Юлия Голубева - Рим. Цена величия

• Название: Рим. Цена величия
• Автор: Юлия Голубева
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4226-0153-0

Homo homini lupus est. Не убьешь ты – убьют тебя. Так они говорили и так они думали.

Римская империя эпохи своего наивысшего расцвета. Сердце империи – Рим, Вечный город, центр античной цивилизации. На его улицах звучат все языки мира. Громовой поступью проходят легионы. Слепит глаза красота женщин разных стран и народов. Здесь наслаждаются кровавыми зрелищами и предаются разнузданным оргиям. Здесь живут великие поэты, философы, скульпторы. Здесь соседствуют вызывающая роскошь и бесправное рабство. Здесь бесконечно плетут интриги и заговоры. Здесь процветают глубоко порочные личности, и именно они постоянно оказываются на вершине власти.

Гай Цезарь Калигула идет к вожделенному римскому трону, никого не щадя. Рядом с ним Юния Клавдилла, сообщница, любовница и жена. Это поистине роковая женщина: умная, красивая, кружащая головы мужчинам. И вместе с тем она же – само коварство, хладнокровная убийца, двуликое создание. Необычайно умело пользуясь своими чарами, она превращает грозных государственных мужей в послушных агнцев, слепо исполняющих ее волю.

Величайшая преступница, какую только видел свет. И величайшая женщина, которой нельзя не восхищаться…

---

– Мы едем договариваться о моей помолвке. Я собираюсь жениться. – Калигула подозвал раба: – Немедленно тогу для Невия, парикмахера и массажиста.

– Гай, я не верю своим ушам! – вскричал Макрон. – Ты сошел с ума! Ведь еще вчера ты был свободен как ветер и ни о чем подобном не помышлял. Кто она?

– Дочь Марка Юния Силана.

– Кто такой этот Силан? Первый раз слышу это имя. Он из Юниев или их вольноотпущенников?

Калигула недовольно поморщился:

– Тиберий вернул его с семьей из ссылки. Еще при Августе Силан был сослан за связь с его дочерью. А я собираюсь жениться на его единственной дочери. Много лет я уговаривал Тиберия вернуть ему гражданство.

– Калигула, я всегда считал тебя разумным человеком, а у тебя, оказывается, не все в порядке с головой. Ты хоть видел ее?

– Она прекрасней всех наших признанных красавиц. К тому же я знаком с ней еще с детства. Юния – лучшая девушка на свете. Ты сам поймешь, когда ее увидишь.

Волосы Макрона привели в порядок во время этого разговора, и двое рабов принялись драпировать его новую тогу. Калигула, уже готовый к выходу, насмешливо смотрел на него:

– Проснись же, мой друг. Твои глаза, вижу, точно присыпали песком, ты не можешь поднять веки. Я тоже не спал всю ночь.

– Надеюсь, это время ты провел так же весело, как и я.

– Невий, что у тебя на уме? Я встречался со своей невестой после долгой разлуки, и мы беседовали всю ночь. – Калигула решил умолчать об остальном. Не хотелось никому признаваться в истинных чувствах.

– Странный ты сегодня, Гай. Всегда с восторгом расписываешь любовные утехи даже с известными матронами, а тут молчишь как убитый. Ни за что не поверю, что ты проговорил с ней всю долгую ночь. – Возмущению Макрона не было предела.

– Отстань, Невий, – ответил Гай.

Наконец они уселись в носилки, где Серторий сразу уснул. Храп его раздавался всю дорогу. Гай еле разбудил его, когда они подъехали к дому Силана. Раб-привратник впустил их.

– Гай, я смотрю, ты и вправду сумасшедший, – заговорил проснувшийся Невий, – подарить невесте дом Ливии! Ты… ты… у меня просто нет слов.

Их встретил Марк Юний Силан. Он сильно смутился, увидев наследника императора в сопровождении префекта претория. После взаимных приветствий приехавших проводили в триклиний, где подали вино и завтрак.

