Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

• Название: Тревожные сны царской свиты
• Автор: Олег Попцов
• Издательство: Edition Q, Совершенно секретно,
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-89048-074-X

Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях. Это книга о царской свите, проспавшей свою страну.

---

Предвыборный президентский марафон материализовал идею реформаторской команды в совершенно ином виде. Прямо на глазах общества произошло срастание будущей власти с частным капиталом. В любом цивилизованном обществе банк, крупная финансовая группа по возможности скрывают свою близость к правительству. В России совершается прямо противоположное. Эта близость подчеркивается, если не сказать больше, выпячивается, что вызывает удручающий для власти резонанс в обществе. В течение 96-го и 97-го годов эта нарастающая тенденция очевидной коррупции, пагубной для власти, как ни странно, не очень беспокоила власть.

Понятие президентской команды стало толковаться расширительно. Стержнем команды считались Анатолий Чубайс и его сподвижники: Альфред Кох, Сергей Казаков, Максим Бойко, Петр Мостовой, Ясин, глава Центробанка Дубинин, Яков Уринсон, а затем туда просочились банкиры: Владимир Потанин, Александр Смоленский, Петр Авен, Владимир Гусинский и оказавшийся на государственной службе Борис Березовский.

ЭФФЕКТ ФУШЕ

Следуя какой логике, какой договоренности Борис Березовский появился в коридорах власти? Было ли это следствием предвыборного торга или послепобедного дележа властного пирога — в конечном итоге решающего значения не имеет. Удобнее всего считать, что это случилось как бы в единой связке — Чубайс возглавил администрацию президента; Потанина, по общему согласию ведущей банковской семерки, выдвинули на пост вице-премьера; а Березовского…

С Березовским все проще и сложнее. Березовский в подавляющей степени личность прессингующая, в житейском толковании прилипчивая. За спиной практически всех действий, активизирующих банковское предпринимательское единение, стоит Борис Абрамович. Известна фраза Ходорковского: «Боря среди нас самый-самый… Боре очень хочется. Пусть этим займется Боря». «Самый-самый» не значит самый богатый, самый влиятельный. Ничего подобного. Самый проникающий.

Почему Березовский? Во-первых, «самый-самый». Во-вторых, очень хотел. Когда ты имеешь все, кроме власти, тебе хочется владеть недостающим. И наоборот, столь же распространенная слабость: просто власть, просто публичность новым управленцам, законодателям, как и правоохранному многолюдью, представляется величиной несправедливо мелкой, когда власть находится в длительной полосе временности, потому как время власти прямо пропорционально нестабильности в государстве. Желание в недолгое время употребить власть всесторонне, взять все, что положено и что не положено, но зависимо от власти. Березовский почувствовал эту характерность момента и понял, что он этой власти необходим. У него есть что предложить. Возможно, у него не располагающая, не откровенная, не контактная внешность, но… Он агрессивно предложил себя. Подумаешь, внешность. Кстати, женщинам он нравится. Во всяком случае он трижды женат… Но это уже другая тема, не станем отвлекаться. Между прочим, деньги, подарки и услуги берут, как правило, не разглядывая твоего лица. Берут по-разному. Словно бы не ты даешь, а, наконец, сподобился вернуть долг. Тебя следовало наказать, просто нет времени. Ты отдаешь должное. Так и говори: я возвращаю вам, Ваше сиятельство, свой долг. Мне следовало это сделать раньше, но обстоятельства не позволяли.

— Знаю, знаю, — слышится в ответ. — Я зла не держу. Главное, чтобы должник все правильно понимал.

Когда Березовский намекал Александру Лебедю в бытность того секретарем Совета безопасности, что было бы неплохо, так сказать… Разумеется, с пользой для дела… Он готов возглавить самый тяжкий участок — отношения с Чечней. Что для него должность? Должность ничто. Послужить Отечеству — вот что лишает снов. Каким-нибудь заместителем секретаря Совета безопасности. Он может быть очень полезен. Надо поднимать экономику, поднимать хозяйство. «Заняться нефтью», — поддакнул хмурый Лебедь. Не смутился, не покраснел, не стал отнекиваться. Зачем?.. Только подумал про себя: уж больно лицо у него свирепое. Костолом. Что челюсть, что кулак. Смотришь и чувствуешь, как руки начинают потеть. Зачем спорить — и нефтью тоже. Экономику Чечни без нефти практически восстановить невозможно.

С Лебедем столковаться не удалось. Лебедю хуже. Птица хоть и заметная, но не главенствующая.

