Алексей Корепанов - Круги времени

• Название: Круги времени
• Автор: Алексей Корепанов
• Жанр: Научная Фантастика

---

...Он не помнил, сколько времени сидел так, раздетый, забыв про неубранную постель. Голод напомнил ему о времени. Он взглянул на часы

- было двадцать минут пятого - торопливо вскочил, натянул на себя серебристый костюм, заботливо повешенный на спинке стула, убрал постель и побрел на кухню.

Он гремел кастрюлями, готовя обед, и не слышал как пришла Таня. Она остановилась в дверях.

- Здравствуйте, Партан.

Горбовский отскочил от плиты, повернулся к девушке, в пестром фартуке, с поварешкой в руке, и она рассмеялась, глядя на его растерянную физиономию.

- Большое вам спасибо, Партан. Идите в комнату, я доделаю все сама.

Она мягко взяла у него поварешку, сняла о него фартук, и он сел на диван в комнате, готовясь к необычному рассказу.

Они пообедали в тишине. Горбовский ловил на себе взгляды Тани и лишь ниже опускал голову.

Таня вымыла посуду, Горбовский вытер ее, и они вернулись в комнату.

- Ну что ж, Партан, я жду вашего рассказа.

Таня села за столик у окна, облокотилаоь на него и с любопытством взглянула на Горбовского.

Он постоял посреди комнаты, потом медленно сел на диван.

- Послушайте, Таня, - он замялся. - Вы - моя жена.

- Что?!

- Я хотел сказать, моя будущая жена...

- Ух ты! - у нее перехватило дыхание. - Вы решительный человек, Партан!

- Не смейтесь, ради бога! - Горбовский вскочил с дивана и подошел к ней. - Bы действительно моя будущая жена. Но это еще не все... Дело в том, - Горбовский в упор взглянул в серые глаза девушки, - что вы еще и моя мать... Вы будете моей матерью...

- Это интересно! - Таня откинулась на спинку стула и с любопытством разглядывала Горбовского. - Может быть, я еще и ваша будущая бабушка?

Горбовский подошел к столу, взял часы.

- Эти часы вам подарил на день рождения ваш дедушка, Василий Андреевич. Правильно?

Таня ошеломленно кивнула.

- Откуда вы знаете?

- Он мой прадедушка.

Горбовский опустил голову, потом исподлобья взглянул на Таню. Она молча разглядывала его.

- О черт, что я говорю! - простонал Горбовокий. - Вы принимаете меня за сумаошедшего. Ладно, буду говорить по порядку.

Он поднес часы к лицу, задумчиво произнес:

- Да, всё это шутки времени. Оно тоже способно иногда идти по кругу, как вот эти стрелки...

Он поставил часы на место и зашагал по комнате - от стула, на котором сидела Таня, до двери в кухню - и обратно.

- Меня зовут Партан Горбовский. Я родился в одна тысяча девятьсот

семьдесят шестом году, - произнес он громко и раздельно.

Таня невольно взглянула на календарь над столиком.

- Да-да, - Горбовский остановился, поднял руку. - Я знаю, что сейчас идет семьдесят пятый. Узнал из газет. В то же время я родился в сорок третьем году, поскольку мне тридцать два. Послушайте, Таня, - Горбовский порывисто шагнул к неподвижной девушке, - ведь ваша фамилия Пархоменко. Через год у нас родится сын и мы назовем его Партаном в честь вас, моей жены. Партан - это сокращенное Пархоменко Татьяна. Мое отчество Партанович. Господи, вы опять ничего не понимаете! Не смотрите на меня так! - умоляюще воскликнул Горбовский.

- Я попытаюсь всё объяснить.

Итак, я родился в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. Мои родители - Партан Горбовский и Татьяна Пархоменко. Вчера я ломал себе голову, где я мог видеть ваше лицо. Теперь мне всё ясно: я однажды видел фотографии моей матери, сделанные в годы ее молодости - так ведь это и есть вы! Из рассказов матери, то есть из ваших рассказов, я знаю, что мы переехали отсюда через год после моего рождения, то есть в семьдесят седьмом. Мой отец был монтажником, потом работал на одном из северных космодромов, а мать была врачом. Ведь вы врач?

Таня, не сводя широко раскрытых глаз с шагающего по комнате Горбовского, кивнула.

- Я окончил школу, - продолжал Горбовский, - потом институт и в девяносто восьмом году, приобретя специальность космического монтажника, получил направление на орбитальную станцию "Родина". Почти десять лет я провел над Землей, монтировал космические станции... Ну, вы представляете, что это такое? У вас ведь уже был запущен "Салют" и "Скайлэб".

Таня опять молча кивнула.

