Сирил Корнблат - Две судьбы

• Название: Две судьбы
• Автор: Сирил Корнблат
• Жанр: Научная Фантастика

---

- ...ради чего все это?

Ройланд погрузился в мучительные раздумья. Он знал ради чего - он думал о Большом Взрыве, о Жутком Большом Взрыве и о пытках - о тех пытках в средневековом суде, когда растягивали сухожилия, ломали кости, прижигали кожу, раздробляли пальцы и ступни. Однако даже во время этих зверских средневековых пыток тщательно избегали повреждения наиболее чувствительных частей тела - органов размножения, хотя повреждение их или реальная угроза покалечить их могли привести к быстрому и полному признанию. Нужно было совсем свихнуться, чтобы подвергать кого-либо подобным мукам. Человек в здравом уме даже не подумает о такой возможности.

Капрал из военной полиции потрогал дверь Ройланда и заглянул внутрь.

- Пора заканчивать, профессор.

- Хорошо, - отозвался Ройланд. Он машинально запер ящики письменного стола, закрыл окно на шпингалеты и выставил в коридор корзину для бумаг. Дверь щелкнула. Еще один день, еще несколько долларов.

Возможно, как раз в это время проект уже прикрывается. Такое случалось, и не один раз. Грандиозный провал в Беркли был одним из тому доказательств. Да и сейчас в общежитии, где жил Ройланд, не досчитывались двух физиков: их каморки пустовали с тех пор, как их перевели в Массачусетский Технологический для работ, каким-то образом связанных с противолодочной защитой. Когда в последний раз показывался здесь Гроувз, у него было очень недовольное лицо. Может быть, он уже принял решение. "Дам им еще месяца три, а уж затем..." Может быть, лопнет терпение у Смитсона, и он прекратит ненужные расходы, прикрыв "Проект". Может быть сам ФДР Франклин Делано Рузвельт - спросит на заседании кабинета министров: "Между прочим, Генри, что там получилось у?.." После чего наступит Конец, если только Генри не скажет, что ученые вроде бы с оптимизмом рассчитывают со временем на получение положительных результатов, господин президент, однако есть основания полагать, что пока еще ничего конкретного не..."

Под неослабным наблюдением лейтенанта военной полиции он проследовал через обнесенную колючей проволокой зону и побрел по улице, по обеим сторонам которой стояли бараки общежитий. Он направлялся к гаражу обслуживавшей поселок воинской части. Ему нужны были джип и пропуск. Ему захотелось пообедать у своего старинного приятеля Чарлза Миллера Нахатаспе, знахаря в соседней с поселком резервации индейцев племени хопи. Антропология была хобби Ройланда. Ему захотелось, воспользовавшись случаем, выпить немного - он надеялся на то, что алкоголь прояснит его ум.

Нахатаспе радушно встретил его в своей хижине. Казалось, улыбаются все бесчисленные морщинки его лица.

- Ты хочешь, чтобы я на какое-то время стал осведомителем? ухмыльнулся он. Он побывал в Карлайсле еще в восьмидесятые годы прошлого века и с тех пор не прекращал насмешек над белыми. Он соглашался с тем, что физика - довольно забавная наука, но особую пищу для его шуток составляла антропология.

- Хочешь услышать что-нибудь остренькое об узаконенном у нас гомосексуализме? Или, может быть, зажарить тебе на обед собаку? Присаживайся на одеяло, Эдвард.

- А куда подевались все ваши стулья? И смешной портрет президента Мак-Кинли? И... и все остальное?

Хижина была совершенно пустой, если не считать нескольких горшков для приготовления пищи, которые стояли на выложенном из камня очаге в центре хижины.

- Я повыбрасывал весь хлам, - небрежно произнес Нахатаспе. Вещи ужасно утомляют.

Ройланду показалось, что он понимает, что все это значит. Нахатаспе уверовал в то, что довольно скоро умрет. Эти индейцы верят в то, что обладание разными пожитками может повлечь более скорую смерть. Обычай, разумеется, запрещает всякие разговоры о смерти.

Индеец изучающе посмотрел на лицо Ройланда и, как бы прочтя его мысли, сказал:

- О, тебе об этом можно говорить сколько угодно. Пусть это тебя не смущает.

- Вы неважно себя чувствуете? - обеспокоено поинтересовался Ройланд.

- Просто ужасно. Мою печень пожирает змея. Забралась туда и ест. По-моему, ты сам тоже чувствуешь себя не очень-то хорошо, правда?

С трудом укоренившаяся привычка во всем соблюдать секретность принудила Ройланда уклониться от прямого ответа на вопрос.

- Когда вы говорите о змее, вы на самом деле так считаете, Чарлз?