В тот момент Лебедь не воспринял Березовского, состорожничал. А вот Березовский жизненную судьбу генерала прочел на свой лад. Лебедь мне нужен про запас, как контрфигура. Сейчас это «невосприятие» со стороны генерала можно толковать по-разному. Абсолютная чуждость натуры Бориса Абрамовича. В общении специфичен. С большой властью он работает в совершенно нестандартном жанре — заискивающей агрессивности.

В прямолинейном толковании Александра Коржакова — «Березовского трудно послать…». Получается некий ртутный эффект. Выплеснул, посчитал, что отделался, а вместо этого ртуть появилась везде. Березовский, как показал недолгий исторический опыт, не страдает синдромом преданности. Преданность, постоянство — это что-то из философии интеллигентных бездельников. Четко выявленный личный интерес — вот ключ к душе человека, считает Березовский. Он легко меняет партнеров по замыслам. Он не становится противником изменившейся экономической и политической ситуации. Он решает совершенно иную задачу — выстраивает варианты своей выгодности в новой ситуации. Систему не переделаешь. Надо уметь в нее встроиться. Так было на поле автомобильного бизнеса, так получилось на поле нефтяного. Его называют человеком вне принципов. Это неверно. Просто у него другие принципы: преуспевающего, энергичного и алчного человека. Он не одерживает побед. Очевидные победы привлекают внимание. У него другое исчисление — он не проигрывает. Как человек одаренный и патологически тщеславный, он не может подолгу оставаться за кулисами. И если его не заметят, он сам бросится к рампе с криками: это я сделал, я обеспечил, я добился.

Несостоявшийся альянс с Лебедем он не вычеркнул из памяти, он знал, что Лебедь непременно споткнется и ему еще понадобится Березовский. Да и Березовскому понадобится генерал. Лебедь — это ключ в Чечню.

Лебедь сам разрушал за собой мосты, делал свое присутствие в президентской команде сначала затруднительным, а чуть позже невозможным. Березовский не слишком добавлял масла в огонь, ну может самую малость плеснул. Отмщение состоялось. Он не сказал Лебедю: ты пожалеешь, что отказался от моих услуг. Но все его действия после несостоявшегося альянса есть материализация этих слов.

Сейчас правомерно задать вопрос: кто сделал Ивана Рыбкина секретарем Совета безопасности? Мгновенный ответ на поверхности. Ответ, в полной мере устраивающий Ивана Рыбкина и придающий ему, Рыбкину, весомость, президент.

Разумеется, можно сказать, что после Лебедя и дьявол покажется снегурочкой. Президент не забыл Рыбкина, отблагодарил Рыбкина, хотя Иван Петрович провалил идею двух центристских блоков, один из которых должен был возглавить именно он, и, как итог, подставил будущее правительство, лишив его второй точки опоры в Государственной Думе. Была какая-то надежда, что партия Гайдара преодолеет 5 %-й рубеж и восполнит проигрыш Рыбкина. И почти уже случилось, но в последний момент сорвалось. «Демвыбор» в Думу не прошел. Не будем вдаваться в детали, почему Рыбкин оказался несостоятелен как лидер блока. В этом вина не только Рыбкина, но и Черномырдина. Черномырдин — никудышный стратег. Он уткнулся в «Наш дом Россия» и больше ничего не видел, хотя оправдание есть — он премьер. Но это глава другого романа.

Благодарность Ельцина касалась других заслуг Рыбкина. Дума переходного периода, Дума, которую возглавлял Рыбкин, обеспечила Ельцину примирительную паузу в течение двух лет. И роль Рыбкина в этой «невзнузданности» Думы была приметной. Именно в это время Рыбкин заметно стал отходить от КПРФ, что тоже не могло не приветствоваться Ельциным. Ко времени назначения Рыбкина на пост секретаря Совета безопасности Борис Березовский уже достаточно приблизился к президентской семье и окутал младшую дочь своим ненавязчивым вниманием. Как говорят в таких случаях, он сам побеспокоился о тыле. Банкиры морщились, но терпели. Их тоже беспокоила чрезмерная активность Березовского, его желание непременно засветиться в роли публичного политика. «Березовский привлекает к нам слишком много внимания. Это не есть хорошо», — мрачно пошутил один из столпов семибанкирщины. Банкиры недоговаривали самого главного. То, что Березовский привлекает внимание к банкирам, это еще полбеды. В основном он привлекает внимание к себе. Намного более серьезно другое — так получается, что своей беспардонностью и откровенным проникновением в поры власти он провоцирует вирус антисемитизма, который в России неистребим и в лучшем случае находится в заторможенном, спящем состоянии. «Но если Боря очень хочет, не станем ему мешать. Пост не ахти. А получив его, он, возможно, успокоится и не будет больше нырять в каждый водоем и там светиться».