Роберт Говард - Багряная цитадель

• Название: Багряная цитадель
• Автор: Роберт Говард
• Жанр: Героическая фантастика

---

— Что?! — в ужасе воскликнул король. — Пелиас? Чернокнижник, соперник Тсотха-ланти, исчезнувший из этого мира десять лет назад?!

— Исчез, но не совсем, — горько усмехнулся Пелиас. — Тсотха предпочел оставить мне жизнь, но оковы его страшнее ржавого железа. Меня швырнули в сатанинский цветок, семена которого приплыли через Черный Космос с Проклятого Яга, и они нашли здесь плодородную почву в адских глубинах. Когда этот дьявольский виноград высасывал мою душу в отвратительных ласковых объятиях — я не мог вспомнить моей магии и слов, бывших мощью чародея Пелиаса! Днем и ночью пили лианы мой разум, превращая мозг в треснутый кубок. Десять лет! О Иштар, спаси и помилуй!

Конан не находил подходящих слов и стоял молча, держа в одной руке догорающий фонарь, а в другой — рукоять меча; легко было предположить, что перед ним сумасшедший, но из темных внимательных глаз не выглядывало безумие.

— Скажи мне, — опять заговорил маг, — Тсотха-ланти в Корхемише?.. Впрочем, можешь не отвечать — сила моя пробуждается, и в твоих мыслях читаю я о великой битве и о великом предательстве, и о короле, пойманном в западню. И вижу я Тсотха-ланти, во весь опор скачущего к реке Тибор, со Страбоном и королем Офира.

Тем лучше — я еще слишком слаб после долгого сна, чтобы открыто выйти на Тсотха-ланти; мне необходимо время для восстановления былой мощи. Пойдем, король, выберемся из этих подземелий и утешим наши сердца кубком благородного напитка.

Конан безнадежно махнул связкой ключей.

— Решетка у входа заперта на засов, и открыть ее можно только снаружи. Есть ли другой выход из проклятых казематов?

— Есть один, но мы не станем им пользоваться: он ведет вниз, а не наверх, и вряд ли это выход. Но не будем заранее волноваться, поглядим на твою решетку.

Сказав это, маг неуверенно двинулся по коридору, не до конца доверяя ослабевшим ногам. Конан догнал его, и в голосе киммерийца звучали тревожные нотки.

— В тоннеле ползает дьявольски большой змей — и как бы нам не влезть прямо к нему в пасть!

— Я давно знаком с ним, — хмуро ответил Пелиас. — Я вынужден был смотреть, как он пожирает поочередно десять моих учеников. Его зовут Старый Сатха, и он любимец Тсотха-ланти.

— Так это жрец выдолбил подземелья для своих уродов?

— Нет, не он. Когда три тысячи лет назад здесь основали город, на взгорье уже высились руины другого города, более древнего. Основатель Корхемиша, король Кхосс Пятый, и вознес свой дворец на взгорье, а копая под ним погреба, наткнулся на коридор, перегороженный стеной. Вломившись туда, Кхосс и обнаружил подземелья. Но его великого визиря постигла столь жестокая судьба, что король приказал вновь замуровать вход. Народу объявили, что визирь свалился в колодец, погреба засыпали, и, со временем, король оставил дворец, построив другой, за городом; оттуда он однажды и бежал в панике, обнаружив какую-то черную пыль на полу своей комнаты. Тогда он перенес весь двор к восточной границе королевства и построил новую столицу. А дворец на взгорье постепенно ветшал и превращался в развалины. Когда Аккутхо Первый вернул былое величие Корхемишу, он на месте руин построил крепость. Она выстояла до времен Тсотха-ланти, — превратившего ее в Багряную Цитадель и открывшего вход в подземелья; что бы ни случилось с великим визирем — Тсотха избежал подобной участи. Наоборот, спустившись в одну из штолен, он вернулся с изменившимся лицом, и странное выражение уже никогда не покидало его глаз.

Я видел эту штольню, но не собираюсь искать в ней мудрости. Я чародей, и мне больше лет, чем полагают многие люди, — но я человек.

А что касается Тсотха-ланти, то поговаривают, что однажды ночью танцовщица из Шадизара заснула слишком близко к руинам на Взгорье Дагот и проснулась в объятиях черного демона; вот от этой грешной связи и родилась проклятая помесь, которую теперь называют Тсотха-ланти…

Внезапно Конан издал предостерегающий крик и отскочил назад, потянув за собой Пелиаса. Перед ними возникло гигантское туловище Старого Сатхи, и извечная ненависть к теплокровным пылала в стоячих немигающих глазах.

Конан собрал мышцы в комок, готовясь использовать последний шанс — швырнуть умирающий фонарь в распахнутую пасть и доверить жизнь одному-единственному удару меча.

Но змей не обращал на варвара никакого внимания: он таращился поверх плеча киммерийца на Пелиаса, спокойно скрестившего руки на груди и улыбавшегося.

