Георг Лукач - Проблемы теории романа

• Название: Проблемы теории романа
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Литературный критик
• Жанр: Культурология
• Год: 1935

Литературный критик № 2,№ 3 1935

---

Мы знаем, как Ленин различал буржуазию октябристско-черносотенную и буржуазию народническую, демократическую. Мы знаем, что Ленин говорил — есть разные буржуазные демократы: одно дело буржуазный демократ Пуанкаре и совершенно другое буржуазные демократы Марат или Желябов. Вот это — существенные различия, а не всякие мелкие подразделения, на которых была основана теория В. Ф. Переверзева и которые у нас далеко еще не изжиты.

Тов. Аристова[8] считает основным достоинством статьи тов. Лукача то, что в ней поставлен вопрос о законах изменения, развития и соотношения различных видов искусств на разных этапах общественного развития, в частности вопрос о ведущих формах искусства. Выступление В. Ф. Переверзева, направленное против данной установки, тов. Аристова считает характерным для всей его антидиалектической, метафизической концепции.

Сущность взглядов Переверзева раскрывается в том, что он, устанавливая органическую связь между гомеровским эпосом и эпосом искусственным, считает несущественным историческое своеобразие, качественные особенности эпоса гомеровского, эпоса в его классической форме, составляющей, по выражению Маркса, эпоху в мировой истории, и его отличие от эпоса искусственного, подражательного.

Маркс видит особенность гомерского эпоса в том, что почвой, на которой он народился, была мифология- народное творчество. Когда с развитием техники, с разрушением основ родового общественного строя, исчезают мифы, сказания, — исчезает и эпос. В то же время известно, что искусственный эпос, коренного отличия которого от эпоса подлинного не хочет видеть Переверзев, был всегда далек от подлинно-народного творчества и никогда не поднимался выше формальной имитации народных преданий или песен.

Критикуя положение т. Мирского, который, считает, что "эпическое общество есть общество после "грехоподения", после превращения индивидуума в классового человека-рабовладельца", т. Аристова указывает, что характерной особенностью времени возникновения эпоса является то, что сохранилась еще во всей силе родовая организация первобытной демократии и только еще появлялись зачатки дворянства и монархии; гомеровское царство является еще военной демократией. Отсюда массовая общественная значимость эпоса — характерная черта его как ведущей художественной формы. Эпос является ведущей художественной формой в древней Греции до VII–VI вв., до периода обостренной классовой борьбы между землевладельческой аристократией, с одной стороны, и растущим торгово-промышленным классом — с другой. В VI–V вв. в античной Греции на основе мифологии и эпоса, перерабатываемых с двух принципиально различных философских позиций, идеалистической и естественно-материалистической, начинают развиваться новые ведущие формы искусства: в VI в. — лирика, в V в. — трагедия и драма.

В период расцвета господства афинской демократии и борьбы ее с землевладельческой аристократией ведущей художественной формой становятся не эпос, но и не "античный роман", а трагедия и драма-Эсхил и Софокл.

Античный роман, вопреки утверждению В. Ф. Переверзева, не развивается в античной Греции параллельно с эпосом. Он, как определенная художественная форма, приобретающая общественное значение, развивается в период, когда античное общество приходит к своему концу, когда приходят к концу классическая античная культура и искусство.

Все эти факты говорят о том, что уже в пределах античного рабовладельческого общества, на различных этапах его развития, изменяется общественная значимость разных видов искусства. В такие периоды, когда сохраняется еще первобытная демократия, ведущим является искусство массовое, органически связанное с народным творчеством (последовательно — эпос, трагедия, драма). Роман не был в античном обществе в периоды сохранения политической самостоятельности народа искусством ведущим, массовым, следовательно, общественно- значимым.

Эпос в его классической форме не может быть создан вновь, но это не значит, что исчезают эпические элементы искусства, являющиеся особенностью массового народного творчества. Tpaгедии Эсхила и Софокла построены на основе эпоса, переработанного с различных философских позиций.

Переработка мифологии и эпоса анаксагорейцами, связанными с интересами демократических слоев, идет под углом зрения естественного материализма; пифагорейцами, связанными с интересами аристократии, — под углом зрения идеализма.

