Ружка Корчак - Пламя под пеплом

• Название: Пламя под пеплом
• Автор: Ружка Корчак
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я стою против запертых ворот Рудницкой 6. Силой мне туда не вломиться. Уговоры на дворников не подействуют. Внезапно я вспомнила про потайные переходы. Бегу на Рудницкую 16, оттуда на улицу Кармелитов 5. По свалке можно выбраться на Рудницкую 6. Тихо. Ярко светятся окна. Значит - там. Осторожно приближаюсь. Уверена, что где-то рядом полицейские, они не должны меня заметить. Я уже на ступеньках возле двери. На другой стороне двора замечаю полицейского, расхаживает, сторожит. Я прижалась к стене дома в ожидании и тревоге за этой дверью члены нашего штаба.

Улавливаю голоса, пытаюсь разобрать, но говорят по-литовски. Вдруг звук отворяющейся двери. Ныряю в сторону. Выходит гестаповец, держа оружие наизготовку, за ним спокойно шагает Ицик. На руках у него наручники. За ним литовцы. Я душу в себе крик и собираю все силы, чтобы не выдать себя. В этот момент желаю только одного: чтобы Ицик почувствовал мое присутствие, заметил меня. Я впиваюсь в него глазами - хочу передать взглядом, что мы наготове и не дадим его в обиду. Но он, глядя перед собой, безмолвно проходит. Все совершилось в мгновение ока. Ушли. И снова я одна на ступеньках. Я будто окаменела. Скрип отворившихся ворот возвращает меня к действительности. Вот они и вышли. От Рудницкой 6 до номера 16, где ворота гетто, идти недалеко. А если выведут за ворота - все пропало.

Во дворе движение усилилось. Полицейские мечутся с фонарями в руках. Но теперь мне все безразлично. Я бегу к воротам, отталкиваю дворника и выскакиваю на улицу. За мной стук шагов, крики. Я подбегаю к Рудницкой 7 с криком: "Товарищи! Командира арестовали! Все к воротам! Отбить его!" Окна во дворе распахиваются. Разбуженные высовываются, спрашивают, что произошло. Ответить некому. Все бегут и выскакивают на улицу. Шаги и крики: не выдадим командира!

Ицик услыхал голоса. Он понял смысл приближающегося топота. Он рванулся из рук конвоя и побежал в сторону голосов. Гестаповцы бросились за ним. Но тотчас же их схватили, повалили наземь, начали бить. В потемках мы с трудом различаем фигуры наших бойцов, дерущихся с охраной. А затем уже ничего не разбираем, кроме толпы, которая валит валом, а впереди бежит освобожденный Ицик. Он приказывает собраться на Ошмянской 3, где наши склады и наши товарищи.

Гетто наполняется полицейскими. Литовцы бегут по улице со стрельбой. Из окон в страхе выглядывают заспанные лица.

Столярные мастерские на улице Ошмянская 3 теперь в нашем распоряжении. Здесь сейчас находятся все, кого мы успели мобилизовать. Ицик мерит комнату широкими шагами. Руки у него еще скованы, но в голосе чувствуется спокойствие, когда он приказывает: "Освободить штаб! Мобилизовать всю организацию"

Горстка бойцов снова спешит на Рудницкую 6, вооружившись топорами. Впереди, с пистолетом в руке - Иосеф. Он готов на все: "Если командование арестовано, мы проникнем в квартиру Генса и свершим над ним суд!"

На Рудницкой 6 тишина. Только у Генса горит свет. Заглядываем в окна: они там. Напряженно ждем, впившись глазами в медленно отворяющуюся дверь. Выходят Хина, Хвойник и Аба. Они потрясены. От нас они узнают, что Виттенберг освобожден. Коротко рассказываем обо всем, что произошло. Это была засада. После того как гестапо увело Виттенберга, Генс объявил им: "Вы свободны". "Ты предатель, - сказали ему, - и поплатишься за это". Генс ответил:

"Я не мог поступить иначе - произошла измена. Козловский рассказал гестапо, что в гетто существует партизанская организация во главе с Виттенбергом. Я, Генс, в качестве представителя гетто был вынужден его арестовать".

Мы поняли, что так просто от Виттенберга не отступятся и что организация накануне роковых событий.

Под покровом ночи была проведена всеобщая мобилизация. Связные отрядов обходят дома всех бойцов ЭФПЕО, полиция тоже приведена в готовность. На улице Шпитальной во время проведения мобилизации арестовали Рашку с Виткой.

Штаб освещается. Теперь уже несомненно, что война объявлена, и обе стороны не отступят. Арест Ицика - предлог для начала борьбы ЭФПЕО перед полной ликвидацией гетто. Отряды направляются в условленные пункты, часть - в оружейные склады, другая - к штабу. Шмулик Каплинский со своей группой нападает на полицейские станции и отбивает наших задержанных товарищей. Полиция ошеломлена и почти не оказывает сопротивления. Печатаем на машинке воззвание к населению гетто. Напряжение этой ночи возрастает с каждой минутой. Поступают известия о том, что отмобилизована вся полиция. В 3 часа ночи Генс созывает совещание бригадиров; там же присутствуют могучие громилы из преступного мира. Генс использует это отребье в качестве вспомогательной полиции.

