Пьер Корнель - Никомед

• Название: Никомед
• Автор: Пьер Корнель
• Жанр: Проза

---

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Прусий, Фламиний, Лаодика

Прусий

Коль царский титул вас настолько привлекает,

Потеря оного вас, видимо, пугает:

Недолго царствует, кто лишь по виду царь.

Лаодика

Я с вашим мнением согласна, государь.

Когда взойду на трон, то постараюсь, право,

Всегда политики придерживаться, здравой.

Прусий

Но плохо начат путь, что к трону вас ведет.

Лаодика

Совет ваш выслушав, исправлю свой просчет.

Прусий

Не отвергайте Рим, не презирайте власти

Царя, что вам отца здесь заменил отчасти.

Лаодика

Двойной упрек в лицо не бросили б вы мне,

Когда бы царский долг вам ясен был вполне.

Ну можно ли посла принять мне как царице?

Я не в своей стране и не в своей столице,

И это значило б, что, вам желая зла,

Престижу вашему ущерб я нанесла.

Нет, государь, посла вы привели напрасно:

Я лишь в Армении принять его согласна,

Где, сев на царский трон, по праву бы могла

Я Риму честь воздать в лице его посла.

Коль так нам встретиться когда-нибудь случится,

Тогда и дать ответ смогу я как царица;

Не вижу смысла в том, чтоб тут принять его:

Я вне Армении не значу ничего.

Но мой высокий сан мне все же позволяет

Быть неподвластной тем, кто здесь повелевает,

Жить независимо, не ведая оков,

И только разум чтить и волю чтить богов.

Прусий

Но волею богов вручил мне ваш родитель

Свои права на вас: я этих прав хранитель;

И, может быть, потом вы станете верней

Судить о помыслах и разуме царей.

Ну что ж, в Армению отправьтесь, как хотели,

Я с вами армию пошлю, чтоб вы на деле

Увидели, к чему все это приведет.

Готовьтесь же узреть свой край в плену невзгод,

Готовьтесь ужасы войны узреть воочью,

Опустошение, пожары днем и ночью,

И умирающих, и смерть, и кровь из ран...

Лаодика

Утрачу царство я, но сохраню свой сан.

Прибегните ли вы к насилью иль к обману,

Рабыней вашей став, я подданной не стану:

Вам только жизнь моя достанется - не честь.

Прусий

Мы укротим ваш нрав - ведь средств немало есть

Когда увидите однажды вы Аттала

На троне той страны, что вам принадлежала,

То станете его напрасно умолять,

Чтоб он вам руку дал, возвысил вас опять.

Лаодика

Да, если буду я раздавлена войною,

То станет от невзгод душа моя иною.

Но, может быть, не все свершить удастся вам:

Небезразлична же судьба моя богам!

Они удержат вас или найдут героя,

Что ваших римских войск сильнее будет втрое.

Прусий

Гордец, от коего защиты ждете вы,

Погубит вас и сам лишится головы.

Решайте, как уйти вам от беды великой,

Царицею ли быть иль просто Лаодикой.

И вот вам мой совет, подумайте о нем:

Хотите царствовать, так сделайте царем

Аттала... Вот и все. Я ухожу.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Фламиний, Лаодика

Фламиний

Позвольте...

Лаодика

Позвольте речь держать? От этого увольте!

Для вашей миссии еще не пробил час:

Я здесь, в чужой стране, не буду слушать вас.

Фламиний

Позвольте мне сказать, что вам грозит несчастье.

Не как посол, как друг; принявший в вас участье,

Я с вами говорю, пытаясь преградить

Вам путь к потоку бед, чью мощь не победить.

Как друг ваш искренний, вам говорю: коль скоро

Благоразумие для доблести опора,

То надобно понять, особенно в беде,

В какие времена живете вы и где.

Когда в душе царей слаба опора эта,

Их доблесть отличить не может тьмы от света;

Ослепшая, она бросается туда,

Где наихудшая случится с ней беда;

И так настойчиво от счастья убегает,

Что пожалеть себя невольно заставляет,

А после говорит, свой прерывая стон:

"Имея все права, я потеряла трон".

Гневите вы царя, чья армия отлично

Умеет воевать: ей побеждать привычно,

А здесь, в его дворце, вы у него в руках.

Лаодика

Не знаю, может ли служить опорой страх,

Но если вы - мой друг, скажу вам для начала:

Не так уж у меня благоразумья мало,

И, не стремясь узнать, в какой печальный час

Судить о доблести судьба учила вас,

Заверить вас могу, что добродетель эта

Не так во мне слепа: тьму отличит от света,

Права мои на трон сумеет отстоять

И оттолкнет того, кто станет ей мешать.

