Валентина Пашинина - Неизвестный Есенин

• Название: Неизвестный Есенин
• Автор: Валентина Пашинина
• Издательство: Фирма «Деркул»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-581-912-7

«Неизвестный Есенин» — третье, исправленное и дополненное издание книги Валентины Пашининой. Такого Есенина, каким он предстает на ее страницах, мы действительно не знали. По-новому осмыслены многие факты жизни великого русского поэта, доказано авторство «Послания евангелисту Демьяну», которое сберегли и сохранили политзаключенные УхтПечЛага, среди которых был и Василий Петрович Надеждин, передавший стихотворение автору этой книги, за что ему — особая благодарность. Основываясь на огромном фактическом материале, как опубликованном, так и практически неизвестном широкому кругу читателей, B.C. Пашинина предлагает свой взгляд на многие события в жизни поэта, а также обстоятельства его трагической гибели.

Впервые биография Сергея Есенина развернута на динамичном фоне истории России, а не ограничена тесными стенами скандального кафе «Стойло Пегаса».

Книга рассчитана на широкий круг читателей, представляет несомненный интерес для тех, кто глубоко интересуется творчеством и судьбой любимейшего поэта России.

---

Стихотворение «Послание евангелисту Демьяну» написал именно Горбачев Николай Николаевич (1888–1928?), писавший стихи и газетные статьи. Это имя в зарубежной печати было названо еще в 1949 г. (газ. «Новое русское слово», Нью-Йорк, 13 февраля). У нас же история с Горбачевым и «Посланием…» описана в статье Вл. Виноградова «Я часто думаю — за что его казнили?», опубликованной в «Независимой газете» 29 апреля 1994 года.

С. Кошечкин. Москва, 18 мая 1995 г.»

Ответ С. Кошечкина, прямо скажем, озадачил. Как же так, в Америке знают автора, а в России ни одного есениноведа всерьез не заинтересовало такое замечательное стихотворение. Достаточно ли оснований для того, чтобы считать его подделкой под Есенина? Почему никто не хочет замечать, насколько оно глубоко выстраданное, прочувствованное, продуманное? Да и писал его, по всему видно, человек, близко знавший Демьяна Бедного: и фамильярный тон, и обрапдение на «ты», и подробности его биографии — все указывает на это. Ты испытал, Демьян, всего один арест И ты скулишь: «Ох, крест мне выпал лютый». Эти строки написаны с какой-то затаенной внутренней обидой не только за оскорбленного Христа. Нет, не все здесь так однозначно. С этим стихотворением связана какая-то тайна. Пушкин отрекался от «Гавриилиады»: «Приписывают ее мне; доносили на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы». Есенин от «Послания…» сам не отказывался. Его уже не было, когда стихотворение нелегально распространилось по России.

«Факты, уже обнаруженные литературоведами и вошедшие в научный оборот…», — пишет С. Кошечкин. То есть, следуя совету С. Кошечкина, мы должны считать «вошедшими в научный оборот» и факт горбачевского авторства, и есенинское хулиганство, и есенинское пьянство, и обвинения в многоженстве, и прочие традиционные несуразности — все то, что нарисовали черными красками его друзья-доброжелатели. И не имеем права усомниться, так ли было на самом деле, только потому, что это факты, «обнаруженные литературоведами»?

Очень удивил совет не отвергать поспешно версию, что автор «Послания…», некий Горбачев Н.Н. Акак же быть с другим фактом «научного оборота», который есенинская комиссия сама поспешно отвергает: в 1926 году все называли Есенина автором «Послания…» — и в России, и за рубежом? Да и кто же такой, этот самый Горбачев?

Матвей Ройзман, на которого мы ссылались в своих материалах, имел в виду не Николая Николаевича, а Георгия Ефимовича Горбачева. Неужели о существовании этого человека есенинской комиссии не известно? Горбачев Г.Е. — критик, литературовед, сотрудник Пушкинского дома, ученый, которому Эрлих передал последнее есенинское стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…», написанное кровью. Этот Горбачев был сослан в Соловки в 1930-е годы, правда, из Ленинграда, а не из Москвы, как указывает Ройзман. О нем писали сотрудники Ленинградского общества «Мемориал», хотя сведения у них оказались неполными.

Осталось непонятным и то, почему наше настойчивое желание исследовать до конца версию о есенинском авторстве «Послания» вызвало такое единодушное отрицание в научных кругах есениноведов.

