Александр Копти - Гори, Звезда

• Название: Гори, Звезда
• Автор: Александр Копти
• Жанр: Научная Фантастика

---

- ...Ну, а тут появляется этот ее жеребец. В дверях встал, да и застыл, как столб соляной... И вдруг ротик раскрыл и зачирикал, и зашелся, как дворняга под плеткой. Я аж онемел и портупею с мечом от удивления со скамьи наземь спихнул. Ну, думаю, пропой свою песенку заупокойную, последнюю, самую сладкую... Встал, пояс нацепил, сапоги подтянул, взглянул... И, видно, чего-то его душонка смрадная учуяла. В ноги мне бух. Сапоги целует, слюной брызжет, за руки хватает: не хотел... не разобрал... Смилуйся... Двинул его по зубам легонечко пару раз, сапоги потом час пришлось отмывать от слюней поганых да кровянки... Я до дверей дошел, обернулся, а он к ней с кнутом подкрадывается, точь-в-точь как хорь к курятнику... А дура лежит на скамье, растопырилась, словно утка разомлевшая... Хотел вернуться, поддать ему еще разочек, да лень...

- ...Посмотрел я, значит, на него, посмотрел. Сел и написал все, как оно есть. Взяли сразу же, пикнуть не успел. Прямо с торжища и повели "родненького". И товары его говенные за ним. Доказательства, значит. Ну, он сначала крылья распускал, я да я, да ложь все это... А как гвоздиком под ноготочками поковыряли маленько, сразу в себя пришел, очнулся, значит, мил человек... И ну в ногах ползать, значит, приноровился. И все в мою сторону своими глазенками гадючьими зырк да зырк... Присудили пятнадцать горячих, с полной конфискацией всего барахлишка, и из столицы чтоб до ночи упростался... А с судейским я свой парень - с детства нос к носу росли, - потом, значит, барахлишко-то его поделили... Да там и глазу на что упасть не было, так, труха одна... Зря только время потерял...

ОН вернулся домой около полудня.

- Опять где-то полдня шлялся! - Визгливый голос жены, словно ржавой пилой по бруску.

- Заткнись! Сколько раз тебе повторять, дура набитая! Не смей беспокоить меня после работы. Знаешь, что не терплю, и все равно долдонишь одно и то же, как недоношенная индюшка! Куда это Анна запропастилась?

- В лавку пошла. Обед стынет. Уж и в башню сбегала. Говорят: отработал и ушел. А я тут, как дура, дома сиди - голову ломай: может, какой вражина подкараулил да башку проломил... И ведь седина в висках уже у кобеля старого, а все к своим друзьям тянешься, как щенок к титьке... Никакого сладу с тобой нет...

- Обедать не буду... Лекаря позови... С глазами что-то... Да и вообще неймется... Пойду прилягу...

Сна не было. Уставился в засиженный мухами потолок, по которому медленно передвигался солнечный блик. "Старею... Выходит, придется работенку менять, уже не по плечу... Звезды... Откуда они, зачем они, кому нужны и для чего светят? Прости, Господи, мои мысли грешные! Все, что ты сотворил - благо!.. А может, это испытание свыше? Может, десница Господа упала на раба грешного, малого, на слепого земного червя недостойного? И все же зачем они светят?.."

...Летний прохладный вечер. За тонкой деревянной стеной шумно вздыхает корова, В широкую щель виден ее чуть влажный, темный бок. Треск неутомимых сверчков за печью... Наружная дверь скрипнула, распахнулась... Рука отца - большая и теплая, как печь в зимнюю стужу... Пойдешь со мной за лошадью, сынок?.. Пойду, папа... Тропинка петляет по старой буковой роще... Темно-бархатный ковер неба выткан яркими переливающимися блестками. Луна круглая-круглая, как пышный пасхальный кулич. Папа, а что там, наверху? Там царство Божье, сынок... А зачем так много на небе светлячков?.. Это маленькие факелы, которым ангелы освещают путь земной и небесный, сынок... Теплые губы коня, аромат клевера кружит голову, плеснула в реке рыбина... Протяжное уханье донеслось из леса... Папа, а что это?.. Это души заблудших и грешных людей одиноко бродят во тьме, сынок, ищут дорогу на небо и не могут найти... Оттого и плачут...

ОН очнулся от того, что хлопнула входная дверь внизу. Скрип шагов по шаткой узкой лестнице. Гладкий лоснящийся подбородок вошедшего, пухлые ручки с розовыми ноготочками... Жирный, скользкий угорь...

- На что жалуемся, сын мой?

- Глаза... болят... И нутро горит, будто огонь развели... Плохо... Руки не слушаются...

- Не волнуйся. Господь милостив! Молись, почаще обращайся к Богу, все мы в руках его... Этой мазью натрешь руки. Завернув в чистую тряпицу, ее же к глазам прикладывать надобно... А вот это от внутреннего жара, примешь с водой утром и вечером... Воды чистой, колодезной пей побольше... Завтра к вечеру зайду еще раз...

К ужину ЕМУ полегчало. Жена и дочь сидели в углу непривычно притихшие. Подошел - коснулся щеки дочери, нежно поправил густую шелковистую прядь, упавшую на глаза... Анна... Анна... Девочка моя...