- Ну вот, я строил, в принципе, такие же станции, только болвших

размеров, предназначавшиеся для длительной эксплуатации. Несколько

раз в год я навещал родителей - они жили в Петрозаводске, - а потом

вновь возвращался в космос. Так продолжалось до пятнадцатого июня две

тысячи восьмого года. В тот месяц - этo было всего неделю назад - не удивляетесь, сейчас вы всё поймете, так вот, в тот месяц я вновь улетал на "Родину". В последний день перед отлетом отец зашел ко мне в комнату. "Партан, - сказал он, - мне нужно поговорить с тобой". Я отложил книгу и повернулся к нему. Он сел рядом со мной и тихо сказал, глядя мне в глаэа: "Партан, я прошу тебя, не улетай завтра на "Родину". Задержись недельки на две". Я засмеялся, погладил его по руке: "Ну что ты, отец! У нас горит план. Мне никак нельзя опаздывать. Да я ведь вернусь месяца через полтора". Отец грустно улыбнулся и как-то странно посмотрел на меня. "Я очень тебя прошу, - еще тише повторил он. "Нет, я не могу остаться", - твердо сказал я. Я видел, что отец колеблется, словно не решаясь что-то сказать. Наконец он вздохнул и произнес: "Череэ шесть дней после того как ты прилетишь на станцию, ее разнесет на куски..." Я опять засмеялся, поцеловал его в щеку: "Папка, бог с тобой! Плюнь на свои предчувствия!" Если бы я знал, что это было не предчувствие! - Горбовокий стиснул руками стул.

- Отец печально взглянул на меня. "А если тебя попросит остаться мать?" - "Да что вы в самом деле! - взорвался я. - Поймите, у нас горит план, я не могу опаздывать!" Отец медленно поднялся и молча вышел из комнаты.

На следующий день он с матерью провожал меня до аэробуса. Я крепко поцеловал их на прощанье. Они молчали и смотрели на меня как-то странно. Особенно мать... Только теперь я понял... Так смотрят люди, которые знают, что не увидятся больше никогда. "Прощай, сынок", - сказал отец. И добавил что-то о кругах, которые совершает время. Что-то вроде "время вновь пойдет по кругу". Я не понял тогда, конечно, к чему он это сказал и почти сразу забыл о его словах. Я подошел к аэробусу, махнул им рукой. Мать опустила голову на плечо отца и, кажется, заплакала. Но я вспоминаю это лишь теперь, тогда же я был мыслями уже на станции и не заметил их печали. Ведь у нас горел план! - Горбовский горько усмехнулся. - Я прилетел на станцию рейсовым грузовиком и уже на следующий день приступил к работе. Мы монтировали корпус космической обсерватории, работали как черти и мне некогда было вспомнить о родителях, разобраться в словах отца, подумать о нашем несколько странном прощании. А на пятый день я умудрился где-то простудиться и автоконтролер не выпустил меня на работу. Два дня я провалялся на кровати в своей каюте, читая книги, а потом действительно произошел взрыв. На станции не было никого, кроме меня - все находились на участке монтажа обсерватории - и пострадал, вероятно, только я один. Горбовский взглянул на неподвижную Таню. - Я догадываюсь, что там случилось. Недалеко от нашего сектора пространства находились смонтированные на орбите сверхмощные ускорители элементарных частиц. Я плохо представляю, что там вытворяли физики, но, вероятно, причиной взрыва была именно деятельность их установок. Они как-то воздействовали на пространство-время и меня отбросило в прошлое. Мы ведь знаем еще слишком мало о пространстве-времени... А от него, оказывается, можно ожидать любых каверз.

Я увидел в иллюминаторе ярчайшую вспышку, и станцию сильно тряхнуло. Я услышал треск ломающихся переборок, ударился головой, потерял сознание - и очнулся в каком-то сарае. Я уже находился в прошлом, в одна тысяча девятьсот семьдесят пятом году, то есть в вашем настоящем.

Горбовский замолчал, немного виновато развел руками и опустился на диван. В комнате наступила тишина, лишь тикали часы на столе.

- А часы? - дрожащим голосом спросила Таня.

- Что - часы? А! - понял Горбовский. - Они стояли в комнате моей матери с тех пор, как я себя помню.

- Значит, вы были... то есть будете... моим мужем и сыном... Отцом самого себя... - задумчиво произнесла Таня.

Горбовский опустил голову и вздохнул:

- Выходит, так...

- Вы знаете, Партан, что самое смешное?

- Что? - Горбовский удивленно вскинул брови.

- Я вам верю.

Oнa встала со стула и села рядом с ним на диван. Горбовский молчал.

- Хотя, если разобраться, получается какая-то ерунда. Ведь мы знаем свое будущее и можем изменить его. Например, не жениться.

- Ну это вряд ли, - Горбовский осторожно положил руку ей на плечо. - Я знаю ваc всего день, даже меньше... - он помолчал, потом добавил твердо: И люблю вас.

- Пожалуй, этот вариант действительно отпадает, - она с улыбкой заглянула ему в глаза. - Но мы можем подождать с ребенком. Можем не отправлять его в институт по специальности космического монтажника. Можем, наконец, не пустить его на станцию в тот день.