Владимир Константинов - Жертва мистификации

• Название: Жертва мистификации
• Автор: Владимир Константинов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01387-X

Правоохранительные органы крупного сибирского города всерьез обеспокоены загадочными убийствами актеров местного театра. Чтобы избежать новых смертей, оперативники внедряют в труппу своего человека Светлану Козицину. Получив роль в новом спектакле, Светлана начинает понимать, что его сюжет о криминальном «бизнесе» молодых людей основан на реальных событиях и связан с судьбами жертв. Но кто режиссер заранее спланированных преступлений? И как не попасть в расставленные им ловушки?

---

Хозяин недоуменно взглянул на непрошенного гостя. Затем весело рассмеялся.

— Это вы, как сейчас принято говорить, «картину гоните», да?

— Лишь отчасти, — был вынужден согласиться Беркутов. — Однако те, кто по нашим предположениям здесь срываются, натворили действительно немало. У меня к вам большая просьба — можно у вас посидеть и понаблюдать за домом Студенцова? Я постараюсь вам не мешать.

— Конечно, какие могут быть разговоры. Располагайтесь где вам будет удобно.

Они находились на небольшой кухне. Из неё выходили две двери. Одна справа вела в зал. Дмитрий прошел в дверь напротив. Это был кабинет Огуренкова. По стенам стояли стеллажи с книгами, у окна — письменный стол с пишушей машинкой. Оно выходило как раз на дом Студенцова.

— Можно мне здесь расположиться?

— Бога ради. Кофе хотите?

— Я не хотел бы вас обременять, Петр Петрович. Можете совсем забыть о моем существовании.

— Ну что вы. Мне даже интересно. Пойду заварю кофе. — Огуренков вышел. Дмитрий сел за стол, откинулся на спинку кресла. Условия на пять балов. Определенно. Были у него и другие. Однажды с Сережей Колесовым им пришлось пролежать семь часов кряду на холодной земле да ещё под мелким дождем, поджидая матерого вора Виктора Яковенко по кличке «Шалый». Вот та засада запомнилась на всю оставшуюся жизнь. А эта... Эта через неделю забудется. Чем большие трудности приходится преодолевать, тем большие зарубки в памяти они оставляют.

В комнате начали сгущаться сумерки. В доме напротив зажглись окна. Значит, там кто-то есть. Пришел Огуренков с двумя чашками дымящегося кофе. Поставил одну перед Беркутовым.

— Вот, пожалуйста, Дмитрий Константинович.

Кофе был сейчас кстати.

— Спасибо, Петр Петрович! — Он отхлебнул терпкий, запашистый напиток. Хозяин хотел был включить свет, но Дмитрий его предупредил:

— Не нужно, Петр Петрович. Лучше посидим так. Посумерничаем.

— Вас понял. — Он сел и принялся пить кофе.

— Вы были в доме Студенцова? — спросил Беркутов.

— Когда был жив Иван Емельянович бывал неоднократно. А вот после его смерти ни разу не был.

— Что он собой представляет?

— Не знаю.

— Так вы же только-что...

— Я был в прежнем доме, — перебил Дмитрия Огуренков. — В прошлом году Игорь его перестроил. И довольно основательно. Почти все лето здесь работала бригада строителей. Раньше он был не больше моего. А сейчас видите какой? Особняк.

— Он наверное влетел ему в копеечку?

— Это точно, — согласился хозяин.

— Откуда же у Игоря такие деньги?

— Он ведь получил приличное наследство после отца. Тот был известный писатель, неоднократно издавался за рубежом. Так-что деньги были. К тому же сам пишет детективы. А они, говорят, неплохо оплачиваются.

— Ясно. Петр Петрович, а ничего если подойдут мои товарищи.

— Конечно же. Рад буду хоть чем-то помочь.

— Спасибо за кофе.

— Вас понял. Не буду мешать. — Огуренков встал, забрал чашки и неслышно вышел из комнаты.

Дмитрий позвонил Рокотову и сообщил адрес.

— Направлю к вам Колесова, Стрельникова, Хлебникова и группу «омоновцев», — сказал полковник.

— Хорошо. Через час ребят я встречу у дома. А «омоновцы» пусть ждут в лесу. Потом решим, что с ними делать. Да, товарищ полковник, попробуйте связаться с начальником уголовного розыска Замятиным. Он в курсе.

— Все сделаю. Случится что непредвиденное, срочно сообщите. Назначаетесь старшим. Как поняли?

— Но правильно ли меня поймут товарищи подполковники?

— Они правильно поймут, — отрезал Рокотов. Видно, он был сейчас не расположен выслушивать глупости Беркутова. Определенно. — До свидания! — В трубке раздались короткие гудки.

— Да пошел бы ты, полковник, к такой матери! Раскомандовался тут, понимаешь! — проговорил Дмитрий и с чувством исполненного долга положил трубку в карман. Настроение заметно улучшилось. И он стал ждать парней. В доме напротив на окнах были плотно задернуты теневые шторы. Поэтому, что там происходило можно было лишь донгадываться.

В комнате все более густели сумерки. В соседней комнате чуть слышно разговаривал сам с собой телевизор. «Тик-так, тик-так!» — стучало по вискам время. Темная комната медленно, будто корова — солому, пережевывала его, время от времени тихо и грустно вздыхая. За спиной Дмитрия слышалось бессвязное бормотание, хихиканье. Это, видно, местные домовые, желая выставить непрошенного гостя, спешили его напугать.

Беркутов коротко хохотнул, удивляясь своей фантазии. Спешите видеть, господа, как у крутого мента поехала «крыша»! Картина не для слабонервных! Определенно.