- Отец, может не пойдешь сегодня? - В карих глазах девушки тревога. - Я могу сбегать, предупредить, собаку возьму, тут недалеко... Скажу начальству - неможется, заболел, пусть заменят... И так уже каждую ночь Божью... и сколько лет?!.. Страшно...

- Не надо... Я пойду. - ОН тяжелой походкой подошел к окну. Глянул на небо, сплошь затянутое тучами. - Все будет хорошо, дочь... Все будет хорошо, жена... Лекарь, молодец, помог... Да и звезд сегодня не видно... Пойду я...

ОН не спеша вышел из дома. Безлюдные улицы в ночной мгле, тени бездомных дворняг и мерцающие в отдалении факелы стражников, совершающих ночной обход. "Жена и Анна уже поди улеглись, - отрешенно подумал ОН, размеренно шагая по привычным проулкам. - Завтра надо будет зайти на рынок пораньше. Пеппи обещал оставить вырезку из свежатинки. А потом можно будет посидеть за кружкой светлого пивка, посплетничать..."

ОН резко остановился, будто наткнулся на странную незримую преграду.

"Но ведь эти мысли уже были, - пронеслось яркой вспышкой в его мозгу. - Вот так же шел, такой же был вечер, те же собаки и те же стражники, те же мысли..."

У входа в башню остановился. Глянул на небо. Звезд не было. Удовлетворенно кивнул каким-то своим потаенным мыслям и начал спускаться...

- Готовы, Мастер? - осведомился начальник исполнителей, как всегда под мухой, красное лицо - огнедышащий горн, под левым глазом фингал, под правым - свежий синяк.

- Как всегда, капитан, - привычно ответил ОН, разминая пальцы.

- Сегодня по плану пять. Закончим пораньше? - прозвучал стандартный вопрос.

- Должны.

- Хлебнуть хочешь? - Капитан вытащил флягу, выхватив зубами пробку, глотнул для пробы первым.

- Нет.

- Тогда начнем...

Юноша с золотистыми кудрями. Едва заметный пушок над губой. Голубые глаза - два дерзких, непокоренных горных озера. Странным неуловимым, скользящим движением вывернулся из рук матерых стражников.

"Эти пол не обгадят... Бывалые ребята... Приятно работать с такими..."

Юноша сам лег на скамью. Спокойная, расслабленная поза. Будто устроился на ложе в ожидании возлюбленной. Но здесь к нему могла прилечь только одна возлюбленная - Смерть...

- Что же ты медлишь, палач? - тихим ровным голосом спросил юноша, слегка повернув голову в ЕГО сторону.

ОН взмахнул топором, но, когда руки были еще на подъеме, непроизвольно глянул в сторону оконца и замер в нелепой позе. Там, над головой, совсем близко, вновь ослепительно ярким светом сияла звезда...

С глухим звериным воплем ОН нанес удар. Стражники удивленно переглянулись, переминаясь с ноги на ногу.

- Что-то с ним сегодня не того, - шепнул один другому. - Посмотри, какой неверный удар! Да и не орал ОН раньше никогда, как бык, которого кончают на бойне. Всегда степенный, солидный, спокойный... Профессионал!

В наступившей тишине подземелья глухо и зловеще прозвучал ЕГО голос, словно зов раненого вепря в пору гона:

- Что там за окном, скажите мне? Что видите?

Стражники еще раз переглянулись, поспешно задрали головы вверх:

- За окном? - они ответили почти хором. - Но там... ничего нет... Ночь... Темно... Тучи...

- Уходите... Следующего через час...

"Завтра же переговорю со святым отцом... Надо уходить... Сколько лет без продыху... Свое отработал... Смена готова... У Криса хороший удар, хоть и чересчур сильный... Молодость, ничего не попишешь, сил девать некуда... Ничего, приноровится... Ян - будто с топором в руке родился... Сердцем чует железо... Нервишки иногда подводят... Но это не большая беда... Молодой, пооботрется, душа мхом подзарастет, привыкнет, никуда не денется... Старею..."

Следующей оказалась черная, мерзкая, высохшая старуха с дряблыми мешочками грудей и запавшим ртом. Она шипела, как скорпион на огне, корчилась в крепко державших ее руках. Проклятия бурным потоком срывались с потрескавшихся лилово-синих губ:

- Што ше ты м-медлишь, палач?..

Ее тело, отделенное от головы, дергалось в конвульсиях и тогда, когда камера уже опустела.

"Мегера... ведьма проклятая... Не рубить ее, сжечь как полено... Святые отцы тоже куда смотрят?.. Завтра же обязательно подам рапорт... Непорядок..."

ОН сидел в своей каморке совершенно обессиленный. Перед глазами мелькали красные круги. Никак не унималась дрожь в ослабевших руках. На этот раз ЕМУ удалось заставить себя не смотреть в проклятое окно. Однако теперь ОН ощущал жаркое дыхание ненавистной голубой звезды и не оборачиваясь. Ее огненные жала раскалили голову, где, извиваясь в безумном танце, корчилась боль. Мысли спеклись в бурый клубок. Даже прикосновение к ледяной стене не смогло полностью остудить нестерпимый жар, бушующий внутри. ОН приложился к кувшину с ключевой водой. Нестерпимо заломило зубы, однако опустошил сосуд до дна. Немного полегчало.