Дэвид Моулз - Третья сторона

• Название: Третья сторона
• Автор: Дэвид Моулз
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02106-4

Саломея, возрождающаяся колония человечества, становится ареной противостояния двух высокоразвитых цивилизаций — Сообщества и Ассоциации. Каждая имеет свои планы на будущее планеты…

---

Имаз. Аликата была обычной тюрьмой для обычных преступников. В Имазе содержали наиболее опасных заключенных, тех, кто пытался бежать сам, а также политических заключенных, чьи товарищи могли попробовать устроить им побег. Он, видимо, попадает во все три категории.

Как вообще им удается переправлять заключенных в Имаз? Он знал, что тюрьма находится на острове, в старом морском форте. В сезон бурь волны в узком внутреннем море, окаймленном по берегам высокими скалистыми берегами, достигали пятидесяти футов. В лодке по такому морю не проплыть, а летать в ненадежных, непрочных дирижаблях Саломеи мог решиться только дурак; к тому же вряд ли в распоряжении полиции, тем более Специального отдела, найдется хоть один дирижабль.

Ему показалось, что фургон, вместо того чтобы ехать в порт, поднимается вверх, в горы. Может, сейчас их и не повезут сразу в Имаз.

Вот фургон остановился. Цицерон слышал приглушенный разговор, доносившийся из кабины. Потом раздался лязг открываемых ворот, фургон опять дернулся, но вскоре замер. Ветер стих, даже дождь больше не барабанил по крыше, потому что они въехали в какой-то тоннель или гараж. Куда их привезли?

Дверь фургона отворилась, вокруг было темно, пахло машинами и бурей. Караульные вытащили Мариуса, потом один из них крикнул Цицерону:

— Вылезай!

Фургон стоял под широким стальным навесом, державшимся на стальных же балках и перекладинах. Навес находился на вершине километровой скалы, одной из тех, что возвышались вдоль всего южного берега внутреннего моря. Вокруг бушевала буря. Далеко в море, за серо-зелеными волнами с белыми барашками, высились острые скалы острова Имаз, окруженные темными тучами. Остров напоминал нос корабля, который штормовой ветер кидает по волнам.

Цицерон заметил четыре тонюсеньких троса, два сверху, два внизу. Они исчезали в тумане дождя, но когда Цицерон посмотрел на ближний конец троса, то понял, что на самом деле он очень толстый, толщиной с мужскую руку, и сделан из стали. Под навесом рядом с фургоном стояли различные механизмы, колеса с человеческий рост и шкивы, старый паровой двигатель (причем Цицерон заметил, что он соединен с верхней и нижней парами тросов — тянет верхние и травит нижние). Он снова посмотрел вдаль и увидел, что к ним по подвесной дороге движется кабина. У него вдруг закружилась голова.

Офицер заметил выражение его лица и улыбнулся:

— Мы не боимся высоты, профессор?

Цицерон ничего не ответил.

Кабина была размером с железнодорожный вагон, сделана грубо, хотя ей и пытались придать обтекаемую форму (углы были сглажены, боковые стенки закруглены). Металл со временем покрылся полосами ржавчины. Кабину угрожающе раскачивало из стороны в сторону. Цицерон слышал, как бьются о стенки кабины порывы бешеного ветра. Когда кабина оказалась под навесом, шум стих; в конце концов она остановилась. Внизу открылся люк-дверца, показались ступеньки, и наружу вылезли двое караульных, оба в непромокаемых плащах и с тяжелыми автоматами в руках.

Офицер подал им бумаги, они быстро все просмотрели и почтительно отступили в сторону.

— Только после вас, профессор, — сказал ему офицер.

Караульные из Аликаты толкнули Цицерона вверх по ступенькам внутрь кабины. На потолке тускло светились обычные лампочки накаливания, зарешеченные металлической сеткой. На скамьях сидели еще четверо караульных. Окна кабины были зарешечены.

Мариуса внесли внутрь на носилках и положили в дальний угол кабины. Цицерона передали караульным Имаза. Его усадили на одну из стальных скамей, а караульные тем временем прикрепили его наручники и ножные оковы к кольцам на стене и в полу кабины.

В кабину поднялся офицер, за ним двое караульных Имаза. Они закрыли дверцу, кабина качнулась и двинулась. Вскоре ветер завыл с новой силой.

— Когда-то, — начал офицер, усевшись напротив Цицерона, — Имаз был отрезан от материка в течение десяти недель в году. Старые короли укрывались там во время тяжелых войн; Сенату понадобилось четыре года, чтобы во время Воссоединения вытащить их оттуда. А это… — он постучал по скамье, — построили тридцать лет назад, после того как взбунтовавшиеся заключенные умудрились поджечь зерновые бараки во время сезона бурь. Тогда большинству караульных удалось запереться в цитадели, где всегда есть свои запасы пищи, но из двадцати заключенных к концу зимы в живых не осталось ни одного. — Он мрачно взглянул на Цицерона и улыбнулся. — И тел тоже почти не осталось.

