Анастасия Харитонова - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Анастасия Харитонова
• Жанр: Поэзия

Анастасия Харитонова родилась в 1966 году в Москве. Закончила с отличием в 1990 году Литературный институт им. М.Горького. При ее жизни вышло двенадцать сборников произведений: "Чаша" (М., "Русь", 1991), "Светильник" (М., "Русь", 1992), "Моя печаль" (М., "Русь", 1993), "Горькие часы" (М., "Русь", 1994), "Шествие дезертиров" (М., "Русь", 1994), "Пустые пьедесталы" (М., "ARX", 1996) и др. Последняя ее книга "Miseria" вышла накануне ее гибели, осенью 2003 года. Член Союза писателей Москвы. Владела несколькими иностранными языками, в том числе латинским. 1 декабря 2003 года умерла.

---

* Мне красота твоя была как смерть, *

Мне красота твоя была как смерть,
Когда морозы жгучие трещали,
А мир уменьшился от стужи и печали.
Что делать мне теперь? Молю, ответь.
Уходишь ли — уйду я за тобою,
Возможно — жить, возможно — умирать.
Тому ль гадать, тому ли выбирать,
Кому страданье сделалось судьбою?
Вселенная меняется шутя,
Преображаются холмы, долины, реки.
А я — всего лишь сон о человеке,
Беспомощное взрослое дитя.
В огромных каменных корзинах мирозданья
Луна и звезды переезда ждут.
А ты — моя любовь сейчас и тут,
Мое неисполнимое желанье.

* Придёшь и спросишь: «Как твои дела?» *

Придёшь и спросишь: «Как твои дела?»
А я тебе отвечу: «Ночь светла.
Вино в кувшине, книга в изголовье,
И яблоня у дома расцвела».
Душа, тобой болевшая три года,
Не мучится, не плачет. Умерла.
Свои стихи, внушённые разлукой,
Сегодня в очаге сожгу дотла.
В них столько страсти вложено и жара —
Пускай мне возвратят хоть часть тепла.
Пускай в руках рассыплются золою,
Пока толпа, глумясь, их не прочла.
Среди глупцов не должно быть поэтом:
Бесславье — стыд, и слава — кабала.
А мудрый — по одной строке узнает,
Чем для меня земная жизнь была.

* В глухой воде застыл паром *

В глухой воде застыл паром.
На лунный диск летела птица.
Ночь, словно скифская гробница,
Горела тяжким серебром.
Не трудно петь и прорицать.
Легко дышать чужими снами.
Но скоро будут и над нами
Курганы времени мерцать.
Мы в мире бога не нашли.
А значит, некому помочь нам,
Когда в убранстве полуночном
Мы поплывём за край земли.

* Я помню детство. Помню мелкий снег. *

Я помню детство. Помню мелкий снег.
Чего душа у господа не просит!
Вдруг, словно дивный маленький ковчег,
К нам лампу керосиновую вносят.
Она зажглась, и все спешат домой
Весёлою, шумливою гурьбою…
Два-три блаженных месяца зимой
Мы проводили раньше под Москвою.

* Какая свежесть! Что за тишь!.. *

Какая свежесть! Что за тишь!..
Под ливнем я брожу босая,
А струи теплятся, свисая
С берёз и озарённых крыш.
Тончайшей золотой ресницей
В тумане блещет солнца край.
Гори, любовь, и обмирай,
Бери — и воздавай сторицей.
Благодари за красоту,
За чудо вспыхнувшего лета…
Но дух, откинув полог света,
Глядит с улыбкой в пустоту.

* Долго живя на земле, *

Долго живя на земле,
Об одном лишь тайно мечтаю:
Чтобы иметь мне домик,
Овечку и редкие книги.
Чтоб на работу дня,
На его благие страданья
Криком будил по заре
Меня петух беотийский.

* Не римской ласточкой над урной *

Не римской ласточкой над урной
погребальной,
Не робкой зеленью любви
первоначальной
Мои стихи являются ко мне.
Они — как тяжкое рыданье вьюги,
Как жар в испепеляющем недуге
Иль как звезда в разломанной стене.
Ни сговориться с ними,
ни сдружиться.
Идёт, идёт их злая вереница,
Последний плод былых моих грехов.
Несчастные, кому в ночи не спится,
Попробуйте читать или молиться,
Но никогда не трогайте стихов.

