». Бывает у вас с Ириной, что сидите вместе и вам даже и говорить не хочется, просто так хорошо, оттого что вы рядом и любите друг друга?

— Да, отче! Бывает, и нередко. Особенно вечером, когда детки уже заснут. Сядем, бывает, на веранде на диванчике, Иришка прижмётся ко мне, я её пледом прикрою, и сидим молча, чтоб не спугнуть чего-то в такие моменты в нас совершающегося. Наверное, это — счастье.

— Так, Лёша! Именно счастье, нормальное земное человеческое счастье! Только есть и другое счастье, высшее и несравненно величайшее по сравнению с земным — счастье быть с Богом! Счастье, которое начинается здесь, в земной жизни, и продолжается в Вечности, в Раю Небесном! И все формы молитвенного обращения к Богу предназначены для одной цели — наладить эту связь, этот контакт, это взаимопроникновение в благодати человеческой души и её Творца! Каждому человеку, в определённые моменты жизни, то одна, то другая форма молитвы даёт более полную связь с Господом. Поэтому христианин должен учиться получать духовные плоды от всех видов и форм молитвы: церковной, книжной и непрестанной Иисусовой.

— Вот бы попробовать, отче, хоть малюсенький кусочек этого Небесного счастья! Как ты думаешь, для меня это возможно?

— «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам», «если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему».

— Понял, батюшка! Буду стараться веровать, просить, искать и стучать!

— Помогай тебе Господь, Лёша! В этом и состоит жизнь христианина.

Вечером, когда дети уже уснули, мы с Иришкой устроились на нашем старом, продавленном диванчике на веранде. Укутанная пледом Иришка прильнула ко мне, поджав ноги, и по-детски сопела мне в плечо. Я, тихонько перебирая узелочки афонских чёток, повторял в уме слова Иисусовой молитвы. Иришка перестала сопеть.

— Лёш! Ты чего сейчас делаешь?

— Пытаюсь добавить к своему земному счастью немножко счастья Небесного.

— А мне так можно попробовать?

— Можно, ненаглядная моя, конечно можно!

— А Флавиан подарит мне чётки?

— Давай завтра попросим у него.

— Давай!

И она снова блаженно засопела мне в плечо.

Господи! Иисусе Христе, Сыне Божий! Помилуй мя грешного!

Глава 11 Святая Гора

Я был в Раю.

В земном его «филиале».

На Святой Горе.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я всё ещё там — на Афоне. То есть телом я как бы уже здесь, в Покровском, и сквозь открытое окно слышу, как весело вопит моё семейство, поливаемое по случаю жары тёплой водой из шланга матерью Евлампией прямо между морковных грядок.