Владимир Корнилов - Демобилизация

• Название: Демобилизация
• Автор: Владимир Корнилов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Но не было на земле такого человека (кроме преподавательницы немецкого Клары Викторовны), которому можно было все это рассказать. Не было у Ращупкина такого друга. Кругом были только подчиненные, в Москве и в корпусе - начальники, а с соседними командирами полков он лишь соперничал и хоть не ссорился, но были они ему вовсе не близки и выкладывать им душу было бы, по меньшей мере, глупо. И, мучась от своего одиночества, сидел он у слабо нагретой печки и не знал, как ему держать себя с этими двумя липовыми лейтенантами.

- А почему на этой монтажнице не женитесь? Глядите, Курчев, прозеваете. Инженер свое ухажерство прочно поставил, на все четыре колеса, - улыбнулся комполка собственной шутке. - Девчонка красивая. Жалко, если отобьет.

- От судьбы не уйдешь, - отмахнулся Борис, вовсе не удивленный осведомленностью Ращупкина. В полку, как на футбольном поле, все видно. Командир полка не жаловал унылого инженера Забродина, а с тех пор, как тот купил "Победу", ращупкинская неприязнь еще усилилась. Личный транспорт, с одной стороны, как бы раскрепощал офицера, с другой, отвлекал от служебных обязанностей и, с третьей, заражал других лейтенантов духом приобретательства. Уже около десятка офицеров, в том числе и сквалыга Волхов, смотались в Москву на Перов рынок, где по воскресеньям записывали в очередь на автомобили.

- Кто-нибудь еще есть? - спросил Ращупкин, вспомнив спрятанную под подушку открытку с размашистым женским почерком,

- Ага, - соврал Курчев.

- Значит, в Москве женитесь?

- Если отпустите...

- Да я вас дня лишнего не задержу. Только помните - никто вас сюда не звал. Сами напросились.

- Ошибка молодости, - вздохнул Курчев.

- Хорошо, если последняя... Значит, план у вас - в аспирантуру. На шестьсот рублей в месяц? Три года. Нет, не три, в три никто не укладывается. В тридцать лет станете кандидатом наук с окладом нашего техника-лейтенанта. Так?

- Похоже.

- Когда ж жениться?

- Параллельно.

- Невеста красивая? Карточки нет? - спросил Ращупкин, будто не командовал полком, а все еще был желторотым курсантом.

- Нету, - улыбнулся Курчев. - Я не люблю, когда засматривают.

- И сюда не привезете?

- Нет, - покачал головой лейтенант.

- Он Вальки боится. Она купоросом окатить может, - подал голос Федька.

- Бросьте, Павлов, - осадил Ращупкин, все еще надеясь на серьезный разговор. - Значит, в примаки пойдете?

- Там разберусь, - отмахнулся Борис.

"Скоро Журавль смоется", - думал он.

Но чего-то Ращупкину надо было, потому что сиднем сидел и не уходил. И Курчев с нетерпением ждал возвращения преферансистов, которые повезли солдат в районный центр на кинокартину.

Действительно, как только Секачёв с Моревым ввалились в комнату, Ращупкин поднялся, пожелал Курчеву быстрого выздоровления и, сгибаясь, вышел.

- Чего заходил? - напуская сердитую важность, спросил маленький Секачёв.

- А ер его знает, - отозвался Федька.

Курчев достал из-под подушки открытку, перечел ее дважды и стал писать в тетради ответ. Но лежа писать было неудобно, выходило неразборчиво, да и что писать он толком не знал. "Еще ангиной заражу", - подумал и захлопнул тетрадь.

- Чего печку проморгал? - накинулся между тем на Павлова Морев. Затухла, мать ее и твою...

- На, разожги, - открыл Борис тумбочку и достал третий экземпляр "фурштадтского солдата". - Тьфу ты, - удивился, - тощий. Вы что, на пульку употребляли?

Не хватало многих листов.

- Давай, давай, не жмись, раз очухался, - усмехнулся Морев.

- Берешь, так на место клади! - напустился вдруг Борис на Павлова. Его разозлило, что в тумбочку лазили без спросу.

- Я назад положил, - обиделся Федька.

- Так ты, что ли? - покосился Борис на Морева.

- Дерьма не видел? Вон у меня "Звездочки" навалом. Да не расстраивайся. Кто-нибудь взял на двор сходить.

- Сволочи, - нехорошо усмехнулся Борис. - Чертите!..

15

На другой день после свидания с Сеничкиным Инга в библиотеку не пошла. Выпив знаменитого кофе, она вернулась к себе в комнату и открыла курчевскую машинку.

- Чья техника? - спросила дотошная Вава.

- Я уже отвечала тебе: технического лейтенанта, - стараясь не раздражаться, медленно выговорила Инга. Она печатала на машинке не больше пяти раз в жизни и дело у нее не слишком ладилось.

- Того, который про роль личности?..

- Именно, тетя, именно...

Престарелая родственница вздела очки и принялась штудировать это самое сочинение.

