Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

• Название: О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
• Автор: Владимир Мединский
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01914-9

Россия никогда не имела демократической традиции и поэтому не может существовать без «сильной руки». Вся ее история: от князя Святослава до Суворова и Жукова, от щита над вратами Царьграда до казаков в Париже, советских танков в Вене и ракет на Кубе — это история непрекращающейся военной экспансии военно-бюрократического государства.

Сожжены и вырезаны Новгород и Казань, украден у татар Крым, разделена и обезглавлена Польша, закабалены свободолюбивые народы Кавказа, царскими колониальными войсками покорены независимые ханства Средней Азии. Везде Империя насаждала свои порядки, свою единственно верную «православную» веру, свой чиновничий аппарат. Так крошечная мононациональная Московия превратилась в гигантскую «тюрьму народов» почти в ¹/₆ суши.

При этом отсутствие европейской культуры быта породило в крестьянской стране ту ужасающую антисанитарию, неряшливость и вековую грязь, избавиться от которой Россия не в состоянии по сей день…

Так вот, все вышесказанное, по мнению автора, — ложь. В этой книге, второй в серии «Мифов о России», он доказывает совершенно обратное.

Читайте. Думайте. Спорьте.

---

Монахи, кстати говоря, очень успешно хозяйствовали в те времена под руководством Филиппа Колычева. Мы, светские люди, сегодня совсем не помним эту легендарную, достойную всенародного поклонения фигуру. Увы, это «беспамятство» — очередное доказательство того, как пренебрегаем мы собственной историей, собственными великими людьми, могущими дать не меньший духовный образец для подражания и восхищения, чем целый пантеон древнеримских героев дает современным наследникам Рима.

Короче — о Колычеве.

Для нас, пытающихся во имя дня сегодняшнего, избавиться от мифического, наносного, того, что замусорило восприятие нами собственной истории, просто упомянуть его монументальную фигуру всуе было бы непростительно.

Боярский сын, ушедший в 30 лет в дальний северный монастырь в монахи. Рядовой монах, благодаря праведности, администраторским талантам и харизме, ставший настоятелем крупнейшего монастыря. Настоятель, превративший монастырь, как бы сказали сегодня, в процветающее предприятие, центр культурной и хозяйственной жизни всего Русского Севера.

Став по приглашению Ивана Грозного Митрополитом[192] Московским, Колычев не просто спорил с царем, пытался остановить опричный террор, заступался за невинно осужденных. ОН постоянно ПУБЛИЧНО осуждал Государя за опричнину, за нехристианские его деяния.

В итоге был лишен сана по приказу Грозного и схвачен опричниками прямо в Кремле, в УСПЕНСКОМ СОБОРЕ ВО ВРЕМЯ БОГОСЛУЖЕНИЯ. Год провел в заточении, не отрекся от своих взглядов, демонстративно отказался благословить Новгородский поход Грозного.

Чудовищный финал — задушен лично Малютой Скуратовым прямо в своей монашеской келье.

Смею сказать: такие люди как святой Филипп (Федор) Колычев — сама суть, соль земли нашей. Недостижимый образец таланта, величия духа, стойкости и истинной святости.

Но почему нет памятника ему в центре Москвы? Почему отдельным уроком не проходят его судьбу в школе, на уроках истории?

Его судьба удивительным образом повторяет судьбу другого святого Римско-католической церкви — жившего несколько ранее, Архиепископа Кентерберийского Томаса Беккета. Та же незаурядная личность. Та же вера, что церковь как власть нравственная — неподсудна светской власти монарха и не должна от нее зависеть. Те же сложные отношения со «своим оппонентом» — королем Англии.[193] И даже страшная смерть его, от рук королевских рыцарей, прямо на ступенях Собора созвучна истории ареста и гибели Филиппа.

Но почему-то сдается мне, в наших учебниках об английском архиепископе Томасе Беккете написано поболе, чем о русском священнике Филиппе Колычеве.

На востоке

Взятие Казани, Астрахани при Иване Грозном, в XVI веке, дало возможность русским заселять Заволжье. С точки зрения русских, Заволжье до XVI века было пустым. Предуралье уж тем более — дальний конец русской земли. Пермские владения купцов Строгановых, ставшие в XVI веке базой для продвижения русских в Сибирь, воспринимались почти как владения Ост-Индской компании в Индии.

Впрочем, уже в конце XVI века Московии платили дань угры, живущие по азиатским склонам Урала. В том же XVI веке московские служилые люди дошли до Енисея. Вассалом Москвы признало себя Тюменское ханство, а позже и Сибирское ханство.

В истории завоевания Сибири самым известным стал эпизод совершенно незначительный, не сыгравший, в общем, никакой серьезной роли: поход нанятого Строгановыми казачьего отряда под начальством Ермака Тимофеевича. Историки не знают точную дату этого похода, называют то ли 1579 год, то ли 1581 год.

Так и осталось неясным, нанес ли отряд Ермака поражение татарам или хан Кучум попросту отступил перед казаками, потому что не имело смысла воевать с ними, бредущими через колоссальную, почти безлюдную равнину. Казаки разграбили несколько городков, в том числе и столицу Кучума — Кашлык.