Да, вижу армию я в зоне пограничной,

И, как сказали вы, ей побеждать привычно,

Но во главе ее кого поставит царь?

Такая армия, как уж случалось встарь,

Не сможет победить - царю нужна другая,

Чтоб вторгнуться в мой край, все на пути сметая.

Да, я в его дворце, и я могу вполне

Отдать себе отчет, что угрожает мне;

Но даже при дворе с его непостоянством

Найдет опору честь, вступая в спор с тиранством.

К тому же и народ не слеп, и видит он,

Как попирают здесь и право и закон.

Он Никомеда чтит, он превосходно видит,

Что мачеха его всем сердцем ненавидит,

Что царь игрушкою стал у нее в руках

И что его друзья пекутся о врагах.

А я, которой вы пророчите паденье,

Хочу избавить я Аттала от презренья,

Затем что на него он был бы обречен,

Когда бы брак со мной возвел его на трон.

Его таким, как все, тогда бы я считала,

Обычным юношей, каких у нас немало,

Не мужем - подданным считала бы своим,

С кем брачный мой союз почти невыносим.

И, взяв с меня пример, народ мой без почтенья

Взирал бы на него: какие ж огорченья

Пришлось бы испытать Атталу! Мой отказ

Его достоинство от униженья спас.

Фламиний

Коль это правда все, вы здесь и впрямь царица,

Должны и армия и двор на вас молиться.

Царь - только видимость, не более того,

Вы лишь из жалости здесь терпите его.

О, даже ваш отказ - почти благодеянье!

Как дерзости моей найти тут оправданье?

Считайте, что не я - Рим с вами говорит,

И, коль принять посла ваш долг вам не велит,

Считайте, что в другой я выступаю роли,

Как римлянин простой я говорю, не боле.

Я говорю: в наш век, чтоб трон свой сохранить,

Одна возможность есть - в союзе с Римом быть;

Тогда на мирный край не нападут соседи,

Не покусится враг, мечтая о победе;

И власть свою никто не потеряет вдруг,

Когда союзник он, когда он Риму друг;

Аттал не царствует, но другом назван нами,

И больше царь, чем те, кого зовут царями.

Итак...

Лаодика

Достаточно! Я вижу, что царям

Тогда лишь власть дана, когда угодна вам.

Но если вся земля владеньем Рима стала,

То мало сделал он для своего Аттала,

И если может Рим ему так много дать,

Зачем же за него просить и хлопотать?

Совсем не щедры вы к нему, скажу по чести:

Могли б мне предложить его с короной вместе

И с подданным простым не докучать мне зря,

Забыв о том, что я отвергла б и царя,

Когда б явился он по вашему веленью

И, как союзник ваш, был только б вашей тенью.

Надеюсь, вы теперь могли понять вполне,

Что царь, послушный вам, совсем не нужен мне,

И, говоря со мной, могли увидеть ясно;

Угрозы ни к чему, все доводы напрасны.

Фламиний

Как вас не пожалеть? Ведь вы ослеплены!

Я повторяю вам: подумать вы должны,

Подумать и понять всю мощь и силу Рима;

Коль вы порвете с ним, беда непоправима!

Пред нашей волею ничто не устоит,

Разрушен Карфаген и Антиох разбит,

Дрожит земная твердь, трепещет тьмы обитель,

В наш век всесилен Рим: он мира повелитель!

Лаодика

О, в страхе перед ним могла б я ждать всего,

Не будь Армении и сердца моего,

Не будь того, кто стал по смерти Ганнибала

Его наследником, чья доблесть доказала,

Что именно ему завещан был секрет,

Как римлян побеждать и не страшиться бед.

Подобный ученик сумеет в час урочный

Им доказать, что он урок усвоил прочно;

Тому свидетельство три в Азии страны,

Три царских скипетра, что им покорены.

То пробный был удар, однако поневоле

Удара главного страшится Капитолий.

И если день придет...

Фламиний

Тот день еще далек.

Но ежели еще вам это невдомек,

Вас люди просветят: во всех известно странах,

Что даже, победив при Требии и Каннах,

Великий Ганнибал был Римом устрашен...

А вот и ученик: сюда явился он.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Никомед

Никомед

Иль Рим своим послам дал слишком много власти,

Иль поручил вам то, что не по вашей части.

Фламиний

Что мне поручено, о том судить не вам,

А что исполнено, другим отчет я дам.

Никомед

Уйдите! Смилуйтесь! И дайте речи страстной

Излиться в свой черед пред дамою, прекрасной.

Вы в сердце у нее так потеснили всех,

Имела ваша речь такой большой успех,

Что будет стоить мне весьма больших усилий

Изгнать из сердца то, чем вы его пленили.

Фламиний

Толкают лжедрузья ее в пучину бед.