Лестер Хемингуэй - Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

• Название: Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель
• Автор: Лестер Хемингуэй
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0304-2

Книга об Эрнесте Хемингуэе – знаковой фигуре, знамени «потерянного поколения», написана его младшим братом. Добросовестно и обстоятельно воссозданы эпизоды жизни писателя, ставшего героем шестидесятников, поэтом преодоления обстоятельств, певцом уходящего стоицизма. Без ухода в психологические изыски, сдержанно и просто, через цитирование писем отца, матери и старшего брата, Лестеру Хемингуэю удалось перевести в реальный план несколько мифологизированную фигуру большого человека, чьи слабости и недостатки только подчеркивали масштаб дарования.

---

Мэри быстро подняла глаза.

– Я хотела после этого встать и потребовать прекращения церемонии, – позже говорила она друзьям.

Отец Уалдман продолжал по-английски:

– Господи, мы умоляем простить раба Твоего, Эрнеста… За изгородью люди с магнитофонами слово за словом записывали службу, словно это было спортивное представление. Для души это оставляло впечатление странной театральной постановки. Для глаз все было выполнено с филигранным качеством.

Неожиданно раздался чей-то громкий возглас. Участвующие в траурной церемонии оставались без движения, лишь слегка повернули головы, чтобы посмотреть, что произошло. Прямо за отцом Уалдманом, между краем гроба и ближе к изгороди с собравшимися около нее корреспондентами и фотографами, лежал человек в белом. Из-под его облачения носами вверх торчала пара новых коричневых туфель.

Собравшиеся люди ошеломленно застыли. Священник повторил свои слова и продолжил дальше. Похоронный распорядитель безмолвно обошел присутствующих на церемонии, поднял упавшего в обморок мальчика, прислуживавшего священнику. Он придерживал его, пока тот, приходя в себя, нетвердо стоял на ногах, продолжая конвульсивно всхлипывать, а потом тихо его увел.

– Как зовут этого, упавшего в обморок? – ясно донесся до собравшихся вокруг могилы людей шепот из-за изгороди.

Большой крест из белых цветов на краю могилы стоял вызывающе криво. Его задел упавший мальчик. Никто не поправил его до конца церемонии. Мне казалось, что Эрнест все это одобрил бы. Молитву Деве Марии и «Отче наш» прочитали три раза. Затем гроб закрыли бронзовой крышкой, опустили в могилу и бросили сверху горсть земли, в которой ему теперь было суждено покоиться.

Для ныне здравствующих трудно осознать и прийти к мысли, что Эрнест будет смотреть на эту долину уже бесконечно.

«Я вознес свой взор к холмам», – говорил он. Рядом с могилой Эрнеста стоит простая табличка – там покоится прах баскского пастуха.

Глава 1

Эрнест родился в Викторианскую эпоху Среднего Запада 90-х годов XIX века. Наши родители были необычной парой для того общества среднего класса. Но их предки были гораздо типичнее в соблюдении правил этикета в их беспрекословном следовании традициям той светской напыщенности, которая потом стала именоваться общественным мнением.

Дедушка Эрнест Миллер (Абба) Холл был добрым, обладавшим обширными знаниями английским джентльменом, который производил и продавал столовые приборы в компании «Рэндл и Холл» на Уэст-Лейк-стрит в Чикаго. Бабушка Каролина Хэнкок Холл была ярким маленьким огоньком с сильной волей и прекрасным артистическим талантом. Она спокойно справлялась со своим мужем и двумя детьми. И хотя они жили в Чикаго, она предпочитала отдыхать в Нантакете, куда вся семья отправлялась на лето.

Дедушка Энсон Тайлер Хемингуэй преуспевал в торговле недвижимостью, но зарабатыванию денег предпочитал проживание за городом. В возрасте десяти лет он прибыл в Чикаго из Коннектикута в крытом грузовом вагоне. Бабушка Аделаида Эдмундс Хемингуэй была яркой и волевой женщиной, управлявшей семьей из шести детей. Об отдыхе она только мечтала. Но летом семья совершала поездки на озеро Делаван в Висконсине, в Орегон и на Старвед-Рок в Западном Иллинойсе.

От этих людей по викторианским традициям произошли наши родители, Грэйс Эрнестин Холл и Кларенс Эдмундс Хемингуэй. Оба выросли в Чикаго. Грэйс провела юные годы в южной части города и затем в районе Оук-Парк, где, уже будучи взрослым, жил Кларенс. Но, как это было распространено среди среднего класса, они верили в то, что пробьются в высшие круги. Они гордились своей заинтересованностью в работе церковных миссий и в изящных искусствах. Они помогали всевозможным духовным движениям, начиная от учреждения групп по изучению природы – отец основал местный филиал общества «Агассис» – до протестантских миссионерских обществ, распространяющих слово Божие по всему миру.

Отец был старшим в своей семье. У него было три брата и две сестры. После занятий в колледже он изучал искусство фотографии и снимал пейзажи Оук-Парк. Он также играл в футбол. Но его истинной любовью была природа.

