В Степин - Новая философская энциклопедия. Том первый

• Название: Новая философская энциклопедия. Том первый
• Автор: В Степин
• Издательство: МЫСЛЬ
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-2-244-01115-9

Введите сюда краткую аннотацию

---

ГЕРИЛЛ("HpiAAoc) Карфагенский (3 в. до н. э.) — греческий философ-стоик, ученик Зенона из Китая. 13 сочинений Герилла, посвященных гносеологии, этике и политике, содержали, видимо, полемику с Зеноном (SVF I 409). Подобно Аристону Хиосскому, Герилл не членил сферу безразличного, но ввел понятие «вспомогательной цели» (imoxeAic), доступной не-мудрецу. При этом конечной целью объявлялось знание (411), чем полностью устранялось основание для принятия «вспомогательной цели». В трактовке знания как высшего блага заметно платоническое влияние, что отметил уже Цицерон (Ас. рг. II 129). У Герилла, следовательно, начинают проявляться те черты, которые характерны для Диогена Вавилонского, Антипат- ра из Тарса, а особенно для Панэтия и Посидония. Вокруг Герилла сложился кружок единомышленников (Cic. De or. Ill 62), не переживший, по-видимому, 3 в. до н. э. Фрагм.: SVF I 409—421; Столяров. Фрагменты, т. 1, с. 141—145. Лит. см. к ст. Стоицизм. A.A. Столяров

ГЕРМАРХ("Нрцархос) из Митилены (конец 4 — сер. 3 в. дон. э.) — греческий философ, ученик и близкий друг Эпикура. Первоначально занимался риторикой, но встретившись с Эпикуром (вероятно, в 311, когда последний приехал из Колофона в Митилену и организовал там свою

508

ГЕРМЕНЕВТИКА первую школу), обратился к философии; позже перебрался за своим учителем в Афины, где в 307 была основана новая школа — «Сад». После смерти учителя (271), согласно его завещанию, стал главой эпикурейской школы; ему же Эпикур завешал свою библиотеку. Сохранились фрагменты писем Эпикура к Гермарху (Usener 121-122). Соч.: «Письма об Эмпедокле» (22 кн.), «О знаниях», «Против Платона», «Против Аристотеля». В «Письмах об Эмпедокле» содержатся высказывания о происхождении и развитии общества (Poif. De abstin. I, 7—12). Его идеи близки к точке зрения Демокрита о значении «нужды» и Диогена из Эноанды о значении «потребности» при формировании общества и отличаются от позиции Лукреция о роли мудрецов-законодателей в этом процессе (Lucr. V, 1105—143). По Гермарху, необходимость существования различных законов, установленных против убийства людей и животных, вызвана соображениями общественной пользы. Убийство разрушает государство, но убийство животных оправдано соображениями человеческой безопасности, необходимости питаться и в силу того, что животные со своей стороны не могут вступать с людьми в справедливые отношения. Источники: Longo Auricchio F. fed). Ermarco, firammenti. Napoli, 1987; Krohn K. W, G. Der Epikureer Hermarchos. В., 1921; Usener К (ed.), Epicurea. Lpz., 1887 (repr. Stuttg. 1966); Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986 (кн. 10). Лит.: Gigante A/. Ricerche Filodemee. Napoli, 1969, p. 135—43; Afiiiler Я Lukrez V, 101 1 ff. und die Stellung der epikureischen Philosophie zum Staat und den Gesetzen. — Die Krise der griechischen Polis. В., 1969, Bd I, S. 63-76; Sasso G. Il progresso e la morte. Saggi su Lucrezio. Bologna, 1979, p. 49—62; Albert A., Laks A., Schofield A/, (eds.). Justice and Generosity. Cambr., 1995, p. 161-190. M. M, Шахнович

