Саймон Кларк - Кровавая купель

• Название: Кровавая купель
• Автор: Саймон Кларк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-05467-6

Роман-катастрофа начинается с того, что в субботнюю ночь апреля, в одно и то же время всё взрослое население планеты сошло с ума и принялось убивать своих детей самыми жестокими способами. У кого детей не было, убивали всех, кому еще не исполнилось двадцати. Немногие выжившие подростки скрываются от обезумевших взрослых, которые теперь сбиваются в стаи, выкладывают гигантские кресты из пустых бутылок посреди полей и продолжают преследовать детей.

Ник уцелел, как и несколько его случайных попутчиков. Их жизнь превратилась в постоянный бег от толпы безжалостных убийц, в которых они узнавали своих вчерашних родителей.

Это ужасает. Это завораживает. Кровь буквально сочится со страниц книги. Если у вас крепкие нервы и хорошие отношения с родными, тогда смело окунайтесь в прочтение этого романа… Саймон Кларк — величайший гений современного ужаса. Его страхи не просто пугают читателя, они прикасаются к нему, обволакивают и реально душат.

---

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Бег с жестянкой

Из-за мерзкой погоды и разрушающихся дорог я вернулся на бензовозе в Эскдейл только через два дня.

Припарковав машину, я пошел ко входу в гостиницу, когда мне навстречу пролетел Саймон, будто на нем штаны горели.

Он тащил жестянку. Глаза его сочились ужасом, он всхлипывал, летя по дороге к церкви.

Я подумал, что ничего тут не изменилось. Но ошибся.

— Что там с Саймоном? — спросил я у Штанины, который смотрел вслед бегущему парню. — Там только чайная ложка пороха. Он хуже себе сделает, если надорвется на бегу.

Штанина глянул на меня глазами, горящими смесью ужаса и горячащего кровь волнения.

— Они сменили правила. Курт начинил трубу гелинитом!

— Святый Боже!

Я повернулся посмотреть. Еще десятки лиц смотрели из окна гостиницы.

Саймон вылетел из ворот у конца дорожки, побежал дальше по дороге к деревне, перескочил мост через поток и круто полез на колокольню.

С такого расстояния он казался крошечным, но видно было отчаяние в его движениях, в стиснутой в руке серебристой трубе.

Время. Я посмотрел на часы. Прошло семь минут. Еще три минуты, чтобы забраться наверх, вытащить ключ, потом…

Издали донесся слабый треск и разнесся эхом между строений.

Я посмотрел на церковь. По ветру уносился клуб дыма. Саймон уже не бежал.

Кто-то укоротил фитиль.

Надо мной раздались веселые возгласы, потом смех. Вдруг этот звук стал далеким-далеким. Я ушел в яблоневый сад, и там меня стошнило. Я проклинал Бога и жалел, что вообще вернулся в Эскдейл.

* * *

В последний день жизни Дэйва Миддлтона он попросил меня пойти и помочь ему починить насос, который качал в гостиницу воду из источника. По дороге он говорил на обычные темы, которые его волновали:

— Курт и Джонатан совсем себя не контролируют… они так непредсказуемы… Наверное, дело в таблетках, которые они глотают.

— Я не вижу, что мы тут можем сделать, — сказал я. — У них своя армия.

— Должно быть решение… Только я слишком выдохся, чтобы что-то делать. Мое дело — чтобы генераторы вертелись, была пресная вода в баках, и работали унитазы. Вот, посмотри.

Его голые до плеч руки были вымазаны коричневым.

— Сегодня в шесть утра я выкапывал человеческие экскременты из стоков. Когда не хватило газа, чтобы приготовить завтрак их величествам, они вот что сделали… вот, на веке… И еще сзади на шее. Видишь? Ожоги от сигарет.

— Ты мог бы просто взять и уйти.

— У нас тут есть дети даже шести лет. Ты думаешь, я их брошу? Это называется ответственность. Ник. Нельзя просто пожать плечами и уйти на закат.

Я открыл дверь насосной.

— Ладно, что тут с ним?

Дэйв пожал плечами:

— Ты у нас специалист.

— Горючего здесь пока хватает.

— Ты помнишь. Ник, что говорилось там, в саду, в день после убийства Боксера?

— Ага, революция. Можешь с тем же успехом сесть верхом на свинью и ждать, что она отрастит крылья и отнесет тебя в рай.

— Курта и Джонатана можно низложить. Если у нас будет план.

— И еще грузовик с оружием и люди, готовые и умеющие его применить… Слушай, насос вполне исправен. Просто кто-то выключил мотор.

Я его запустил и посмотрел на Дэйва. Он дрожал.

— Я хотел, чтобы ты сюда пришел и мы могли поговорить с глазу на глаз. — У Дэйва в руках была сумка. — Возьми это.

— Дэйв, что за игру ты затеял? Если Курт узнает, что ты баловался с подачей воды, ты понесешь жестянку… Господи, где ты это взял?

На дне сумки, как жестянка с бобами, лежал пистолет.

— Он заряжен, — сказал Дэйв. — Я его нашел под сиденьем «мерседеса», на котором ездил Боксер.

У Дэйва был жуткий вид. Будто он собирался запустить опасную цепь событий, которая тут же вырвется у него из рук. Он вытер пот, текущий по лицу градом.

— Дэйв, он мне не нужен. Избавься от него.

— Тебе он понадобится.