– Я польщен возможностью видеть у себя таких именитых гостей, – сказал Силан, завязывая разговор.

– Марк Юний, – произнес Калигула, – я пришел договориться о дне помолвки с твоей дочерью. Я уверен в ее согласии, она дала мне его много лет назад, когда вы гостили у моего отца в Антиохии.

– Никто не принял тогда всерьез ваши чувства, но она всегда помнила о маленьком Сапожке. – Силан поднял чашу с вином. – Давайте совершим возлияние богине Венере, которая так долго хранила вашу любовь.

Гости поддержали его. Неторопливая беседа тянулась еще с час под зевание Макрона. Калигула с неудовольствием поглядывал на него, чувствуя, что и самому невмоготу. Наконец они поднялись из-за стола и попрощались, договорившись о встрече в доме Силана назавтра в первом часу дня, самом благоприятном для обручения, и уехали.

– Калигула, ты, часом, не пьян? – поинтересовался Макрон, когда они уселись в носилки. – Ты женишься на старой девственнице и еще отказываешься от приданого. Я пришлю тебе лучшего лекаря, как только попаду домой. Почему я не видел ее? Ты обещал нас познакомить, ревнивый дурак!

– Спи, Макрон, и прекрати лезть в мои дела, – раздраженно сказал Калигула. – Юния должна быть уверена в моих чувствах, а не в том, что я беру ее в жены ради ничтожных сестерциев.

– Но их же миллион! Глупец! Ее отец скопил достаточно, прожив так долго в Египте. Сам слышал, он даже был назначен старейшиной.

– Да хоть двадцать миллионов, – ответил Гай.

– Я не узнаю тебя! И только не говори, что сегодня мы не встретимся ночью. Ты забыл, что мы собирались пойти в лупанар Лары Варус? Она купила чудных гетер, мне рассказал вчера сенатор Агриппа. Этот старый потаскун уверял, что им известен какой-то новый способ разврата.

Невий собрался выйти у дверей своего дома, но задержался, пока не услышал согласие друга.

– Только не вздумай никому сказать о помолвке. Я надеюсь на твое молчание, Макрон, – произнес Калигула и дал знак трогаться. Отъезжая, он услышал, как Невий кричит: «Энния! Энния!»

«Как же, будет она сидеть дома», – устало подумалось Гаю, прежде чем он закрыл глаза.

Разбудило Калигулу легкое поглаживание по щеке. Рабы уже доставили его во дворец, заботливо разув и сняв тогу, уложили в кровать.

– Юния, – забормотал он, чувствуя нежный запах духов.

– Как ты назвал меня? – услышал он мелодичный знакомый голос и открыл глаза. Около него сидела симпатичная молодая женщина с ярко насурьмленными бровями и пунцовыми губками.

– А, Энния… Твой муж звал тебя, когда мы подъехали к вашему дому, но я догадался, что в это время ты можешь быть где угодно, но только не дожидаться его возвращения. – Гай сел на кровати, свесив ноги. – Я не звал тебя, мне надо отдохнуть. Иди домой. Но подай вначале мне вон ту чашу.

– Ты прогоняешь меня, требуя при этом исполнить обязанности рабыни. Я начинаю выходить из себя, – зло сказала Энния.

– Ну тише, тише, – примирительно произнес Калигула. – Гнев искажает твое красивое лицо, и ты становишься похожа на Горгону с эгиды Минервы.

Энния злобно фыркнула, но потянулась к столу и подала чашу Калигуле. Совершив возлияние, он с жадностью осушил все до капли.

– Ну вот, несколько полегчало, – произнес он. – Скажи мне, прекрасная Энния Невия, что привело тебя в такой неурочный час?