Через час он вышел на улицу. Ночь была темная, безлунная. Окна дома Студенцова были по прежнему ярко освещены. Чтобы не светиться самому, Дмитрий прошел немного по улице в направлении леса, всматриваясь в темноту. Остановился и стал ждать. Минут через пять он различил приближающиеся три темных фигуры. Он медленно пошел им навстречу. Это были Колесов, Сидельников и Хлебников. Он с трудом различал их лица, здороваясь с каждым за руку.

— Тебе удалось что-нибудь узнать? — спросил чуть слышно Сидельников.

— Пойдем в дом. Там и поговорим, — ответил Беркутов, напряляясь к дому Огуренкова.

Когда они оказались на кухне, Дмитрий поведал друзьям о том, что рассказал ему Огуренков.

— Значит Светлана здесь! — воскликнул Колесов.

— Не знаю. Он мне этого не говорил, — ответил Беркутов. — И потом, учитесь выдержке, подполковник. С подобными эмоциональными всплесками вы мне здесь не только не нужны, но и опасны. При повторении подобного я буду вынужден отстранить вас от операции. Хоть вы мне и друг, но дело для меня дороже.

— Хватит выпендриваться! — вспылил Сергей. — Начальник тоже мне выискался.

— Не выискался, Сережа, а назначен. Понятно? Мне лично звонил полковник Рокотов и полчаса уговаривал возглавить операцию. «Выручай, — говорит, — Дмитрий Константинович. Одна надежда на тебя. Не могу же, — говорит, — я поручить возглавить столь ответственное дело этому недотепе Колесову. Он его на корню погубит».

— Да пошел ты знаешь куда?! — не на шутку обиделся Колесов под дружный смех Сидельникова и Хлебникова. Один лишь Беркутов казался невозмутим. Спросил заинтересованно:

— Куда, Сережа? Ты не уточнишь маршрут?

— К негру в задницу! Вот куда.

— Очень сожалею, Сережа, но только ничего не получится. Из-за большого наплыва желающих Конгрес коренных народов Африки недавно принял решение запретить посещение данного маршрута ментам ниже ранга подполковника.

— Ну, ты даешь! — восхитился Сидельников.

— Ты, Вадим, ещё майор? — спросил Дмитрий.

— Еще майор.

— Тогда будешь моим заместителем. А если подполковники будут возникать, то мы отправим их по обозначенному ими же самими маршруту.

Хлебников встретил слова Беркутова громовым хохотом, Колесов — мрачным молчанием.

— А теперь серьезно, — проговорил Дмитрий. — Светлана, похоже, действительно в доме. Но нам рисковать никак нельзя. Ошибка может слишком дорого ей стоить. Поэтому, будем ждать. — Он подошел к Колесову, обнял его за плечи. — Да перестань ты дуться, Сережа. За столько лет нашей дружбы пора бы привыкнуть к моим дурацким приколам. Чем больше ты обижаешься и фонтанируешь, тем у меня больше появляется желания над тобой подшутить. Это же аксиома. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Перестань!

— Я надеялся, что с возрастом это у тебя пройдет, — проворчал тот уже миролюбиво.

— А вот это ты зря. Впрочем, запретить я тебе это не могу. Вдруг тебе повезет? Недаром же говорят, что надежда умирает последней. А теперь перейдем к делу. Максим, — обратился Дмитрий к Хлебникову, — возвращайся к «омоновцам». Будешь поддерживать с нами постоянную связь. Кстати, у вас есть рация?

— Есть, — ответил Сидельников.

— Так я пошел, — сказал Хлебников.

— Иди, Максим. С наступлением утра сделайте так, чтобы ни одна собака не обратила на вас внимания.

— Ясно. Пока. — Хлебников вышел.

— А нам пора занять свой наблюдательный пункт.

Они прошли в темный кабинет. Расселись.

— Студенцов звонил Иванову? — спросил Дмитрий, конкретно ни к кому не обращаясь.

— Сегодня не звонил, — ответил Вадим.

— Странно. По всему, он должен был позвонить. Неужели он что-то заподозрил?

— Вряд ли, — усомнился Колесов. — А ты знаешь, Сережа, что Истомин на Студенцова вышел раньше тебя?

— Правда что ли?! — удивился Беркутов.

— Точно. Он считает, что на совести этого писателя еще, как минимум, пять убийств. Он даже отца с матерью не пожалел.

— В это трудно поверить. Не изверг же он?

— Кто его знает, — ответил Сергей. — Разберемся. Главное для нас сейчас — освободить Светлану. Как она там?

Глава девятая: Крах.

...Анкендорф наконец умер. На его похороны съехались почти все рыцари ордена, и я впервые увидел, сколь велика и могущественна его армия. Но сердце не воспылало гордостью. Нет. Даже не обрадовалось. Что-то внутри меня давно умерло. Умерло безвозвратно. В храме Святого Августина состоялась торжественная месса по усопшему, где длинно и долго перечислялись его «великие» заслуги перед орденом, а хор кудрявых мальчиков красиво пел: «Аллилуйя». А перед моими глазами стояло его желтое, истерзанное болью лицо, трясущиеся руки, слезящиеся глаза и слова: «Мы сожалеем, что у нас нет такого сына». Будь ты проклят, старый интриган! Не ты ли всю жизнь вдалбливал в головы послушников и рыцарей ордена, что родственные узы — это тяжелые оковы для человека, чем быстрее он их сбросит, тем быстрее станет свободным. Фарисей! Двуликий Янус! Сатана! Гори ты в гиене огненной! Это ты отравил мне сознание сладкими речами, умертвил сердце ещё при жизни. Как же я тебя ненавижу! Как все пошло и гнусно на этом свете! Устал. Смертельно устал.