Цицерон отвернулся и прикрыл глаза. Кабина летела вниз по плохо натянутым тросам, под ударами штормового ветра ее качало из стороны в сторону. В животе Цицерона тоже начиналась настоящая буря; он вдруг понял, почему скамьи в кабине сделаны из металла — легче мыть. Он снова открыл глаза и, к своему раздражению, заметил, что офицер сидит как ни в чем не бывало. Точно так же он сидел бы и в придорожном кафе под лучами весеннего солнца.

Караульные, однако, выглядели гораздо хуже. Цицерон попытался представить, сможет ли разоружить одного из них и напасть на остальных. Если бы не было наручников и ножных оков, то один шанс из трех у него был бы, но сейчас он крепко-накрепко прикован к кабине.

Офицер встретился с ним взглядом, и у Цицерона осталось неприятное ощущение, что тот прочел все его мысли.

Но вот кабину резко дернуло, офицер и все шестеро караульных упали на пол, заключенных удержали на месте только их цепи. Свет погас, а ветер с еще большим остервенением обрушился на кабину.

— Черт подери, — заворчал офицер, поднимаясь на ноги. — И часто такое случается?

— Нет, сэр, — ответил один из караульных Имаза.

— Мы остановились, — заметил второй, выглянув в окно.

Они и правда остановились, причем кабина не только не двигалась в сторону острова, но и перестала раскачиваться из стороны в сторону.

— Достаньте аварийную лампу! — приказал офицер. — Пошлите сигнал тревоги на станцию и выясните, что там такое произошло, черт бы их побрал.

Один из караульных открыл ящик под скамьей и вынул оттуда сигнальную лампу, работавшую на батарейках. Он прошел к концу кабины, посмотрел в сторону скал и начал мигать лампой.

— Сэр, туман слишком густой, — с сомнением заметил он и повернулся. — Не знаю…

Окно за его спиной с шумом распахнулось, караульный упал ничком на пол, лампа при этом разбилась вдребезги, а осколки разлетелись по всей кабине. В тот же миг что-то ударило по стенкам кабины сразу в нескольких местах, и дверь сорвало с петель.

Офицер что-то выкрикнул, но в страшном реве ветра и воды понять его было невозможно. В кабине вспыхнула белая вспышка — это офицер выстрелил из пистолета поверх головы упавшего караульного. Пуля ударилась обо что-то, что Цицерон не мог разглядеть, отлетела в сторону и разбила второе окно.

— ВНИЗ! — раздался женский голос через усилитель, родной голос, голос Сообщества.

Цицерон изо всех сил попытался пригнуться, несмотря на наручники и оковы. Он слышал разрывы электростатических станнеров, а потом начал стрелять из автомата один из караульных Имаза. В свете вспышек Цицерон разглядел миссионера Космической службы в стеклянистом оптическом камуфляже. Потом сквозь дверное отверстие и выбитые окна появились другие. Не прошло и нескольких минут, как все караульные валялись на полу, а миссионеры — четверо мужчин и женщин, выключали камуфляж. Их костюмы постепенно снова обрели цвет.

Тот миссионер, который первым залез в кабину и чей костюм теперь стал нежно-зеленого цвета, подошел к Цицерону и опустился на колени. Он достал какой-то инструмент, и через секунду оковы, которыми Цицерон был прикован к кабине, уже дымились.

Миссионер снял маску, из-под которой показалось темное, окаймленное бородой лицо.

— Люций, — проговорил Цицерон.

— С тобой все в порядке? — спросил он, не дожидаясь ответа, вытащил медицинский сканер и быстро пробежал им по всему телу Цицерона.

— Я в порядке, — ответил Цицерон. — Займись Мариусом.

Люций улыбнулся.

— Ну, не совсем в порядке, но скоро будешь. — И он прошел к Мариусу.

Под ярко-желтым костюмом скрывалась Ливия, и вид у нее был крайне несчастный.

— Ну и погоняли вы нас, — вздохнула она.

— Вынужденные обстоятельства, — ответил Цицерон. — Как остальные?

— С Тиатиры и Архипелага спастись удалось всем, — принялась рассказывать Ливия. — Мегару мы забрали с крыши больницы, а Кассию прямо из гавани. Но Солон мертв, его убили при попытке оказать сопротивление при аресте. И я ничего не знаю о Мусе и всех, кто был с ним на юго-востоке; за ними должен был отправиться один человек из другой группы.

Цицерон попытался вспомнить лицо Солона и не смог, несмотря на то что все высадившиеся на планету миссионеры в течение пяти лет проходили совместную подготовку. Солон был невысокого роста, с обостренным чувством справедливости, что помогло ему разыгрывать из себя неплохого журналиста, стремящегося к публичным разоблачениям. Но больше Цицерон ничего вспомнить не мог.