Ненависть во взгляде змея стала уступать место дикому страху.

Он завертелся на месте, внезапное дуновение воздуха коснулось лиц людей — и рептилия исчезла в глубинах тоннеля.

— Клянусь Кромом! — удивленно пробормотал Конан. — Что могло так напугать эту тварь?!

— Существа, покрытые чешуей, видят скрытое, — загадочно и тихо ответил Пелиас. — Ты видишь мою телесную оболочку, а он увидел мою обнаженную душу.

Холод пополз по спине Конана. Он уже не был уверен, является Пелиас человеком или же демоном из глубин, заманивающим свои жертвы в гибельные ловушки. Конан боролся с желанием немедленно погрузить меч в спину идущего впереди мага, но прежде, чем он решился, они подошли к решетке, выделявшейся темными линиями на фоне света наружного фонаря. Мертвый Шукели сидел в луже крови, привалясь к прутьям плечом.

— Клянусь алебастровыми бедрами Иштар! Кто же наш милый привратник?!

— вскричал изумленный Пелиас. — Это же никто иной, как благородный Шукели, любящий вешать за ноги моих воспитанников и сдирать с них кожу! Уж не спишь ли ты, Шукели? Почему застыл ты, с брюхом, распоротым, как у свиньи на бойне?!

— Он мертв, — проворчал Конан.

— Жив он или мертв, — страшно засмеялся Пелиас, — но решетку он откроет!

Маг громко хлопнул в ладоши и крикнул:

— Встань, Шукели! Возвратись из ада, встань с окровавленной земли и открой дверь своим господам! Встань, говорю я!

Чудовищный стон пронесся по коридору. Волосы встали дыбом на голове Конана, и холодные капли пота защекотали его лоб.

Евнух вздрогнул и неуклюже повернулся, волоча непослушные руки. Беспощадный смех Пелиаса, острый, как обсидиановый кинжал, вторил движениям мертвого тела, цеплявшегося за прутья решетки.

Страх овладел Конаном, колени его подгибались. Широко открытые глаза трупа были пустыми и невидящими; внутренности вываливались из живота и путались в ногах Шукели, когда он, подобно огромной кукле, нажал на рычаг засова. Вначале Конану казалось, что евнух каким-то чудом жив, но теперь сомнений не было — Шукели был мертв, мертв уже много часов!

Пелиас вышел через открывшийся проход, а обливавшийся липким потом Конан поспешил за ним, опасаясь коснуться отвратительной шатающейся фигуры, уцепившейся за решетку.

Маг не оглядывался, и Конан брел по его следам, сотрясаемый приступами рвоты. Через полдюжины шагов он услышал глухой стук и обернулся

— останки евнуха неподвижно валялись у выхода.

— Он выполнил сказанное, и ад требует его обратно, — небрежно бросил удовлетворенный Пелиас, вежливо не замечая дрожи могучих плеч киммерийца. И они направились вверх по длинной лестнице, через бронзовые двери, украшенные человеческим черепом. Конан крепче сжал рукоять меча, ожидая нападения невольников, но в залах царила тишина. Коридор; следующий, заполненный благовонным дымом — тишина. Нигде никого.

— Невольники и стража располагаются в другом крыле цитадели, — равнодушно заметил Пелиас. — Господин их далеко, и рабы лежат без сознания, опоенные вином или соком лотоса.

Конан выглянул в стрельчатое окно, с оправленным в серебро стеклом, и выругался от удивления при виде звездного неба.

Его швырнули в подземелье при восходе солнца, а сейчас уже было далеко за полночь. В голове киммерийца не укладывался факт, что он так долго пробыл в заточении, и лишь сейчас он ощутил голод и жажду, вцепившиеся во внутренности.

Пелиас ввел его в комнату с золотистым сводом и посеребренным полом; стены из ляпис-лазури резко контрастировали с черным гранитом изящных колонн.

Со вздохом облегчения маг вытянулся на ложе, покрытом дорогой тканью.

— Наконец-то — золото и шелк! Тсотха прикидывался, будто он выше земных наслаждений, но он наполовину дьявол — а я, невзирая на чародейское искусство, человек. Люблю, знаешь ли, удобства и веселые пирушки. На них и поймал меня подлый жрец — поймал совершенно беспомощного после доброй выпивки. Вино — проклятие, но клянусь грудью Иштар, даже когда я сейчас вспоминаю о нем, то немедленно чувствую присутствие этого напитка… Прошу тебя, дружище, наполни мой кубок! Впрочем, что это я?! Ты — монарх, позволь мне услужить тебе!

— К чертям! — хрипло сказал Конан, наполняя хрустальный кубок и передавая его Пелиасу. Сам же варвар ухватил пузатый кувшин и сделал глоток прямо из горлышка, вздыхая от удовлетворения.