* О шорохи дряхлеющего леса!.. *

О шорохи дряхлеющего леса!..
Они всё глубже, мягче и темней.
Затрепетала звёздная завеса.
Скажи, кто дышит, кто молчит за ней?
То лишь моё дыханье и тревога,
И страшно мне, что в черноте ночной,
Когда я, плача, призываю Бога,
Никто свечи не держит надо мной.
Но доброты ищу я во вселенной
Затем с такою страстью, что умру.
А этот мир, прозрачный и нетленный,
Ни смерти не причастен, ни добру.
Напрасно сердце бренное томится,
Стенает кровь, изнемогает ум…
Есть только ветер,
крик полночной птицы
И сумрачного леса влажный шум.

* Горело дальнее окно. *

Горело дальнее окно.
Деревья ветками качали,
Рождая в сердце лишь одно
Воспоминание печали.
Воспоминанье прежних лет,
Когда летели чувства к богу,
Когда такой далёкий свет
Будил надежду и тревогу.
А ныне, трезвою душой
Я знала: это дом чужой.
Чужие в нём готовят ужин,
И гость незваный им не нужен.

* Мы расставаться не хотели, *

Мы расставаться не хотели,
Мы были в комнате одни.
В зелёных сумерках метели
Мерцали зыбкие огни.
Томимый нежностью большою,
Её скрываешь, как вину.
И вдруг почувствуешь душою
Печальной жизни глубину.
И надо только научиться
Бестрепетно в неё смотреть.
Бог весть, что с нами приключится,
А не простившись разлучиться —
Как не проснувшись умереть.

* О, как мне всматриваться сладко *

О, как мне всматриваться сладко
В лицо склоненное твое!
Ты — не любовь. Ты — лишь догадка
Что есть иное бытие.
Оно горит в душе безвестной,
Пространство надвое деля.
Так у свечи глазок небесный
Лучится возле фитиля.
Качая длинными тенями,
Мы дышим друг на друга сном.
И вьётся бабочка меж нами,
и гибнет в пламени двойном.

* Под ветвями плакучей берёзы *

Под ветвями плакучей берёзы
В перегретом душистом саду
Я страничку классической прозы
Загибаю и книгу кладу.
Что-то мягко на сердце ложится,
Что-то светит прикрытым глазам.
Невозможно стихам не сложиться
И нельзя не пролиться слезам.
Сколько сладости, сколько печали
В тёплом воздухе, в пении птиц…
Вот и рифмы сквозь сон прозвучали,
Вот и влага сбежала с ресниц.

* Пора в постель, а всё ещё светло *

Пора в постель, а всё ещё светло
В саду прозрачном, тихом, запустелом,
И размывает сонное тепло
Границу между воздухом и телом.
Как хорошо, что я теперь одна
И слышу первых листьев лёгкий шёпот.
Как хорошо, что, выболев до дна,
Душа с годами превратится в опыт.

* Пруды да известь монастырских башен *

Пруды да известь монастырских башен —
Любимые, заветные места.
Лишь голос ветра так сегодня страшен,
Как будто вся земля давно пуста.
Уйти бы прочь с котомкою, с клюкою…
Но, проводив душевную зарю,
Я на себя в беспомощном покое
Уже с другого берега смотрю.
О жизнь, ответь мне, что же ты такое?

* Средь снежного январского Тбилиси *

Средь снежного январского Тбилиси
Целую я твой золотистый локон.
И женщины, как шёлковые лисы,
Внимательно глядят из чёрных окон.
И это снова море и Овидий,
Не знаю только — "Скорби" или "Фасты".
На скучную профессию в обиде,
Согбенный почтальон скользит по насту
И раздаёт ненужные газеты,
Немного мокрым снегом их попортив.
И в мире бесконечно много света,
Хоть мы с тобой, наверное, и против.

* Велело мужество: держись. *

Велело мужество: держись.
И, жар гася в крови тревожной,
Я вновь ощупываю жизнь
Душой, навеки осторожной.
Очнись же, мир! Иду к тебе.
А ты, безжалостный, как прежде,
Бей по протянутой судьбе,
Бей по трепещущей надежде.
Молитву тихую твердя,
Покорно по земле ступая,
Чего касалась как дитя,
Коснусь я ныне как слепая.

* В тазу — клубника. В крынке — молоко. *

В тазу — клубника. В крынке — молоко.
А у меня сегодня — день рожденья.
И радует смешное заблужденье,
Что до черты последней далеко.
Куда там далеко, когда она
Сама уже мне под ноги ложится.
Забыты книги, пресен вкус вина,
И хочется лишь, если ночь без сна,
Пуховыми подушками разжиться.
Всё я томлюсь, всё плачу не о том.
А время незаметно утекает.
Закат горит в окне полуслепом,
И ласточка беспечная мелькает,
Лучи крылом срезая, как серпом.

Фрайбергская могила