Джим Корбетт - Леопард из Рудрапраяга

• Название: Леопард из Рудрапраяга
• Автор: Джим Корбетт
• Жанр: История

---

Когда вы выследили, обнаружили и подкрались к леопарду, гораздо больше удовольствия можно получить, нажав кнопку фотоаппарата, а не курок винтовки. В первом случае за леопардом можно наблюдать часами, и нигде в джунглях вы не увидите более грациозное и интересное животное. Кнопка фотокамеры может быть нажата в любой момент по вашему выбору, и вы станете обладателем пластинки, которая всегда будет представлять интерес. В другом случае вы получите мимолетное впечатление - вы нажимаете курок и, если прицел правилен, приобретенный трофей быстро теряет и красоту и привлекательность.

ПЕРВАЯ ЖЕРТВА [* Первая со времени прибытия автора на место действия]

Вскоре после моего прибытия в Рудрапраяг Ибботсон организовал облаву. Если бы она окончилась успешно, пятнадцать человеческих жизней были бы спасены. Облава и обстоятельства, вызвавшие ее, достойны того, чтобы их описать.

Двадцать паломников с трудом тащились по дороге к Бадринатху. К вечеру они добрались до небольшой стоявшей на дороге лавки. Отпустив паломникам все необходимое, лавочник настаивал, чтобы они поскорее отправлялись дальше. Он говорил, что светло еще будет достаточно долго и они успеют достигнуть убежища, находящегося в четырех милях дальше по дороге, где смогут получить пищу и найдут надежное укрытие. Но усталым людям не захотелось уходить. Они сказали, что проделали сегодня очень длинный переход, слишком утомились и не могут пройти еще четыре мили; все, что они хотят, - это иметь возможность приготовить себе ужин, кроме того, они просят разрешения спать на помосте, примыкающем к лавке. Лавочник не соглашался, весьма энергично возражая. Он сказал паломникам, что к его дому часто приходит людоед и что спать снаружи, на открытом помосте - значит играть со смертью.

В то время как спор достиг апогея, на сцене появился один садху, шедший по пути из Матхуры в Бадринатх. Он поддержал паломников, сказав, что если лавочник предоставит у себя убежище женщинам, то он будет спать на помосте вместе с мужчинами и, если леопард-людоед или какой другой хищник осмелится напасть, он схватит его за разверстую пасть и разорвет пополам.

На это предложение лавочнику пришлось через силу согласиться. Поэтому десять женщин из группы спали в лавке - там была одна комната с запиравшейся дверью, а десять мужчин легли в ряд на помосте с садху в середине.

Когда паломники утром проснулись, они увидели, что садху исчез, одеяло, на котором он спал, было смято, а простыня, которой он укрывался, испещрена пятнами крови и свешивается с помоста. Слыша возбужденные возгласы паломников, лавочник открыл дверь; ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Когда поднялось солнце, он отправился в сопровождении мужчин-паломников по кровавым следам. Сойдя с горы, люди пересекли три террасы полей и вышли к низкой межевой ограде. Здесь они нашли садху - он лежал на меже, большая часть его тела была съедена.

Ибботсон в это время находился в Рудрапраяге, стараясь выяснить, где действует леопард. Однако при нем никаких случаев убийства не произошло, и вот поэтому он решил организовать облаву наудачу на той стороне Алакнанды. Жители окрестных деревень подозревали, что именно здесь скрывается людоед в течение всего времени, когда светит солнце. Там он находит, возможно, вполне подходящее укрытие для лежки. И так случилось, что в то время, как двадцать паломников брели по дороге в сторону лавки, несколько патвари и другие люди из группы Ибботсона отправились по всем близлежащим деревням предупредить население, чтобы оно готовилось к облаве, назначенной на следующий день.

После раннего утреннего завтрака Ибботсон вместе со своей женой и приятелем, имя которого я позабыл, в сопровождении своей группы и двух сотен участников облавы перешел Алакнанду по висячему мосту, поднялся на гору на высоту примерно одной мили или около этого и занял позиции.

Облава уже началась, как вдруг с посланным гонцом пришло известие об убийстве садху.

Теперь облава потеряла смысл; ее тут же прекратили и наскоро организовали военный совет, в результате которого Ибботсон со своей группой и двумястами участниками облавы отправился по правому берегу, чтобы перейти реку по подвесному мосту в четырех милях выше и вернуться назад вдоль левого берега, к месту убийства, между тем как группа служащих разошлась по местности, чтобы собрать как можно больше людей и всем соединиться у лавки.

