Ирина Быстрова - Дневник офисного муравья

• Название: Дневник офисного муравья
• Автор: Ирина Быстрова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02517-3

Ирине Лариной уже исполнилось тридцать три года. На работе у нее полнейшее болото. Больших денег нет и не предвидится. Заела рутина, шеф не ценит. В личной жизни – полный застой.

А тут еще интервью в деловом "глянце" с однокурсницей, в прошлом серой мышкой, а теперь бизнес-леди, которая сделала блестящую карьеру и теперь купается в немыслимой роскоши. Это интервью стало катализатором и последней каплей. Ирина решила, что все, хватит. И с героизмом, свойственным русским женщинам, она стоически прошла все девять кругов ада отечественного рекрутинга. Теперь у нее есть все, она стала всем необходима. Но что нужно самой Ирине?

---

15 мая, пятница. Вчера была у родителей. То да се. «Как дела?»-спрашивают они. А так как все мои дела за последнее время связаны исключительно с поисками работы, я и давай живописать им всю эту кутерьму. Не сразу поняла, что рассказ мой их совсем не забавляет.

У мамы, хотя она и подала пару-тройку реплик, лицо моментально приобрело выражение ой-мо-жет-не-надо, а папа впал в долгое неодобрительное молчание. Конечно, они-продукт своей эпохи. Для них скакание с одного места на другое сродни греху. Поэтому моя беготня по рынку труда их никак не может радовать. Это понятно.

Непонятно другое: как в такой традиционной семье могла появиться такая нетрадиционная я?

Я, честно сказать, не считаю, что каждое следующее поколение кардинально отличается от предыдущего. С чего бы это? Ну да, мы умеем обращаться с компьютерами, мобильными телефонами и DVD, мы более уверенно суем в банкоматы пластиковые карточки и дружными рядами идем в банки, чтобы взять кредит на авто, но психологически-разве мы такие уж другие?

И среди них были непоседы и потрясатели основ. И среди нас есть зануды и трясущиеся от всего на свете невротики. Ведь мы процентов на девяносто состоим из того материала, который нам достался вместе с генами или проник в нас в то время, когда под боком были родители, и только на десять-из того, что нам самим удается накопить за свою жизнь. Да, я так думаю. Кто-то может не соглашаться, это его право, но я стою на своем.

18 мая, понедельник. Эта жучка Подольская нашла мне очередную работу.

– Я буду вас лоббировать, – горячо пообещала она мне.

Интересно, как она собирается это проделывать?

Наконец-то я увидела ее. Она позвонила мне сегодня утром и попросила прийти к ним. Сказала, что надо заполнить какие-то бумажки. Да ладно, мне не трудно. Благо сегодня у меня выходной. Подольская-это что-то! Невысокое, невзрачное, нелепое существо. Никак не соответствует своему голосу. Он у нее звучный и уверенный. Производит впечатление. Которое смазывается при личной встрече. Лет двадцать семь-двадцать восемь. Суетится больше чем надо, делает массу лишних движений, говорит уйму лишних слов. Нервничает. Но в глазах светится упрямство и решимость. Хочет выбиться в люди. Взметнуться на верхние ступеньки карьерной лестницы.

Она посадила меня заполнять разные анкеты, а сама продолжала носиться туда-сюда мимо меня. И вот в очередной ее проход по комнате я внезапно сообразила, кого она мне напоминала. Селезня!

Селезень тоже всегда ходила с таким видом, будто готова вступить в драку с любым, кто нарвется. Постоянно была настороже, постоянно говорила на тон выше, чем следовало. Меня это смешило. Тогда. А вот сейчас я вдруг подумала: может, все это оттого, что Селезень чувствовала себя неуверенно среди нас?

Она была откуда-то из провинции. Причем не из большого города типа Самары или Ростова-на-Дону, а из какого-то маленького населенного пункта. Как ее занесло в Питер, я никогда не спрашивала. Мы вообще с ней мало разговаривали. Мы все, которые питерские. Она жила в общаге, имела компанию там. И как я сейчас начинала понимать, страстно хотела стать такой, как мы. Но у нее так ничего и не вышло. Ей нужно было просто расслабиться, и она влилась бы в наши ряды естественным образом. Но видно, она до этого не додумалась и поэтому продолжала безуспешно биться о нас.

Интересно, Подольская тоже откуда-нибудь из глубинки?

19 мая, вторник. Дело пошло! Сегодня позвали на собеседование. Вернее, оно завтра, а позвонили сегодня. Это из тех вакансий, которые я отрыла на job.ru. Правда, не иностранцы, наши, но вдруг?

А еще прорезался г-н Толмачев. И у него оказалась парочка вакансий в рукаве.

Когда ты видишь, что востребован, это чрезвычайно бодрит. Настолько, что я вошла в кураж. И решила поприкалываться над шефом. А именно-заявить ему о своем желании получать прибавку к ЗП. Нет, это ровным счетом ничего не меняет-я буду уходить от него. Теперь, побывав то тут, то там, я понимаю, что назад дороги нет, потому что позади-болото. Может, именно мысль о том, что я здесь не останусь, придала мне дополнительную храбрость.

– Что? Зарплата? Повышение? В связи с чем? – скривив губы, поинтересовался он. – У тебя что, объем увеличился?

– Нет, – сказала я. – Мир вокруг изменился.

