Алексей Корепанов - Зубы дракона

• Название: Зубы дракона
• Автор: Алексей Корепанов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Сон, однако, долго не шел к нему, хотя цитрамон помог и головная боль отпустила. Панаев лежал, смотрел на стеклянную дверцу серванта, отражающую свет уличного фонаря, и задавался вопросом: ну почему именно с ним сотворилась эта чертовщина? Жизнь была нормальной, без особых переживаний, то, о чем не хотелось вспоминать, он и не вспоминал, и о чем не хотелось думать - не думал, накатано все уже было и отлажено, карусель бытия медленно вращалась без рывков и резких остановок - пять рабочих, два выходных, пять рабочих, два выходных - здоровье пока, слава богу, не подводило - и вот на тебе, угораздило.

В прихожей протяжно мяукнул Барсик. Панаев цыкнул на него и натянул на голову одеяло.

Мысли постепенно замедлялись, прерывались - и привиделось непонятное. Над головой распростерлось грозно и торжественно пылающее небо, небо клокотало, раздиралось сиянием бесчисленных звезд. Звездам было тесно, они слипались в комки, в раскаленные пятна, прожигали и расплавляли пространство, извергаясь и обрушиваясь сверху на ночную равнину. Мощно зазвучала величавая музыка, словно заиграл огромный орган, в органном обвале возник и расплескался хор, слова были незнакомы и хрустальны, и незнакомы были созвездия и черный вытянутый провал, змеей извивающийся над горизонтом, и незнакомы были широкие стебли травы, искрящиеся в неудержимом звездном свете. Текли-растекались запахи, неизвестные пронзительные запахи, вплетающиеся в буйство музыки, пения и звезд.

И в то же время все вокруг было странно знакомым, и ночной торжествующий мир принимал и растворял в себе, и пульсировал в такт биению сердца. Этот мир торопился быть узнанным, тормошил своими красками, звуками и запахами, властно врывался в душу, трепетал от предчувствия ликования - и казалось, вот-вот сотворится неизбежное, лопнет последняя ненадежная преграда - и свершится чудо прозрения.

Само небо гудело гигантским соборным органом, сотворенным из множества звездных труб, равнина с высокой травой казалась мерцающим морем, над морем растекался напряженно-неудержимый хоровой напев. Море разбивалось о высокие скалы, вздымающиеся из мерцания и запахов подобно пальцам подземного великана, не сумевшего вырваться из недр и дотянуться до неба. Пальцы багрово светились, пальцы силились что-то схватить. И были тоже чем-то знакомым и ничуть не пугающим. Проплыла над равниной вереница ослепительно белых лент, взмыла к звездам, обернулась туманом, притушившим неудержимый небесный свет и укротившим напор музыки. Снежные спирали протянулись из тумана к траве, превратились в колонны, подпершие небо. Странный звук дрожал, затухая в молочной белизне.

Подавалась, прогибалась последняя преграда, прогибалась, но не рушилась, множились, ветвились ходы, ведущие в тупики - и узнавание терялось в лабиринте. Зашевелились, растопырились и померкли багровые пальцы, тень упала на густую траву - и исчезло мерцание.

Панаев открыл глаза. Торопливо включил бра над диваном, посмотрел на часы: начало первого. Сердце колотилось, как после кошмара.

- И отправился я в Белые Столбы, - уныло сказал Панаев и Барсик незамедлительно отозвался из прихожей. - Вот тебе и "мяу", Барсуарий. Будет тебе тогда "мяу".

Хотелось спать, но он боялся засыпать. Он боялся увидеть еще какой-нибудь ненормальный сон.

За окном распласталась ночь, в черном окне с незадернутой шторой отражался растерянный огонек над диваном.

*

С утра Панаев в свой первый сектор не попал - был перехвачен в коридоре красноречивым Флейшманом из лаборатории, не смог ничего противопоставить напору басовитого экспресс-аналитика, да и вялость чувствовал после беспокойно проведенной ночи, и в итоге провозился около часа, разбираясь в капризах недавно установленного лабораторного оборудования. Сектор отреагировал на его появление напряженной тишиной, словно в дверях появился не хорошо известный им Виктор Панаев, а какой-нибудь реликтовый гоминоид или, напротив, представитель нездешнего высшего разума из созвездия Водолея. Все мгновенно прекратили заниматься своими делами и обернулись к нему, а долговязый Чумаченко, приподнявшись, так и застыл над стулом, словно переломившийся шест для прыжков в высоту. Панаев почти физически ощутил любопытство сотрудников и понял, что они только что говорили о нем. А информацию для обсуждения дали, конечно, Валечка и Зоя.

Он негромко поздоровался и направился мимо столов к своей "стекляшке".

- Виктор, погоди! - возмущенно остановил его Полулях. - Нам Зоя Васильевна все рассказала.