Сразу после полудня собрались две тысячи участников облавы, в том числе несколько человек с ружьями. Высокая гора, покрытая каменистой россыпью, возвышавшаяся над лавкой, была прочесана сверху донизу. Облава была весьма хорошо подготовлена и столь же эффективно проведена, и единственная причина, почему она не увенчалась успехом, заключалась в том, что леопарда на обысканной площади в то время не было. Когда леопард или тигр по собственному почину оставляют свою жертву под открытым небом и не трогают ее, это указывает на то, что зверь потерял интерес к своей добыче. После того как животное насытится, оно неизменно уходит, иногда на расстояние двух или трех миль, а людоеды, возможно, на десять, а то и больше миль. Вот почему вполне вероятно, что, пока на горе шла облава, людоед мирно дремал в десяти милях от места, где его искали.

КАК ОБНАРУЖИТЬ ЛЕОПАРДА

Леопарды-людоеды - редкое явление, и поэтому о них мало что известно. Мой собственный опыт был весьма ограничен. Много лет назад мне однажды пришлось встретиться с подобным зверем. Хотя я и предполагал, что изменение "рациона" (люди вместо животных) должно повлиять на повадки леопарда, так же как это действует на тигра, все же не знал, до какой степени изменяются привычки и поведение такого зверя.

Поэтому я решил убить людоеда теми способами, которые, как правило, применяются для уничтожения нормальных леопардов. Как правило, засаду устраивают или около жертвы леопарда, или около живой приманки - козы, овцы. Для этого надо найти убитое леопардом животное или приготовить для него живую добычу там, где он охотится.

Я прибыл в Рудрапраяг, чтобы предупредить дальнейшую гибель людей, и поэтому не собирался дожидаться следующего убийства, после которого смог бы сесть в засаду. Я должен был сначала обнаружить местонахождение леопарда, а потом попытаться застрелить его с засидки у живой приманки.

Здесь мне встретилось весьма сложное препятствие, которое, однако, я надеялся со временем хотя бы частично преодолеть. По картам, которыми меня снабдили, я увидел, что людоед действовал на площади примерно в пятьсот квадратных миль. Пятьсот квадратных миль в любой стране можно считать значительной территорией для того, чтобы разыскать и застрелить какое угодно животное. Здесь же, в этом горном, пересеченном ущельями районе Гарвала, поиски зверя, охотящегося только по ночам, сначала казались совершенно безнадежными. Но затем я обратил внимание на то, что река Алакнанда делит район на две более или менее равные части. Большинство местных жителей верило, что Алакнанда не препятствие для людоеда, и, когда он не находит легкой добычи на одном берегу реки, он переплывает на другой. Но с моей точки зрения, никакой леопард ни при каких обстоятельствах по своей воле не рискнет броситься в стремительные и холодные, как лед, воды Алакнанды. Я был уверен, что, когда людоед переходит с одного берега на другой, он совершает это по одному из висячих мостов.

На площади, о которой идет речь, имелось два висячих моста: один у Рудрапраяга, другой в двенадцати милях выше по реке, у Чатвапайпала. Между этими мостами был еще качающийся мост, тот самый, по которому Ибботсон со своей группой и двумястами местными жителями пересек реку в день облавы. Этот качающийся мост, по которому реку не могло перейти ни одно животное, за исключением, быть может, крысы, представлял собой самое ужасающее сооружение из тех, какие я когда-либо видел... Два травяных каната ручного плетения, почерневшие с годами и заплесневевшие от речного тумана, соединяли берега над пенящимся потоком шириной 200 футов. В ста ярдах далее вода вздымалась с грохотом, подобным грому, протекая между двумя скалистыми утесами. Разве только каркер, да и то загнанный дикими собаками, рискнет здесь пересечь Алакнанду вплавь. Между канатами, образуя дорожку, лежат неровные и неодинаковые палки в полтора-два дюйма толщиной. Они находятся друг от друга на расстоянии двух футов и свободно прикреплены жгутами травы к канатам. Пользование этим паутинным сооружением сильно затруднено тем, что один из канатов провис, в результате чего палки, на которые приходится ставить ноги, приобрели угол наклона в сорок пять градусов. Первый раз, когда мне встретились эти страшные качели, я оказался достаточно наивным, чтобы спросить у старика, который за одну монетку разрешил мне рискнуть жизнью и пройти по мосту: проверяют ли надежность моста или ремонтировали ли его когда-нибудь? Он отвечал, с интересом поглядывая на меня, что мост никогда не проверяли и его никогда не ремонтировали, но однажды его восстановили после того, как он порвался под тяжестью некоего пешехода, пытавшегося перейти на другую сторону. От этого рассказа я почувствовал, как холодные мурашки поползли по моей спине - ощущение, которое я еще долго испытывал после того, как благополучно перебрался на другую сторону.