Игнорирование связи искусства с философией и политикой определенных классов, стоящих в центре эпохи и определяющих главное направление ее развития, характерно для переверзианства. Эта особенность во всей силе, хотя и в своеобразно замаскированной стилистической форме — форме "сплошного вопроса", проявилась как в выступлении Переверзева, так и группы поддержавших его в данной дискуссии литературоведов.

Приведенные выше факты смены одних видов искусства другими на разных, этапах развития античного общества доказывают, что категория эпоса и романа не является, как это утверждается переверзианской концепцией, категорией вневременной, внеклассовой, а следовательно, внеисторической, а является категорией исторической, имеющей фазы своего возникновения, развития и качественного перехода в другие формы. Понятия романа и эпоса, с точки зрения марксизма, находятся в диалектическом движении, в связи с реальным историческим процессом. В переверзианской концепции понятия романа и эпоса рассматриваются метафизически. Поэтому Переверзев и определяет роман как форму синкретическую, т. е. форму механического сцепления элементов, а Фохт, в полном согласии с Переверзевым, рассматривает роман как категорию не "чисто-классовую", не "чисто-временную". Такого рода "теория" ничего общего с марксизмом не имеет.

Р о з е н ф е л ь д. — В своем первом выступлении я старался быть возможно более кратким и это, очевидно, помешало мне дать положения в достаточной мере ясные и четкие. Во всяком случае мои высказывания в прошлый раз вызвали ряд недоразумений, которые я считаю нужным разъяснить.

Прежде всего я должен повторить, что статью тов. Лукача считаю весьма ценной имению потому, что из ее основных положений не только можно, но и следует исходить в разработке проблем романа как в плане истории, так и в плане теории литературы. При этом я не мыслю возможности противопоставления этих двух планов-теоретического и исторического; в этом отношении для меня было некоторой неожиданностью высказывание В. Ф. Переверзева. Считаю также невозможным противопоставлять философский подход к данному вопросу подходу собственно литературоведческому. И если общая концепция тов. Лукача верна (а она, конечно, в общем верна, потому что непосредственно и исследовательно базируется на высказываниях классиков марксизма), то странно. — я бы сказал, нелепо, говорить о ее неплодотворности для собственно литературоведческих розысканий. Я, следовательно, совершенно не могу принять нигилистической оценки доклада тов. Лукача, которую давали некоторые из выступавших. Более того, на первом заседании меня и побудила выступить с некоторыми короткими замечаниями мысль о том, что в работе тов. Лукача имеются все предпосылки для дальнейшей детальной разработки истории и теории романа.

Я никогда не говорил о романс как о вечной, внеисторической, внеклассовой категории. Не говорил я этого и о других жанрах. Жанр — категория классовая. Строго говоря, (каждый из терминов "повесть" "новелла", "роман" и т. д. соответствует не отдельному жанру, а целой группе одноименных жанров различных стилей, жанров сходных, но не тождественных. Напр., феодальная (боярская повесть, буржуазная повесть-это, строго говоря, различные жанры, однако мы и то и другое называем повестью, причем обозначение их одним термином не есть пустой звук, не является слепым следованием за установившейся терминологией. В реальной истории литературного процесса эти жанры связаны литературными традициями, закономерно обусловленными системой классовых отношений, ходом классовой борьбы, общим процессом выработки классовой культуры. Эти жанры вместе с тем связаны известной близостью и в структурном отношении. Повторяю, близость эта есть не тождество, а лишь сходство.

Задача теории литературы с этой точки зрения — найти определение указанной относительной общности. Эту задачу теория литературы разрешает, конечно, опираясь на данные истории литературы. Это однако, отнюдь не означает признания чисто эмпирического индуктивного метода. Теоретическое определение жанра должно опираться на типичные его проявления, на те его проявления, которые с наибольшей полнотой отражают его основные тенденции и свойства, в которых с наибольшей полнотой раскрываются его социальные предпосылки. Вместе с тем, опираясь на такое определение, литературовед должен привлекать и все остальные материалы, отнюдь не игнорируя формы переходные, смежные и т. д. В этом последнем отношении работа тов. Лукача, несомненно, нуждается в ряде дополнений.