Татары и другие народы Сибирского ханства — примитивного феодального государства признали власть московитов, и дело тут не в походе Ермака. Просто русские строили города: в 1582 году — Тюмень, в 1587 году — Тобольск, в 1593 году — Березов,[194] в 1596 году — Обдорск.[195]

В Сибири, так же как на юге и на севере, основанные города были в первую очередь крепостями. А брать крепости сибирские татары не умели.

Из городов в любой момент могли выйти закованные в панцири казаки с ружьями. Забавная деталь: казаки кормили лошадей ячменем и потому могли ездить на них даже в морозы. На сибирских татар это производило огромное впечатление, ведь их лошади жили весь год на подножном корму, и ко второй половине зимы превращались в живые скелеты.

Российская империя обретала мощь, и московиты шли дальше, в глубь Сибири, основывая острог за острогом: в 1604 году — Томск, в 1619 году — Енисейск, в 1628 году — Красный Яр.[196] В 1630 году основан Илимский острог[197] — на Ангape, в Восточной Сибири, в 1631 году — Братский,[198] а в 1661 — Иркутск.

В 1632 году построен Якутск, в 1654 году — Нерчинск, в 1706 году — город Чита.

В 1639 году русские служилые люди и группа казаков вышли к Охотскому морю.

В 1648 году Семен Дежнев, отправляясь из устья Колымы, огибает Чукотский полуостров. Он открывает пролив, который сегодня называется Беринговым, — в 1737 году Беринг повторит поход Семена Дежнева и документировано докажет, что Америка не соединяется с Азией.

Сокрушение Казанского и Сибирского ханств, освоение Сибири откроют колоссальный фонд новых земель.

К началу XVIII века Волга становится уже окончательно и бесповоротно со всех сторон русской рекой. Как и Урал — частью государства Российского. Правда, еще Петр I говорил промышленнику Демидову: «Где там твои заводы?! Урал — это же на краю света».

В Сибири в конце XVII века живет до 300 тысяч русских людей, примерно 2 % всего населения Московии.

Конечно, распределены русские крайне неравномерно. На севере и северо-востоке, где невозможно земледелие, их никогда не было много. В 1643 году на реке Оленеке было 156 русских, в низовьях Лены — 461. В 1647 году открылась ярмарка на Колыме, в которой участвовали 396 промышленников. Сознательно даю точные цифры, чтобы психологически читатель понял: тогда число наших поселенцев в Сибири действительно исчислялось не десятками тысяч, а просто десятками…

В середине XIX века от устья Лены до Чукотки (2 тысячи километров) было около 30 населенных пунктов, в которых жило порядка 600 крестьян и мещан.

Но уже к 1690 году в Якутии проживало порядка 2–3 тысяч русских, а к 1850 году — около 10 тысяч человек, из них 5 тысяч — крестьяне. С учетом общей низкой плотности населения русские составляли около 15–20 % от всей его численности.

Сибирские города-крепости были призваны защищать население от набегов, ведь со всех сторон — открытое пространство.

Кыргызы два раза пытались взять Красноярск. В 1667 и в 1679 году джунгары и енисейские кыргызы осадили город и несколько раз ходили на штурм. Красноярцы отбились с трудом, потери составили 194 человека — это половина всего гарнизона.

В Красноярске отбывали наказание украинские казаки, взятые в плен во время Украинской войны. Их ссылали подальше, и они продолжали нести службу уже в Сибири. В 1679 году выпустили из тюрьмы В. Многогрешнова, брата гетмана левобережной Украины.

Вообще-то Многогрешное должен был «сидеть в порубе навечно», но очень уж нужна была каждая сабля. Он так хорошо организовывал отражение штурма, так лихо бился с кыргызами, что был прощен, сделался «сыном боярским». Известно, что в 1692 году отряд в 750 сабель под командой Многогрешнова нанес поражение тубинским кыргызам и тоже привел их «под руку» Московского царя.

Красноярск как крепость перестал функционировать только после 1703 года: в этом году кыргызы ушли в Джунгарию и прекратили набеги на русские земли. С этого времени Красноярск — мирный сибирский город.

Последняя память о Красноярске-крепости — знаменитая часовня, поставленная на Часовенной горе, нависающей над Красноярском. Построили ее на том самом месте, где раньше стоял сторожевой пост. Заметив врага, сторожевые казаки поджигали кучу хвороста, подавая сигнал жителям города. Эта часовня хорошо знакома читателю, так как именно она изображена на современной 10-рублевой купюре.

В Восточной Сибири так же как и в Западной русским приходилось отражать набеги кочевых племен: три раза миролюбивые нынче буряты пытались взять Братск и Иркутск.

В 1650-е годы русские доходят до Амура, основывают крепость Албазин.[199]

Московия официально присоединяет районы вдоль Амура к своей территории как административные единицы.

И тогда маньчжуры двинули против поселенцев регулярную армию, она вошла на территорию русского Забайкалья и осадила Нерчинск. Под стенами Нерчинска прошли переговоры между российским посольством и маньчжурами. 27 августа 1689 года маньчжурский полководец и посол подписали Нерчинский договор. До середины XIX века этот договор оставался основным документом для решения российско-китайских пограничных вопросов…