- Толика вчера прямо с работы в больницу увезли, - подала голос Валечка, с каким-то испугом глядя на Панаева. - И ведь никогда ни на что не жаловался.

- Что с ним?

- Аппендицит, - пренебрежительно махнув рукой, ответила за Валечку как всегда подтянутая и элегантная, несмотря на возраст, Наталья Анатольевна. Для мужчины это не болезнь.

- А вам самой-то резали? - вспыхнула Валечка, и Панаев двинулся было дальше, зная по опыту о длительности подобных женских бесед. Намечающаяся перепалка его устраивала, потому что всеобщее внимание и вообще роль одинокого фокусника на сцене никогда его не прельщали.

Но Петрович в своем дальнем углу гулко похлопал линейкой по сложенным на столе папкам.

- Дамы, не ругаться! Брэк. - И уже обращаясь к Панаеву: - Что ж ты молчишь, сударь? Давай, рассказывай.

Панаев обреченно опустился на стул возле Натальи Анатольевны, мерившей Валечку пренебрежительным взглядом. Стол Зои находился наискосок, Зоя подперла щеку ладонью и смотрела с восхищением.

- А что рассказывать? Вы ведь все уже знаете.

- Ты что, старик! - Полулях возбужденно взъерошил курчавые волосы. Это ведь только результат, а как у тебя получается? И вообще, когда началось?

Панаев пожал плечами:

- Понятия не имею, как получается. Просто вот как-то получается. А началось вчера.

- Биополе! Я знаю, это просто чье-то очень мощное биополе. - Валечка обвела всех круглыми глазами. - А у Виктор Борисыча получился резонанс.

- Чушь в квадрате! - Полулях вскочил, уперся руками в стол, словно выступал на собрании. - Это все равно что сваливать на происки мировой буржуазии. При чем тут биополе? И что такое биополе? Газеты треп подняли, тут тебе и экстрасенсы на каждом углу, и сенситивы, пришельцы косяками ходят, и каждый, кому не лень, по звездам будущее предсказывает, и биополе это самое приплетают куда угодно, а при чем тут биополе?

Полулях остановился перевести дух и Валечка тут же язвительно вставила:

- Между прочим, экстрасенсы и сенситивы - одно и то же, Василий Владимирович.

- Да бог с ними, - отмахнулся Полулях. - Никакое это не биополе, но факт есть факт: о вашем, так сказать, женихе мы все своими ушами от Виктора вчера слышали, и Зое Васильевне тоже вроде бы обманывать нас не резон. Потому, Витя, тот же вопрос: как у тебя все-таки получается?

Панаев прижал руки к груди:

- Не знаю, честное слово, не знаю. Просят - и... Я же безотказный.

Он даже улыбнулся и подумал с сожалением, что ему тоже было бы все интересно, случись такое с тем же Васей Полуляхом. Или с Чумаченко. Тоже расспрашивал бы, любопытствовал. Рассуждал. Обсуждал. А так - неуютно и жутко, словно кто-то другой, чужой залез в тебя, обосновался неизвестно где - в голове? в сердце? в аппендиксе пока неудаленном? - и управляет тобой, не ведая того, что не может человек видеть сквозь стены и заглядывать в будущее, да и нет ведь в данный момент никакого будущего, не существует оно, как учили еще в вузе по курсу марксистско-ленинской философии. И ведь мало того - откуда-то берутся невероятные сны, совсем непохожие на сны, потому что словно живешь в этом сне, чувствуешь и помнишь такое, что никак ты не можешь чувствовать и помнить - и опять же становится жутко от присутствия кого-то чужого (чего-то чужого?), и даже готов с радостью ухватиться хоть и за Валечкино предположение, ощутить твердую почву, ведь хуже всего - непонятное, хуже всего - неизвестность. Что бы предположили товарищи-сослуживцы, расскажи он о звездном разливе и багровых вельканьих пальцах, и музыке в ночи, и белых колоннах, вогнанных между небом и землей? Ерунда, причуды подсознания, игры спящего мозга, разные там фрейдистские штучки? А куда прикажете отнести тот плоский мир с белым пляжем и серым морем, что привиделся сегодня на рассвете? Что символизирует оранжевый парашют, и откуда мысли о невидимой смерти, и вообще - откуда это все взялось и зачем творится с ним, черт побери?!

- Вы же читали о Мессинге? - скороговоркой сыпал Чумаченко. - Он ведь тоже не знает, как у него получается. Так что, по-моему, вопрос бесполезный. Тут другое, тут правильно Владимирыч сказал: экстрасенсы косяками начали ходить, школьницы якобы на другие планеты летают и тоже потом вещают, Христос в командировку в Индию собирается, как из прорвы какой-то все посыпалось. Почему? Почему раньше такого не было, ни слухов, ни пророчеств, и бабуся эта болгарская не высовывалась. Почему?