— Понадобится? Ради всех чертей, зачем?

— Если тебе хватает храбрости выступить против Тага Слэттера, тебе хватит храбрости попросить Курта и Джонатана уйти от руководства.

— Что ты несешь? Уйти от руководства? Будто они командуют местной торговой палатой! Этих подонков нельзя просить по-хорошему. — Я вытащил пистолет. — Надо взять вот это, вышибить им мозги, захватить власть и не стесняться использовать его снова и снова, чтобы ее удержать. Быть лидером — это значит положить себе жернов на шею. — У Дэйва от моей речи разгорались глаза. — Если ты лидер, а у людей не хватает еды — ты виноват. Если они болеют и нет лекарств, чтобы их лечить, — ты виноват. Если напали Креозота и убили кого-нибудь — ты виноват. Нужно думать о тысяче вещей сразу, и это как держать на шесте тысячу тарелок — и все это время оглядываться, не пытается ли кто-то вонзить тебе нож в спину.

Дэйв сказал:

— В ситуации, подобной этой, лидер имеет и привилегии. Лучшая комната в отеле. Еда, питье. Комфорт. Я признаю, что времена изменились; новый лидер может завести себе двенадцать жен, и никто возражать не будет.

— Мне не нужно двенадцать жен, мне нужна Сара. Я…

Этот хитрый тип меня подловил. Ему даже не надо было мне говорить, что лидером должен стать я. Я сам это сказал.

— Ну нет, Миддлтон, ни за что. Только не я.

— Ник, ты — естественный кандидат… нет, ты послушай. Не уходи! Я спрашивал Сару, Китти, Мартина, кто, по их мнению, должен быть лидером. Я не называл имен — но они все назвали тебя. Ты единственный, кто может это сделать.

— Почему я? Я в школе завалил все экзамены. У меня нет талантов. Я…

— У тебя есть таланты. Нет, не в смысле, как у Мартина Дел-Кофи. Ты не ученый. Но у тебя есть интуиция. Когда тебе хочется, ты можешь, как хамелеон, стать таким, как тот, с кем ты говоришь. Я — нет. Во мне видят только чванливого церковного мальчика. Признаю. Я такой и есть.

— Значит… — Я покачал головой. — Я человек народа?

— Да.

— Не выйдет. Даже если бы я мог избавиться от этих двух тиранов, быть боссом — это для меня слишком трудная работа.

— Ник, никто не спорит, что это будет бремя. Временами будет даже больно, но ты не бросишь. Это называется ответственность.

— Я не согласен. Возьми это обратно.

Я сунул пистолет ему в руки.

— И советую тебе спрятать его куда поглубже, Дэйв, иначе они с тебя шкуру снимут.

— Ты знаешь, в чем беда с тобой, Ник? Ты слаб в коленках. Так это называется? Слаб в коленках. Это значит, что ты боишься. Напуган до смерти. И не этими двумя негодяями. Потому что ты дитя. Ник. Тебе бы понравилось поиграть в красивый бунт. Ты готов рискнуть жизнью, никто не сомневается — все видели, как ты вышел против Слэттера. Ты боишься принять неверное решение и взять на себя последствия. Ты боишься того, что называется ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

— Чушь!

— Тогда… — Дэйв наставил на меня пистолет. — Ты сделаешь, что я сказал. Ты сбросишь эту банду садистов, а потом станешь нашим новым лидером.

— Ты думаешь, что можешь меня заставить это сделать под дулом пистолета? Тебе нужно отдохнуть, Дэйв, долго и хорошо отдохнуть.

— Ник, я много думал и много молился. И я думаю, Господь указал мне путь.

— Положи пистолет в сумку, Дэйв.

— Я знаю, что не могу наставить на тебя пистолет и заставить стать лидером. Но если я приставлю пистолет к своей голове… смотри.

— Перестань, Дэйв! Сними палец с курка!

— Я не могу застрелить тебя. Но мне оказалось легко приставить пистолет к своей голове, вот сюда, и потянуть курок. Легко, очень легко. На самом деле — желанно.

Его глаза сияли странным светом. И трясся он так, будто вот-вот вырвется из тела.

— Дэйв… брось его и отдохни. Тебе же не хочется убивать себя.

— Почему бы и нет? Я знаю, что еще пара дней — и меня заставят тащить жестянку. Я. огорчаю новых вождей, ставя под сомнение их поведение. И я слишком утомлен, чтобы бежать. Я не успею добежать до ключа на колокольне.

Я покачал головой:

— Знаешь, странный способ ты нашел меня шантажировать. Стань лидером. Ник, или я всажу себе пулю в лоб.

— Именно это я и говорю, Ник.

— А я говорю — НИ ЗА ЧТО. Пока.

Я повернулся и пошел к двери.

— Ник… Если это последнее, что я сделаю на Божьей Земле, пусть будет так. Я заставлю тебя помнить, что я сейчас тебе говорю: ты будешь хорошим лидером. Ты видишь решения проблем, которых я решить не могу. У тебя хватит духу довести эти решения до конца. Помнишь пробку на мосту через шоссе? Ты через нее пробился. Примени эту способность, чтобы вывести нашу общину и дать всем, всем этим детям тот единственный шанс выжить, который может быть. Ты им нужен, Ник. Без тебя они уже мертвы.

Его голос переменился, и я похолодел.

— И вот что запомни, Ник Атен: мой дух будет следить за тобой отныне и вовеки. Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое…