Pferd Mantel - Колокола Обречённых

• Название: Колокола Обречённых
• Автор: Pferd Mantel
• Жанр: Боевая фантастика

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ….

ВНИМАНИЕ! В книге широко использована ненормативная лексика. Практически все места, в которых происходит действие романа, действительно существуют. Все персонажи и события являются авторским вымыслом, а любые ассоциации читателя, связанные с реальными людьми – личным и независимым делом читателя. Люди, возможно читающие роман и соотносящие себя с героями произведения – заслуживают похвал, как исключительно совестливые и самокритичные.

---

И теперь, вынимая Частицы каждый раз на Литургии, старый иеромонах Отец Паисий, Божьей милостью пастырь стада Христова, выжившего и нашедшего свои труды и дом в Кушалино, не забывая, возносил свои молитвы к Господу о закончивших земной свой путь Отце Георгии, определившем его жизнь Служением Господу, воине Христове, о доброй старушке Бабе Зине, разделившей с ним лишения той страшной зимы и всех Православных, отдавших свои жизни за Родину.

Тяжёлое время было, да. А сейчас что – как это выразить?! Всем крест даёт Господь, а вот Отцу Паисию досталось два. Слава тебе, Господи!

ТОГДА. Июль 2010 года. Отец Паисий. + ПЕРВОЕ УТРО

А с Отцом Паисием, когда Началось, вот как случилось.

Тверская Епархия отправила стареющего и уже начавшего слепнуть иеромонаха, не возжелавшего отойти на покой в обитель, в Кушалино, фактически махнув рукой, в 1995 году. Пусть старик тешится. Ведь в то поганое время всё перемешалось в головах людских – и Церковь не исключение: обмирщалась Церковь, становилась коммерческим предприятием. Как институт, простоявший две тысячи лет, Церковь была крепка, но червь поразивший страну, проник и туда. Отец Паисий обличал эти тенденции, и не всем в руководстве Епархии это нравилось. Надо бы на покой, батюшка – говорили, кто помоложе. Раз на покой – нет, значит, тогда подальше. Не Бог весть, как далеко Кушалино – каких-то тридцать километров от Твери, а уже глушь. Что ни деревня практически – древний храм огромный стоит. Разруха. В самом селе две церкви – та, что Духова – большой, красивый храм 18 века – один остов стоит. Смоленская церковь – 16 века, под которой были молитвенные покои Симеона Бекбулатовича, Царя русского – тоже только стены. Колокольню, вроде бы восстановили миром, а что толку? Службы-то отправляются в крошечном приделе, восстановленном худо-бедно отцом Александром по благословению Московской Патриархии, а сам храм – разрушается…

Отец Паисий, помолясь, взялся за работу. Вокруг него как-то образовалась община, миром принялись за первонасущное. Местные, кто побогаче – деньгами, стройматериалами помогали, другие – трудом. Как-то незаметно начала устраиваться духовная жизнь в селе, чахнущим в безделье, пьянстве, страстях. Люди пошли в храм. Мало-помалу организовывался нормальный сельский приход, что было нехарактерно для этих времён. Отец Паисий учил людей, крестил, отпевал, венчал, проповедовал борьбу со страстями – пьянством, блудом, наркоманией – этим бичом, забирающим души самые ценные, самые близкие к Господу – детские души. Нёс, в общем, простую и обычную службу сельского батюшки. Он и стал батюшкой, вторым отцом для многих сельчан, потерявших духовный ориентир в набирающем обороты царстве Князя мира сего – демократической России. Многих привлёк, наставил, спас, вырвал из цепких когтей дьявольских старый приходской батюшка, восстановил Смоленский храм, ввёл ежедневный Служебный круг, создал крепкий сельский приход, воскресную школу детишкам. Услышав об успехах Отца Паисия, пришёл служить Отче Феофан – инок-диакон с невероятным голосом, приехал Отец Александр – старый священник из Твери, как и Отец Паисий, не возжелавший покоя. С помощью селян восстановили разрушенный домик причта, в нём все и поселились. Отец Феофан, по благословению, стал вести уроки хорового пения в школе для детишек. Нашлась и регентша – старушка из Волкова, и хор собрали.

Но только страна каталась вниз, и из их тверской глуши было тяжело разобрать суть творившихся перемен. Воровская псевдодемократия ставила страну на грань, а тут, среди лесов и болот, люди воссоздавали Духовский храм, а, соответственно, и храм в своей душе.

И вот пришла расплата, «ибо всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит».

В те дни весь причт и приход молились Господу о даровании победы русскому воинству, у многих сельчан сыновей, мужей уже призвали на войну – но никто даже в самых страшных своих фантазиях не мог предположить ЧЕМ ВСЁ закончится. Узнав из телевизора и радио о событиях в Крыму, о вторжении Натовских частей в Калининградскую область многие подумали было – вот, началось. Но нет – тогда ещё не началось. Ещё были дни, недели и можно было исправить… Ракетный удар по базе Балтийского флота и незамедлительно последовавший ядерный удар возмездия по Британии и Соединённым Штатам за несколько часов решили судьбу этого мира – нашего мира. Всё. Что произошло дальше – знает только Бог, а мы можем лишь догадываться. Скорее всего, американцы применили какое-то секретное бактериологическое оружие по всем крупным городам России. И вот тогда – НАЧАЛОСЬ.

***

Отец Паисий проснулся от страшных криков за окном, было часа три ночи. Кто-то кричал, в дверь стучались.

– Боже мой, война дошла, спаси Господи! – пробормотал Отец Паисий, разыскивая свои очки на прикроватной тумбочки. Найдя их и одев, Отец Паисий накинул плед на плечи – было зябко, и пошёл открывать дверь, в неё неистово колотили и звали батюшек. На мосту уже столкнулся с диаконом, Отцом Феофаном.

– Доброе утро, батюшко! – сказал диакон, ковыряясь ключом в замке – на мосту было темно. – Что там стряслось, православные? Не ломайте же дверь, открываю!

– Да быстрее же, Отче!!! Беда у нас, конец света! – крикнули из-за двери. И кому-то с той стороны: – Вась, смотри, со стороны Церкви тоже!

– Да что ж такое-то! – изумился Отец Паисий. – Храни Господи!

Дверь открылась, и на мост ввалились, грубо оттолкнув батюшек, двое мужиков, одетых кое-как, в крови и с топорами! Один сразу давай дверь закрывать и задвигать на неё шкаф, на мосту у отцов стоящий.

– Беда, батюшки! – выдохнул Василий Строков, крепкий мужик, непьющий, деятельный прихожанин, поставив кровоточащий топор свой к стене и обтирая лицо. – Беда. Конец света, короче. Верите мне или нет, а оно так и есть, как вам щас скажу – тут Василий перекрестился – Спаси Господи. Мёртвые, короче, встали, да.

– Да вы в себе ли, мужики?! – начал стыдить их Феофан.

– Дай воды, дьякон. – попросил второй мужик, Валера, сосед Василия. – Всё так и есть. Встали мертвяки, ещё ночью. Кого покусают – сам таким встаёт. Всё село в крови, а вы спите тут.

– Собирайтесь по-быстрому, батюшки. Ты, дьякон, здоровый бык, возьми там что. Топор, лопату… Сами всё увидите. Народ к церкве-то стекается. Кто живые ещё. – указал пальцем Василий на необходимые в данный момент действия.

Кинулись собираться, а про Отца-то Александра, старика, как-то сразу и не вспомнили. Уже рассветало, и в маленьких окошках старого жилища сельских священников начала проясняться апокалиптическая картина происходящего в селе. Отцы крестились, а пока будили старого Отца Александра, да поднимали его, да обряжали, сельские мужики – Валера с Васей, приволокли обломанную косу и топор, кои и вручили диакону, благо тот был мужичищей здоровенным. Отче же Феофан от холодного оружия открестился сразу:

– Не, православные, храни Господи меня от ваших штучек. Я лучше Отца Александра понесу, сам-то он еле ходит. Так, батюшко?

– Конечно, радость моя, конечно. – перекрестил своего диакона Отец Паисий.

Мимо окошек уже, однако, шарили вялые фигуры, и нашим героям было совершенно очевидно, что эти – отнюдь не от мира сего. С улицы слышались крики и вопли – значит, ситуация усугублялась и требовала участия иереев самым непосредственным образом. Надо было выходить к церкви. До церкви-то – всего сто метров, но за стенами Смоленской не было видно, что конкретно происходит на паперти, а проникнуть надо было как раз туда. Быстро рассветало, и откладывать было нечего. Наблюдая в окно, Отец Паисий уже узрел чудовищную картину – прямо рядом с дорогой две каких-то фигуры нависли на бьющейся в агонии скорее всего, женщиной. Присмотрелся. Ведь жрут, помилуй Господи! А дальше-то – вообще кошмар. Все трое участников этой бесовской картины, непонятным образом, и пожиратели, и пожираемая, поднялись, и вытянув перед собой то, что раньше было руками, вяло, спотыкаясь, но вполне мирно, попёрлись куда-то за здание сельской библиотеки. Отец Паисий перекрестился. Многое видел старый настоятель, но к такому раскладу он готов не был. Он перекрестился опять, отошёл от окна и сел на пол рядом с обоими пастырями и мужиками. Все ждали, что же скажет Отец Паисий – самый уважаемый человек на селе.

– Ну что ж, дети мои. – начал батюшка. – Вот оно и свершилось, на наших глазах. Многие века мы ждали – и вот. Тут уж не спутать ни с чем, родные мои – се, конец этого мира грядёт. Преисполнилась чаша терпения Господня. Страшные дни ждут нас, и страшные дела. Но всё по слову Божьему и всё по Его великой милости. Токмо на неё уповаю. Посему с вами сейчас, золотые мои, давайте покаемся тут друг другу в наших грехах, как трое иереев тут, и из дома уже выйдем с чистыми душами, во Славу Божию. Ты вот, Отец Александр – самый старый из нас, прими моё исповедание, а я, Божьей милостью, твою душу очищу. Отче диакон, хоть не по сану тебе, но благословляю тебя сейчас исповедать мирян. Времени у нас мало, и по грехам нашим нам и выпало. Надо идти – люди ждут.