Командование решает укрыть Виттенберга в надежном месте. Светает. Полицейские стерегут на всех углах. Командира переодевают в длинное черное платье и платок. Выхожу с ним. Идем на улицу Страшунь 15 в хорошо замаскированную комнату-тайник. Перед домом - полицейский пост. Мы идем бодрыми шажками. Я держу руку Ицика в своей и чувствую, как она вздрагивает. Доходим до поворота. Полицейские с некоторой подозрительностью посматривают на странную пару. Мы продолжаем свой путь с независимым видом, что-то громко рассказываю семенящей рядом со мной "старухе". Прошли. Никто нас не остановил.

В маленькой комнате на улице Страшунь 15 облегченно вздыхаем. Помогаю Ицику стащить с себя платье. Молчит. Прощаюсь рукопожатием. Он говорит мне коротко: "Будьте мужественны и держитесь. Запоминай, сообщай новости, только самые важные и через надежных людей. Передай всем привет!"

Выхожу и слышу за спиной скрип поворачивающегося ключа. Ицик остается один, смертельно усталый, лишенный возможности действовать в эти решительные минуты, как будто со связанными руками в ожидании удара топором, занесенным над его головой.

Созванное Генсом совещание бригадиров собирается на Рудницкой 6. У входа каждого тщательно проверяют полицейские. Никто здесь не знает, в чем дело. Предполагают, что предстоит акция и ждут, что скажет Генс . А он умеет с ними разговаривать. Каждое его слово падает на плодотворную почву. И он рассказывает, как спокойно в гетто жилось, убеждает, что гетто ничто не угрожает, если только будет восстановлен порядок. Но есть люди, которым хочется этот порядок нарушить и навлечь катастрофу на все гетто. "Немцы требуют лишь одного человека,- говорит он,- Виттенберга! Получат - все будет как было. Нет - истребят нас всех, все наше гетто! Из-за одного человека подохнут ваши дети и жены! Из-за кучки рехнувшихся, которым до судьбы гетто и дела нет, пропадем мы все. Помогите нам выдать Виттенберга, спасите ваших детей и жен."

Еще не кончилось собрание, а мы уже знаем его результаты и наше собственное положение.

Ранний утренний час, но гетто уже не спит. Мы стоим наготове на улице Ошмянской. Сюда приходит известие, что собрание закончилось лозунгом: "Хватайте Виттенберга!"

Этот лозунг, подхваченный толпой, предводительствуемой группой преступников, прокатывается по улицам гетто. На Ошмянской буйствует толпа, разгоряченная страхом, жаждой насилия. Она - как стая хищников, ищущих жертву. Над гетто взвился вопль: "Где Виттенберг? Выдайте нам Виттенберга!"

Часть толпы пробует проникнуть на Ошмянскую 8 в помещение штаба, но разбивается о живую стену бойцов. Тогда, вооружившись топорами и железными прутьями, толпа устремилась в сторону Ошмянской 3, осадила мастерские, где забаррикадировались наши бойцы. Толпой командует полицейский. Кто-то выстрелил в воздух, ненадолго толпа рассеивается, чтобы сразу же собраться с удвоенным зарядом злобы.

Командование распорядилось пока не применять огнестрельного оружия. Батальон на Страшунь 6 получает приказ переместиться на Ошмянскую и поддерживать осажденных. На улице - всеобщая свалка. Перебегая с места на место, я слежу за густой толпой, вижу окровавленное лицо Баруха, который из последних сил отбивается от нескольких уголовников, пытающихся его связать.

На Немецкой 3 по приказу штаба готовят оружие. Наши бойцы раскапывают в подвале тайник, достают и проверяют винтовки и пистолеты. Шпик заметил подозрительное движение и вызвал полицейского. Тот собирается спуститься в подвал. Его добром предупреждают, чтобы не шел, но он не обращает внимания на предостережения. Выстрел. Полицейский падает.

Обстановка на улице накаляется. Генс объявляет, что все рабочие, забрав своих жен и детей, должны отправляться на свои объекты. Это объявление напоминает времена акций и усиливает страх толпы.

Теперь на бойцов ЭФПЕО на улице Ошмянской кинулись не только уголовники, но и толпы рабочих во главе со своими бригадирами. Обе стороны готовы на все. Люди окончательно потеряли рассудок и соображение. Толпу надо утихомирить любой ценой. Вдолбить ей правду. Протрезвить распаленные жаждой крови мозги. Необходимо во что бы то ни стало избежать братоубийственной войны в гетто.