ГЕРМЕНЕВТИКА(греч. eppnveunxf| от epuiivsuu) — разъясняю, истолковываю) — искусство толкования текстов классической древности, Библии, учение о принципах интерпретации. Герменевтика изначально возникла в рамках экзегезы, цель которой состоит в понимании текста, исходя из его собственной интенции, в выяснении того, с какой целью он написан. Это означает, что истолкование основывается на разных традициях или интеллектуальных требованиях: прочтение греческих мифов школой стоиков на основе натурфилософии отличается от раввинской интерпретации Торы в Галахе, апостольское истолкование Ветхого Завета в свете пришествия Христа дает иное прочтение событий, чем это делает иудейская традиция. Герменевтическая работа в юриспруденции заключалась в согласовании правовых документов для решения новых юридических казусов. В средневековье, признававшим начало по Слову, герменевтика была призвана стать не просто ведущим искусством в переводе сакрального (библейского) текста на язык мирской мудрости и в практике комментирования трудностей, возникающих при решении логико-грамматических и философских проблем (шло ли дело о созерцательной, практической или моральной философии), но и учением о бытии, онтологией. В эллинскую эпоху центром искусства герменевтики оказалась Александрия, где перекрещивались западные и восточные учения. Перевод книг Ветхого Завета на греческий язык (т. н. перевод 70 толковников) поставил вопрос о технике этой работы, связанной прежде всего с понятийным истолкованием, наиболее остро. Впоследствии эта работа была унаследована христианством для объяснения своего учения. Поэтому герменевтика складывалась как дисциплина, вспомогательная для богословия. Уже в первых богословских школах начала нашей эры зарождаются различные направления герменевтики. Александрийская школа тяготела к аллегорическому истолкованию Священного Писания, антиохийская — к буквально-историческому. Как правило, аллегорическое толкование предполагало и исторический, и мистический, и топологический смыслы, т.е. подчеркивало многосмыс- ленность слов и выражений в противовес направлению, допускавшему лишь один определенный смысл. Такого рода противопоставление сыграло огромную роль и в богословских спорах, и в спорах, относящихся к широкому кругу общегуманитарных проблем, поскольку в нем предположено разное отношение к понятию «смысл». При буквальной интерпретации слово, как подлежащий истолкованию знак, теснейшим образом связано с вещью, именно эти вещные отношения вскрываются интерпретатором, который не может выйти за рамки этих отношений. При аллегорической и др. интерпретациях слово указывает скорее на интенции, желания, представления сообщающего, поэтому интерпретация более свободна, ибо она предполагает желание сообщающего сложить в слова разные смыслы. Ко времени зрелой схоластики упрочивается пять смыслов толкования Священного Писания: исторический, или буквальный, исходящий из прямого значения слов, аллегорический, символический, тропологический, исходящие из многозначности слов, их готовности к обретению новых смыслов, и аналогический, относящийся к «предметам вечной славы». Буквальный смысл, как говорил Данте, составляет своего рода предмет и материю, без чего нельзя подойти к их познанию. Такого рода многозначность основывалась на своеобразном строе мышления, предполагавшего, что любое, самое точное слово перед лицом Божественной полноты есть иносказание, брошенное слово, никогда не совпадающее с Истиной. Первые опыты христианской герменевтики, основанной на единстве философско-теологических принципов, связаны с выяснением самой идеи Слова. Первые христианские апологеты толкуют Слово как невыраженное (это Слово принадлежит Богу-Отцу до творения) и произнесенное, которым Бог «посеял» свое присутствие в мире, и Слово воплощенное, которое есть Его максимальное самовыражение в тварном мире. Понимание метафорическое отождествлялось с пониманием физическим, метафора оказывалась иносказанием плоти (Иус- тин). Татиан представлял Слово как сообщаемость, т.е. коммуникативная идея Слова оказалась тесно связанной с идеей речи («Я беседующий»), лично определяющей индивида. Природе Слова, по Татиану, свойственно следующее: 1) образование иного Я, возникающего из несовпадения Я, обладающего Словом в себе, задумывающего его, и Я, оформляющего и сообщающего его; 2) Слово обнаружило себя как провокатор самопознания. Обращение его внутрь себя рождает исповедальность как особую форму мышления. Испытание Я становится единственно достоверной формой испытания, проверяющего Слово на истинность; 3) Слово двойственно, оно, с одной стороны, предопределено (звуком или буквой в начале произнесения и звуком или буквой в конце), а с другой, — свободно (в процессе