- Разумеется, - кивнул старый индеец. Выудив из горшка горячую тыкву, он стал дуть на нее. - Что знает необразованное дитя природы о всяких там бактериях, вирусах, токсинах и опухолях? Что я могу знать о том, что раскалывает небо?

Ройланд резко поднял брови. Индеец продолжал спокойно есть.

- Вы слышали какие-то разговоры о чем-то, что раскалывает небо?

- Какие уж там разговоры! Эдвард, мне это несколько раз снилось, индеец повернул подбородок в сторону лаборатории. - Вашим ребятам там не следовало бы только этим и бредить. Это проникает наружу.

Ройланд молча попробовал протянутую ему похлебку. Она оказалась весьма неплохой, гораздо вкуснее того, чем их потчевали в кафетерии, и ему не нужно было гадать об источнике мяса для ее приготовления.

Миллер успокаивающе произнес:

- Все это просто детские бредни, Эдвард. Не стоит расстраиваться из-за этого. У нас есть одно длинное и нудное предание о рогатой жабе, которая объелась дурманом и вообразила, что она - бог с неба. Она налилась вся гневом и попыталась разломать небесный свод, но ей это не удалось сделать, и она уползла в свою нору, стыдясь глядеть в глаза всем остальным зверям. От этого наша несчастная и подохла. Но, что в этом самое главное это то, что звери так ничего и не узнали о том, что она вознамерилась разломать небо.

Не в силах себя перебороть, Ройланд все же спросил:

- Что вам известно о ком-нибудь еще, кто раскалывал небо? - руки его опять задрожали, в голосе появились истерические нотки. Оппи и все остальные намеревались расколоть небо, лягнуть человечество прямо в пах и спустить с цепи чудовище, которое будет денно и нощно рыскать повсюду, заглядывая во все окна всех домов, какие только есть в мире, и заставлять любого, кто еще совсем не выжил из ума, опасаться за свою судьбу, за всю свою жизнь и жизнь родных и близких. Стадия 56-с, черт ее побери, не оставляет на сей счет никаких сомнений. Что ж, славная работа, доктор Ройланд!

Ты честно отработал сегодня свой сребреник - доллар!

Старый индеец решительно отложил в сторону свою тыкву.

- У нас есть поговорка о том, что хорошим бледнолицым может быть только мертвый бледнолицый, но я сделаю для вас исключение, Эдвард. Я раздобыл одно сильное средство из Мексики, благодаря которому вам должно стать легче. Мне больно смотреть на то, как мучаются друзья.

- Пейот? Я уже его пробовал. От того, что я увижу всякие разноцветные пятна света, мне лучше не станет, но и за это спасибо.

- Нет, это не пейот. Это Пища Богов. Сам бы я не стал ее пробовать, не подготовившись заранее к этому в течение хотя бы месяца. Не то боги тотчас же изловят меня своею сетью. Потому что у моих соплеменников зрение ясное, а твои глаза затуманены. - Старый индеец стал деловито перебирать содержимое плетенной корзины, пока в руках у него не оказалось небольшое накрытое блюдо. - У вас же, бледнолицых, Пища Богов должна всего лишь немного прояснить зрение, и поэтому она для вас безвредна.

Ройланду показалось, что он знает, о чем это толкует старик. Нахатаспе часто любил шутить, утверждая, что дети индейцев племени хопи начинают разбираться в теории относительности Эйнштейна сразу же, как только научатся разговаривать - и в этом была определенная доля истины. В языке хопи - так же, как и в их мышлении - отсутствовали времена глаголов и соответственно не было понятия времени как чего-то реально существующего. В нем не было ничего похожего на подлежащее и сказуемое, как в индоевропейских языках, и поэтому в их мышлении отсутствовала присущая этим языкам причинно-временная связь. В языке хопи и в их образе мыслей все было навечно скреплено в одном всеобъемлющем взаимоотношении, представлявшем из себя выкристаллизованную структуру пространственно-временных событий, которая существовала просто потому, что была как таковая. Вот что означали слова Нахатаспе о "ясном видении" его соплеменников. Однако Ройланд был твердо убежден в том, что и он, и любой другой физик обладает столь же ясным видением, когда приходится работать над проблемой четырехмерного пространства, в котором икс, игрек и зэт являются пространственными координатами, а Т - временной.

Он мог бы лишить эту шутку старика всякой прелести, указав на это, но, разумеется, этого не сделает. Нет, нет, он отведает это народное зелье, пусть даже от него потом будет страшно болеть голова, а затем отправится к себе домой, в свою клетушку с так и неразрешенной собственной проблемой: Быть или Не Быть.

Старик начал бормотать что-то на языке хопи, затем прикрыл дверь в свою хижину рваным одеялом. Оно перекрыло последние лучи заходящего солнца, вытянувшегося и выкрасившего пустыню и неказистые глинобитные кубики индейского поселка в багрово-красный цвет.