– Неурочный, как же, – возмутилась женщина, сдвинув изящно выщипанные брови. На тонком носике появились недовольные морщинки. – Пьянствовал вчера у Луция Лициния с моим мужем? Теперь отсыпаешься. А мне просто захотелось увидеть своего дорогого Гая. Сегодня, прогуливаясь по Священной дороге, я завернула в ювелирную лавку и приобрела несколько чудных вещиц, одна, думаю, подойдет к твоему плащу.

Энния протянула ему золотую фибулу с изумрудом. Калигула равнодушно повертел ее в руках и кинул на подушку:

– Ты уже подарила мне дюжину, зачем еще одна?

Она придвинулась ближе, обдав жарким дыханием его щеку. Рука ее обвилась, как змея, вокруг его шеи. Гай передернул плечами:

– Энния, перестань. Ты – жена моего друга. Я не хочу, чтоб меж нами возникла ссора.

– Я безразлична Невию, мы спим в разных спальнях уже полгода, ему более по душе ласки развратных гетер. Я не могу ничего поделать со своим сердцем, которое каждый раз замирает, стоит мне увидеть тебя. Я готова на любые безумства, лишь бы ты подарил мне свою любовь.

– Ох, Энния, – Калигула сонно вздохнул, – тяжело мне с тобой. Макрон мне нужен как друг, а не враг. Своим жалким женским умом тебе не понять наших планов. Ты забываешь, что я – наследник Тиберия, а твой муж – префект претория, его поддерживают преторианцы, меня – народ, когда цезарь умрет, я хочу занять его место без излишних осложнений. Если ты не мила своему законному мужу, проси развода, и мы поженимся.

Глаза Эннии разгорелись.

– Но, – поспешно прибавил Калигула, – только когда я стану принцепсом. А пока и не помышляй о любовных играх. Все, иди! Дай же мне наконец отдохнуть.

Он откинулся на ложе, а разочарованная Энния, накинув паллу на голову, чтоб избежать любопытных взглядов рабов, удалилась.

Гай закрыл глаза, но сон уже ускользнул от него. Снова всплыли воспоминания о возлюбленной, мешая долгожданному отдыху, ее сладкие губы, запах нежной ароматной кожи и совершенное тело. Как она прекрасна! Сознает ли сама силу своей красоты? Стоит ей раз выехать из дома, толпы зевак, от нищих плебеев до гордых патрициев, будут бежать за ее носилками, чтобы увидеть поближе Венеру, почтившую вниманием жалких смертных. Поэты станут слагать оды в ее честь, многие придут просить ее руки, но какой же взрыв произойдет, когда весь Рим узнает, что она принадлежит ему. Ревность хладной рукой сдавила горло – если б у народа была одна голова, он отсек бы ее одним ударом. Но постепенно Калигула успокоился, подумав, что Юния столько лет оставалась ему верна, бережно сохранив свою детскую любовь.

И звездная сирийская ночь распахнула перед ним свои объятия, впустив в душу события далекого прошлого…

VIII

…Было страшно. Равнодушные звезды взирали свысока на детей, пробирающихся темными улицами. То, что они несли в мешках, могло навлечь серьезные неприятности, останови их ночная стража. Мартина снабдила их гниющей падалью, заговоренной на смерть Германика, и все это надо было разместить тайком в разных углах дома. Сама Геката покровительствовала им в те дни, приняв щедрые жертвы.

Мартина много рассказывала детям об этой богине, которую почитают и боятся, ставя ее трехглавые изображения на перекрестках дорог. И Юнии вдруг впервые вспомнилась давняя история, связанная с покойной матерью. Будто что-то упоминал отец. Мартина помогла девочке, погрузив ее в транс своими заклятиями, узнать правду о сделке, которую заключила с подземной богиней ее умирающая мать. Геката забрала ее жизнь в обмен на жизнь дочери. Тяжелобольная Клавдия, едва начались схватки, тщетно молила богов помочь ей родить. Одна Геката вняла ее слабой мольбе.