Чарльз Данн - Традиционная Япония. Быт, религия, культура

• Название: Традиционная Япония. Быт, религия, культура
• Автор: Чарльз Данн
• Жанр: Культурология
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2473-2

В этой книге представлен быт Эдо – столицы Японии во времена сегунов из рода Токугава; рассказывается о религиозных обрядах, буддийских и синтоистских святилищах; развернута увлекательная картина повседневной жизни представителей разных сословий.

---

Пост эдоского префекта предназначался для вассалов сёгуна с низким жалованьем в 500 коку, но приносил рисовый паек в 3000 коку. Придворный ранг, который сразу же присваивался человеку, приступившему к выполнению обязанностей префекта, уравнивал его в положении с некоторыми даймё; еще одним свидетельством важности этого статуса было то, что на должность эдоского матибугё нередко переводили чиновников, особо отличившихся на других, не менее значимых постах. Жизнь префекта была полна забот – ведь по возвращении на работу ему приходилось разбирать накопившиеся бумаги и другие рутинные дела. Он не только отвечал за поддержание порядка в Эдо, но и разбирал гражданские судебные дела и выдавал пропуска и подорожные. Однако префекту не приходилось иметь дело с самураями и священниками, этим занимались специальные чиновники. С ними он встречался три раза в месяц, когда со старшими канцлерами и другими они образовывали своего рода высокий суд для разбирательств более серьезных случаев.

Каждый префект имел в своем непосредственном подчинении ёрики, или помощников префекта. Они тоже были самураями, прямыми вассалами сёгуна, с жалованьем в 200 коку. Ерики, которые служили в других департаментах, обычно не занимали постов по наследству, но те, кто работал на эдоских префектов, практически сменяли своих отцов и дедов на их должностях, начиная профессиональное обучение в возрасте 13 лет или около того. Такая крепкая традиция семейственности означала, что ёрики действительно знали свои кварталы (мати) и были постоянными кадрами, обладающими опытом и знаниями. На них мог положиться сам префект, особенно недавно назначенный на должность. Ёрики не надеялись на повышение и жили все вместе в казармах. Таким образом, они образовывали сплоченную группу, отрезанную, вследствие своей деятельности и положения, от горожан, с которыми тем не менее ежедневно контактировали, одновременно испытывая презрение старших по положению чиновников. Дело в том, что им запрещалось входить в замок из соображений, что они могут его осквернить, так как имеют дело со смертью, присутствуя на казни преступников, хотя на самом деле палачами были эта[19] – «оскверненные». Ёрики имели репутацию людей, очень следящих за своим внешним видом, за прической, они всегда носили два меча, хакама и хаори. Не исключено, что их официальный доход существенно пополнялся дарами даймё за то, что они приглядывали за их слугами, чтобы те не напивались и не нарушали общественный порядок.

Рис. 8. Ёрики (слева) и стражник досин с преступницей, проливающей слезы над своим несчастьем

Самураи еще более низкого ранга, досины, что значит «сопровождающие», «стражники», находились в подчинении у ёрики, и у каждого префекта их было 120. Они тоже обычно образовывали тесно спаянную группу, где должность наследовалась. Размер их жалованья составлял 30 тюков риса, и они тоже получали подарки от даймё, зачастую хаори с его гербом, а поскольку досин мог получать их от разных даймё, ему следовало быть очень внимательным, чтобы надеть нужное, когда он отправлялся с визитом в резиденцию одного из своих благодетелей. Относительно подарков следует заметить, что, во-первых, обычай дарить одежду существовал в Японии по крайней мере тысячу лет, и до сих пор считается нормальным преподнести такой дар служанке на Новый год; во-вторых, хотя сегодня это вполне могли бы счесть за взятку, получение подношений от подчиненных традиционно все-таки не считалось зазорным, и, хотя принятие даров подразумевало определенные обязательства, об этом начальник тотчас же забывал.

Рис. 9. Различные типы дзиттэ, цепи и наручники

Досины придерживались своеобразного стиля в одежде и, хотя относились к самурайскому сословию, носили только один меч и никаких хакама, а также не надевали парадного платья даже на церемонии, что отличало их от обычных самураев. Досины образовывали низший ранг «мирного» офицера, и именно они патрулировали улицы Эдо, нося с собой символ службы дзиттэ – тяжелую стальную палку с двумя изогнутыми шипами над рукоятью для захвата клинка меча или ножа нападающего. Досины не стремились скрывать свою принадлежность к службе охраны и ходили в форме офицера. Эдо был разделен на четыре зоны, то есть патрулировать нужно было довольно большую территорию. Досин брал с собой пару-тройку помощников и заходил в различные дозорные помещения, которые располагались в патрулируемых зонах и были укомплектованы представителями местных жителей. Если проводилось какое-то расследование, он обычно посылал своих помощников с местными жителями производить арест, не принимая участия в этом без крайней необходимости. Помощниками досина – патрульными – были горожане, нанятые им, и они тоже носили дзиттэ в качестве символа своей службы; однако чаще всего они были глазами и ушами полиции, поскольку в их обязанности входило доносить обо всех беспорядках.