509

ГЕРМЕНЕВТИКА произнесения оно может измениться). Двойственность обусловлена волей говорящего: Бога и человека. Человек тогда бессмертен, когда сообщен со Словом, отлученный от Него становится смертным; 4) процессом произнесения Слова приводится в порядок материя как образ звука, человек как образ Бога, или бессмертия т.е. осуществляется процесс по причащению человека Богу. Тертуллиан обратил внимание на идею имени, связанную с идеей творения по слову, которое вместе есть вещь, свидетельствующая о себе через имя. Имя как бы «последнее слово», пережившее перипетии выговарива- ния, обдумывания, свертывания. Имя свидетельствует данную вещь, только если эта данная вещь существует и имя выражает это существование. Проблема заключается в выявлении отношения не только между именем и вещью, ибо «в самой природе имени заложено различие между названием вещи и ее существованием» (Тертллиан. К язычникам. —В кн.: Он же. Избр. соч. М., 1994, с. 42). Однимизсерьезнейшихопытовхристианскойгерменевти- ки являются сочинения Оригена: 4 книги «О началах», «Гекзаплы», разнообразные схолии, гомилии, комментарии к «Песне песней», к евангелиям от Матфея и Иоанна и пр. Текст «Гекзапл» разделен на шесть столбцов. В первом из них помещался еврейский текст Ветхого Завета, во втором — тот же текст в греческой транслитерации, в третьем — перевод семидесяти толковников, в четвертом — перевод на греческий Акилы (ок. 129), в пятом — Симмаха (в 201—203). Сопоставление разных переводов, выполненных с разными целями (Акила сделал свой перевод для иудеев, живших в греческой языковой среде, Симмах принадлежал секте, признававшей чудесное рождение Христа, но отрицающей его божественность, Фе- одотион, также принадлежавший этой секте, впоследствии перешел в иудаизм), позволил выявить разную смысловую и терминологическую нагруженность тех или иных слов и значений, обнаружил суть философских и богословских споров, вызревших в средиземноморском бассейне в 2—4 вв. Ориген основывался на представлении о том, что слова указывают на реальные вещи и отношения. Но как вещи приниипиальноразличаются между собой, также принципиально различаются смыслы внутри слова, означающие данную вещь, поэтому слова многомысленны по природе. Ориген различает три смысла при истолковании Священного Писания: исторический, душевный и духовный. Трактаты Аврелия Августина «Христианское учение», «Об учителе» и др. представляют своего рода учебник библейской герменевтики, построенный по схеме учебника риторики. Августин продумал вопросы, связанные с проблемами знака, значения, смысла, их понимания и истолкования. Сравнительно с Оригеном Августин расширил содержание герменевтики, поставив проблему однозначности или многозначности слова в связи с проблемой понимания. «Христианское учение» Августин начинает с различения идеи вещи и идеи знака, через который и благодаря которому познается вещь. Вещь — то, что не применяется для обозначения чего-либо. Знаками что-либо обозначается, напр. Слова. Поскольку очевидно существование вещей, являющихся знаками для других вещей, то одна и та же вещь может выступать и как вещь, и как знак. Знак, следовательно, есть вещь, которая не только сообщает чувствам свой вид, но и вводит за собой еще нечто, что заставляет работать мышление. Знаки делятся на собственные и переносные. Собственные знаки используют для обозначения вещей, ради которых они изобретены, переносные используют и тогда, когда сами вещи, которые обозначаются собственными словами, употребляются для обозначения чего-нибудь другого. При таком определении переносных знаков для их понимания необходимо знание реальных отношений, связанное с необходимостью изучения всего корпуса познавательных искусств: физики, астрономии, географии, истории и гл. о. диалектики. Несколько иное понимание знака у Боэция. Идея Божественного провидения у Боэция не связана с идеей предопределения. Провидение тождественно предзнанию, поскольку в качестве держателя времен оно знает все и равнозначно пониманию, Рассуждение, от которого неотъемлем человеческий ум, относится к пониманию как время к вечности, как движущийся круг к покоящемуся центру. Смысл провидения состоит не в том, чтобы сообщать вещам необходимость, а в том, чтобы быть знаком необходимости в грядущем. Сущность знака — обозначать скрытое, но не творить сущность означаемого. «Следовательно, то, что произойдет в будущем, не является необходимым до того момента, когда происходит, а не обретя существования, не содержит необходимости появления в грядущем» (Боэций. Утешение философией.— В кн.: Он же. Утешение философией и другие трактаты. М., 1990, с. 218). Знак — намек на означаемое, на его возможность. Сущность знака — предполагать немыслимые, многовариантные состояния, вытекающие из свободы воли и природы слова, которые соотносимы с идеей случая, являющегося стечением противоречивых обстоятельств. Последнее позволяет Боэцию поставить проблему пререшения предрешенного, т.е. исключающего не первичный, но единственный смысл знака, не содержащего в этой своей единственности «природной необходимости». Предназначенное к существованию вправе остаться в возможности, не стать явным. В 6—10 вв. познание возможностей слова становится определяющим. Христианство, выйдя за пределы средиземноморского бассейна и постепенно охватывая земли будущей Западной Европы, всколыхнуло новую герменевтическую волну, связанную с необходимостью включения в христианскую орбиту варварских народов. Эта волна связана с исследованиями этимологии (Исидор Севильский), с разъяснением смысла чудес (Григорий Великий), с объяснением мира как единства чуда и загадки, школы и морализации (Алкуин). Но подлинный расцвет герменевтики произошел в Средние века, когда идея Слова была связана уже не просто с идеями знака и имени, но с идеей речи. Речь, внутренняя речь, становится предметом логического анализа у Росцелина, Ансельма Кентерберийского, Абеляра, Иоанна Солсберийского, Иоанна и Боэция Дакийских и др., породив традиции изучения, называемые «диктиз- мом», «сермонизмом», «модизмом». Ансельм Кентербе- рийский, считая, подобно Северину Боэцию, единицей высказывания «значащий звук», выделил в трактате «Об истине» два его значения: собственное и окказиональное. Исследуя функции этих двух значений, Ансельм обнаружил важное свойство имени: оно, в отличие от представлений Аристотеля, может не просто быть условленным звукосочетанием с условленным значением безотносительно ко времени (что и служило, в частности для Августина,