«Когда я был маленьким, в районе Лейк-стрит водилось много болотных уток», – рассказывал он нам.

На этих чередующихся полях сейчас построены дома, тянущиеся на много миль. Однажды летом отец провел три месяца с индейцами племени сиукс в Южной Дакоте, впитывая в себя знания о дикой природе и восторгаясь их образом жизни. Другим летом, будучи студентом в медицинском колледже, он работал поваром в правительственной геодезической партии в горах Грейт-Смоуки в Северной Калифорнии. Он любил жизнь за пределами дома, но медицина представляла для него всепоглощающий интерес.

Великой страстью нашей матери была музыка. Проявив ранние склонности к игре на фортепьяно, она продолжила свое обучение в юные годы, занимаясь пением, поскольку обладала великолепным контральто. К окончанию колледжа у нее была хорошая музыкальная подготовка. Ее независимость и энергия просто потрясали. На загородных прогулках, в сопровождении своего младшего брата Лестера, она каталась на велосипеде с большим колесом, а это было занятие не для трусливых. Она хотела продолжить совершенствовать свой голос в Европе, но бабушка Холл сочла ее устремление слишком смелым. Матери удалось посетить Англию и Францию. Но для серьезного изучения музыки она обосновалась в Верхнем Манхэттене. Там в течение года она усиленно работала под руководством мадам Капиани. Далее состоялся ее дебют при участии Антона Сейдла, дирижера филармонии Нью-Йорка. О ее выступлении с восторгом отзывались критики. Но затем она возвратилась в Оук-Парк, чтобы выйти замуж за подающего надежды молодого врача, доктора Кларенса Хемингуэя. Они познакомились в колледже Оук-Парк, отец закончил его в 1889-м, а мать в 1890 году. После окончания учебы в колледже отец проходил практику в Эдинбургском университете. В письмах они с матерью обменивались впечатлениями о Европе, и их дружба расцветала. Семья Холл одобрила выбор дочери. У Хемингуэев тоже не было возражений. И когда молодая пара осенью 1896 года отпраздновала свадьбу, моя мать чувствовала, что принесла в жертву большую музыкальную карьеру. Эта горечь терзала ее большую часть жизни.

Отец получил долгожданное назначение медицинским миссионером, как его брат Уилл. На выбор ему были предложены Гуам и Гренландия. Однако у него были мысли остаться в Неваде, где он, по крайней мере, мог избежать городской жизни. Мать, как культурный арбитр, обошлась решительно с его страстью к путешествиям. Так что нашему отцу пришлось угомониться и открыть практику там, где он жил, в Оук-Парк. Он успешно работал медицинским экспертом на три страховые компании и фирму «Борден милк», а также возглавлял акушерское отделение в клинике Оук-Парк. За свою карьеру он принял более трех тысяч родов.

Наши родители начали семейную жизнь в доме на Норд-Оук-Парк-авеню, 439, прямо через улицу от того места, где еще жили бабушка и дедушка Хемингуэй. Оук-Парк никогда не входил в состав города Чикаго. А сейчас эту самую большую в мире деревню местные жители гордо именуют родоначальницей баров и церквей. Этот район двенадцать на двадцать четыре квартала на западной окраине города считался идеальным местом для заведения семьи.

Старшая сестра Марселлайн родилась в 1898 году. Когда 21 июля 1899 года родился Эрнест, она была уже окрепшим ребенком. По воспоминаниям нашей матери, он много плакал. Согласно семейным записям, первый год его вскармливали грудью, после первых десяти дней жизни он стал набирать вес и к трем месяцам уверенно достиг семнадцати фунтов. У него рано прорезались зубы, и он научился ходить, когда ему еще не исполнилось и года. Эрнесту доставляло огромное удовольствие во время большинства прогулок подолгу говорить на придуманном им самим малопонятном языке.

Пытаясь во всем догнать Марселлайн, Эрнест все схватывал на лету. Он использовал обычные детские слова и ошибки в речи, которые многократно повторялись ради забавы и только сбивали с толку. Но он был поразительно проницательным мальчиком.

«Марси была такой очаровательной, что Эрни должно было исполниться два года, прежде чем ему удалось привлечь к себе равную долю внимания», – вспоминала мать годы спустя. Лишь после он стал очень независимым ребенком.

Один из первых приемов привлечения внимания, усвоенных Эрнестом, было использование «грешных слов», как их называла мать. «Иди-ка помой свой рот с мылом» было типичной командой в семье Хемингуэй, и список слов, которые наши родители относили к непристойным, был достаточно длинным. Это наказание подчеркивало силу слов. Эрнест знал вкус мыла с раннего возраста. Это также было знакомо нашим сестрам, ну и мне, естественно. Дальнейшая репутация Эрнеста как реалиста была частично сформирована его виртуозным владением этими самыми словами. И однажды он написал статью для журнала «Эсквайр», под заголовком «В защиту грязных слов».