А что? Он вполне мог это не заметить.

– Это как? – нахмурился шеф.

– Элементарно, – ответила я. – Зарплата, которую я сейчас получаю, была установлена три года назад. Сейчас та же работа стоит дороже. Инфляция и все такое. Ты не думал об этом?

– В мире кризис, – буркнул он.

– Болтовня, – ответила я. – И ты это знаешь.

Он молчал, набычившись.

– Тем более что другим ты зарплату повышал, – сказала я. – И не единожды.

– Но они-то доход приносят, – буркнул он.

Ага, старая песня. Слышали-знаем.

– А я его собираю в кучу, считаю и слежу за тем, чтобы с этого заработанного дохода ты не очень много денег заплатил в бюджет. Или нет?

Он скривился:

– Ой, оставь. Можно подумать, это так трудно. Возьму любую девочку, и через пару месяцев она будет делать то же самое.

Ну, круто. Вот я и получила ответ на вопрос: а что я для него? Ничего. И никто.

Нет, я вообще-то не считаю себя незаменимой личностью. Я, конечно, беспредельно умна, изрядно сообразительна и неплохо образована, но мне вполне можно найти замену. Как любому из нас.

Дело-то не в этом. Просто я здесь с первого дня существования компании. И это для него-пустой звук. Неужели, чтобы удержать бизнес на плаву, надо так опошлиться? Неужели все, кто заводит свое дело, рано или поздно превращаются в…?

А может, это просто у меня наивный взгляд на окружающих? Вижу их всегда лучше, чем они есть на самом деле? Ну, вижу. Что тут спорить? Вопрос в другом: это хорошо или плохо?

20 мая, среда. Пошла на собеседование. Все вроде ничего было, пока не пришел гендир. Отчего-то мне показалось, что он смотрит на меня с отвращением.

Так и было. О чем мне сообщила эйчар, когда мы уже прощались. Сама бы она, конечно, не раскололась, но я вытащила из нее правду-матку.

– Поймите, – проникновенно сказала я, – уже набойки стесала, мотаясь по собеседованиям. Не хотелось бы лишних иллюзий. Есть у меня шансы или как?

На самом деле они мне не очень понравились. Но важно дойти до победного конца, а отказаться никогда не поздно. Так что я делала вид, что все это меня жутко интересует. А поскольку вид мой всегда вызывает доверие (по до сих пор неизвестной мне причине), то дамочка кочевряжиться не стала и выдала мне страшную тайну.

– Он терпеть не может блондинок, – сказала она. – Считает их клиническими дурами.

Кретин. Жертва СМИ. Интересно было бы посмотреть в глаза тому, кто первый пустил эту утку по миру.

А вот я лично очень довольна, что родилась блондинкой. Другой я себя не ощущаю. Пробовала однажды краситься в рыжий. Прикольно. Но-не я. Так что извините.

Хотя-дискриминация. Может, в Страсбургский суд по правам человека подать? Почему-то мне очень хочется в Страсбургский суд хоть однажды, хоть одним глазком. Почему-то мне кажется, что там ужасно интересно.

22 мая, пятница. Сегодня прямо спозаранку позвонила Кэт и спросила:

– Была на «Одноклассниках»?

– Нет, – ответила я, – ты же знаешь, я их не люблю.

– Любовь тут ни при чем, – сказала Кэт. – Там Селезень тусится во всей своей красе. Хвастается тем, как прекрасна теперь ее жизнь. И фотки выложила-зашибись. Я и «лексус». Я и Мальдивы. Я и пентхаус…

– У Селезня пентхаус? – перебила я ее, ошеломленная.

– Ну, по-моему, это корпоративный пентхаус где-то в Лондоне, – поморщилась Кэт, – где Селезень была по каким-то своим корпоративным делам. Суть не в этом. На фоне Селезня все остальные со своими достижениями, о которых еще вчера они думали, что они о-го-го, выглядят не просто бледно, а бледнее бледного.

– Да-а, – протянула я. – Селезень берет реванш за годы унижений, ведь ей одна наша манера растягивать слова наверняка казалась унижением, потому что она так этому и не научилась.

– Сейчас, наверное, уже умеет. Может, даже брала уроки у логопеда. – Кэт подумала и добавила:-Не хочешь с ней контактнуть? Она ж тебе послужила образцом.

– Ничего не образцом, – пробормотала я. – Так…

– Не важно. Если бы не Селезень в журнале, ты бы где сейчас была? – усмехнулась Кэт. – Там же, где была все последние пять лет. А так…

Сейчас ляпнет что-нибудь про то, что я опять лоханулась, и либо мы поругаемся, либо нет, но тогда я буду потом в одиночку пыхтеть от досады на себя саму и на все вокруг.

– Глядишь, что-нибудь из этого и вырастет, – неожиданно мирно закончила Кэт.

В общем, когда она отключилась от связи, я долго прислушивалась к тому, что творится у меня внутри. Написать Селезню или нет? Получалось, что написать-потому что зачем я тогда вообще задаюсь этим вопросом? Но о чем? Скажи, Люся, как тебе удалось прорваться в небожители? И говори, пожалуйста, медленнее-я записываю, чтобы потом воспользоваться твоим опытом и тоже куда-нибудь да прорваться. Вот тогда Селезень точно раздуется от гордости до такой степени, что, не ровен час, лопнет.