В общественной жизни Японии традиционно существовал принцип сословного неравенства, поэтому главной целью было сохранить жизнь и обеспечить безопасность высших слоев населения. Действия, требующие физических усилий, исполнялись помощниками досина, а вмешательство ёрики происходило только в очень серьезных случаях.

В распоряжении досина и его людей было специальное оснащение, которым они могли воспользоваться при поимке подозреваемого. Для отражения ударов меча использовались либо дзиттэ, либо тяжелая стальная цепь, которую оборачивали вокруг клинка, а длинными палками с шипами и зазубринами можно было наносить противнику незначительные раны и обессилить его, одновременно держа на расстоянии и не давая возможности воспользоваться мечом. Главная задача состояла в том, чтобы взять подозреваемого живым, и при первой же возможности его связывали веревками; умение быстро и накрепко связывать пленника было возведено в ранг настоящего искусства. Если возникала необходимость во вмешательстве ёрики, то на место действия он прибывал верхом на коне с кольчугой под кимоно и наручами, с плоским лаковым или покрытым железными пластинами шлемом на голове. Он руководил операцией с безопасного расстояния, но мог подъехать и воспользоваться копьем, чтобы ранить преступника, если все остальные меры не возымели действия.

Арестованного доставляли к префекту, который в это время нес службу. В Эдо тюрьма находилась в квартале Дэмма-тё, туда немедленно сажали опасных преступников с предписанием от префекта, в то время как менее провинившихся могли содержать под стражей в здании, где служил префект. Затем преступника заставляли признаться в своей вине, поскольку это было необходимым условием для вынесения приговора, особенно если дело доходило до смертной казни. В основном такое условие, по-видимому, основывалось на принципах справедливости, чтобы избежать наказания невиновного; суды многих стран до сих пор конечно же основывают приговор на чистосердечном признании. (Англосаксонская концепция, предусматривающая то, что выносить решение следует на основании улик и что подозреваемый может лгать, чтобы скрыть свою вину, никоим образом не является универсальной.) Однако необходимость признания вины подразумевает необходимость принуждения, если заключенный не желает признаваться по доброй воле. Порка, придавливание камнями и пытка водой были среди доступных методов и, вне всякого сомнения, применялись, точно так же как в Англии можно было пытками довести до смерти узника, который отказывался признавать свою виновность и, следовательно, не мог предстать перед судом. В Японии, однако, авторитет властей был столь велик, что не многие виновные упорствовали в отрицании своей вины. Когда признание было получено, заключенный представал перед префектом. Там, на сирасу («белый песок»), пятачке перед зданием суда, где заключенные и свидетели стояли на коленях перед префектом, исполняющим функцию судьи, подозреваемый давал показания и выслушивал приговор. «Белый песок» символизировал правдивость сказанного там, хотя слово «сирасу» имеет и другое значение: глагол такого же звучания означал еще и «доносить».

Рис. 10. Сирасу: два заключенных, крепко связанных веревками, предстают перед судом. Из гуманности им дали грубые циновки, на которых они стоят на коленях

Самым суровым наказанием была смертная казнь, после которой тело могли выставить на всеобщее обозрение, что было еще большим позором. Преступления, карающиеся смертью, – это убийство, грабеж и некоторые виды прелюбодеяния, причем сожжением заживо наказывался любой, обвиненный в поджоге – преступлении, которое вызывало особенный страх в Японии. В качестве альтернативы смерти от руки палача самураю иногда позволялось совершить самоубийство, сэппуку[20], этим поступком он сохранял свою честь: обычно совершающий ритуальное самоубийство самурай вспарывал себе живот[21] своим малым мечом, вонзая его с левой стороны и взрезая тело по направлению к центру, одновременно ударом его же большого меча ему отсекал голову друг или доверенное лицо, чтобы смерть была мгновенной. Наказанием, не уступающим по жестокости, было изгнание: от ссылки на какой-нибудь далекий остров до выселения за десять ри (25 миль) от Эдо, изгнание из Эдо или просто выселение преступника из его родных мест. Более легкие наказания назначали в зависимости от положения виновного в обществе. Существовали различные сроки домашнего ареста и другие ограничения свободы. Женщин иногда наказывали, сбривая им волосы. Заключение в тюрьму не было наказанием; тюрьмы существовали лишь как места для содержания под арестом, пока принималось решение о виновности и выносился приговор. Обращение в них было жестокое, хотя префекту Ооке, который служил с 1717 по 1736 год и которого помнят до сих пор за его легендарную способность справляться с самыми трудными случаями, приписывают некие гуманные реформы, особенно в отношении допросов заключенных. Даже в тюрьме самурая содержали в соответствии с его рангом, отдельно от простолюдинов; женщин также содержали отдельно. Однако еще одним доказательством сильной власти в Японии является то, что при серьезном пожаре рядом с тюрьмой заключенных отпускали под честное слово, хотя за невозвращение в определенное время было очень тяжелое наказание.