Все это удивляло и заставляло размышлять — вопросы просто обрушились на нас, и их становилось все больше и больше. Почему ставится под сомнение личная подпись Есенина под одним из экземпляров? Почему мы должны верить, что в 1949 году журналисты в Нью-Йорке лучше знали об авторстве, чем сталинские заключенные, которые и осуждены-то были за это есенинское стихотворение? Или, может, все дело в том, что бранные определения — «Ефим Лакеевич Придворов», «толстый боров», «хрюкнул», задевающие пролетарского поэта, кажутся чрезмерными для есенинской комиссии, которая хотела бы видеть поэта только певцом русского березового ситца и всепрощающим светлым Лелем?

Захотелось понять и разобраться, зачем настойчиво приписывают авторство «Послания…» то Горбачеву, то Ганину? Кто в свое время заставил Екатерину Есенину через газету писать отречение? Не сама же она репхила выступить на страницах центральной печати. Кому и почему уже в конце XX века выгодно было путать есенинские следы?

Пришлось заново и критически перечитать и переосмыслить всю мемуарную литературу, переоценить все до сих пор написанное. Ну а когда выяснилось, что Екатерина Александровна Есенина тоже подвергалась репрессиям, когда составился огромный список репрессированных и убиенных из ближнего и дальнего Есенинского круга, многое стало понятным.

Помогли новые публикации не только о Есенине, но и обо всей нашей истории и революции: новое о Ленине, о Сталине, не известные ранее произведения Троцкого, Бухарина, Радека и других политических деятелей.

Зарубежные источники, на которые указывали в есенинской комиссии, нам тогда были недоступны, да и надо было прежде всего разобраться «в собственном хозяйстве».

Первым делом выяснить, не связано ли с Есениным «низложение» самого Демьяна Бедного?

Глава 8 Демьяна надо раздемьянить»

Передовица была блестящая, чтобы не сказать — сокрушительная. Она гневно обличала в общих чертах все, а редактора разносила в клочья.

Эдгар По

О том, как Демьян Бедный попал в опалу, поведала Муза Канивез, жена Федора Раскольникова:

«Демьян Бедный рассказал Раскольникову в моем присутствии следующую историю: одно время Сталин приблизил к себе Демьяна Бедного, и тот сразу стал всюду в большой чести. В то же время в круг близких друзей Демьяна затесался некий субъект, красный профессор по фамилии Презент.

Эта личность была приставлена для слежки за Демьяном. Презент вел дневник, где записывал все разговоры с Бедным, беспощадно их перевирая.

Однажды Сталин пригласил Демьяна Бедного обедать (…) Возвратясь из Кремля, Демьян рассказывал, какую чудесную землянику подавали у Сталина на десерт. Презент записал: «Демьян Бедный возмущался, что Сталин жрет землянику, когда вся страна голодает».

Дневник был доставлен «куда следует», и с этого началась опала Демьяна».

Очень может быть, что так все и было, ведь доносили же сексоты на Михаила Булгакова: мол, в «Роковых яйцах» есть злобный кивок в сторону покойного тов. Ленина: лежит мертвая жаба, у которой даже после смерти осталось злобное выражение на лице». Сексоты поступали так едва ли не с каждым, кого «пасли»: от себя добавляли все, на что способна была их фантазия.

Гадостей и оскорблений в свой адрес Сталин никому не прощал. И все же велика вероятность, что Демьян Бедный сумел объясниться со Сталиным, доказать ему несостоятельность возводимой на него клеветы.

Работник аппарата ВЦИК Михаил Яковлевич Презент (1898–1935 гг.) недолго домысливал наблюдаемые им в жизни ситуации, а Демьян прожил еще до 1945 года. Хоть и сшибли Демьяна со всех высоких постов, хоть и задело его «красное колесо», но не подмяло, не укатало в лагерную пыль.

В чем была наиболее вероятная причина ниспровержения Первого пролетарского поэта Демьяна Бедного, объяснил Н. Эвентов, исследователь его творчества: «Поэт на пороге 1930-х годов так торопился откликнуться на все события жизни, так увлекся скорописаниему что не заметил, как стал отставать от эстетических и культурных запросов читателей (…) Он решал иные темы с той простодушной прямолинейностью, какая соответствовала, скажем, задачам фронтовой агитации 1918–1919 года, но оказалась поверхностной и мало убеждающей в обстоятельствах нового, более сложного времени».

Советский литературовед говорит об ошибках Д. Бедного очень деликатно, туманно. А вот Сталин в своем письме «придворному» поэту совсем не церемонился:

«Вы вдруг зафыркали и стали кричать о «петле», В чем существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР увлекла Вас сверх меры и, увлекши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое.

Весь мир признает теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию. Революционеры всех стран с надеждой смотрят на СССР как на очаг освободительной борьбы трудящихся всего мира, признавая в нем единственное свое отечество. Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу.

А вы? Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную «Перерву», что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще».

Сталину вторил Троцкий: «Не только не надо одемьянивать литературу, но самого Демьяна надо раздемьянить до нитки».