- Он не очень грамотен. Я насчитала три ошибки, - проворчала через четверть часа.

- Наверно, опечатки, - оторвалась от машинки Инга.

- Нет, именно ошибки, и не спорь. Я бы подобных личностей к аспирантуре не подпускала.

- Не волнуйся. Он туда не собирается.

- Как? - взметнулась тетка Вава. - Он похоронит себя в армии?

- Не знаю. Ему, кажется, всего двадцать шесть лет.

- Ах, ты хочешь сказать, что ему рано себя хоронить, что он не кандидат туда...

- Никуда, тетя, он не кандидат. Если тебе не очень трудно, разреши мне напечатать несколько страниц.

- Пожалуйста, пожалуйста... Я слова не вымолвлю... - обиделась Вава, но вряд ли бы замолчала, если бы за стенкой не зазвучал третий концерт Рахманинова.

- За мои за грехи заповедны... - в такт фортепьяно замурлыкала она и снова уткнулась в реферат.

"Неужели и я старой девой, старой девой, старой девой... - подумала Инга, незаметно подчиняясь материнской игре. Стучать в такт на машинке не удавалось. - Неужели и я буду тоже потом вот такая, вот такая... Господи!" - стряхивая с себя музыку, Инга встала и, глотая слезы, выбежала в переднюю. Москвошвеевская выворотка, слегка укороченная и перешитая, висела на вешалке. Инга схватила ее, но тут вспомнив, что она в домашних туфлях и за меховыми ботинками надо возвращаться назад в комнату, тут же в коридоре расхлюпалась.

- Ты чего? - спросила толстая, еще не старая соседка. Она выходила из кухни, держа на отлете шипящую сковородку. - Пусть ее играет. Пошли ко мне.

- Опять то самое или переучилась? - вскинула на Ингу бровастое кукольное лицо и закрыла за собой дверь.

- Тренируется? - спросила соседка.

- Ей необходимо, - пожала плечами Инга.

- Знаю, слыхала. Я-то привыкла. Только хлеб это нелегкий. Не юная - на клавишах барабанить... Так с чего это у тебя, Ингушка?

- Сама не знаю. Нервы.

- Какие там нервы. Четвертака тебе нет, а нервы. Этот, в модном пальтишке, холостой?

- Женатый, - покраснела Инга, вспомнив, что соседка видела ее с доцентом возле парадного.

- Садись, картошку рубай, - сунула ей вилку Полина. - А то хочешь? - у меня сегодня отгул - по малой?.. - И, не дожидаясь Ингиного согласия, достала из буфета неполную бутылку московской и две тонконогих рюмки.

- То, что женатый, Бог с ним. Закусывай. Главное, из себя подходявый. А тот твой козел - прямо никуда не годился. На что я, скоро уже старуха, и то бы с ним не легла...

- Брось, - вздрогнула Инга. На соседку она не сердилась, но разговор был ей неприятен.

- А чего кидать? Ты его бросила, и верно. Не один еще у тебя мужик будет, хоть с виду и легковатая. Ничего, Бог даст, гладкой станешь. А что козла прогнала - молодец. Не спорь. Козел - он и есть козел. А что без бороды и лысый, так одна видимость и порода такая. А ты девка чистая и культурная из себя. У тебя мужиков пульмана будут. Детный этот, в пальтишке? Ну не тушуйся. Хочешь, ключ оставлю?

- Да, да! - повысила голос соседка, потому что в дверь постучали. Толкайте - не заперто.

- Доброе утро, Варвара Терентьевна! - под бравурные звуки фортепьяно весело приветствовала она Ингину тетку. - К нашему шалашу не желаете?

- Извините, - оставаясь в дверном проеме, буркнула тетка. - Тебя, Инга, к телефону.

- Скажи, ушла.

- Ну, как знаешь... Спивайся себе на здоровье.

- Да вы что?!. - подняла голос Полина, но Варвара Терентьевна уже закрыла дверь.

- Ох, и карга она у тебя, Ингушка!

- Есть слегка... Но зато добрая.

- Знаю. Если б злая - чего говорить? Со злой оборот короткий. Беда вся не от злых, а от добрых. Не отвяжешься...

- Пожалуй.

- Я тебе у сослуживицы устрою. А то у меня - они вам в дверь стучать будут.

- Да нет. Мне сейчас ни к чему...

- Холостуешь?

- Ага.

- А в пальтишечке?

- Да так... Ничего не было.

- Значит, порядочный. Самостоятельный. Так чего ж ревела? - зевнула, глядя на тоненькую, загрустившую аспирантку. - Хочешь в кино пойдем? Город какой-то...

- "Рим в одиннадцать часов". Наверно, хорошая картина. Пошла бы, да не могу. Зашиваюсь.

- Ты и так вон... Только, что розовая, а тоща, как в голодушку. На поправку надо. Каникулы зимние были, а ты в городе пропадала.

- У нас каникул нет. Это у студентов.

- Чудачка. Ты ж на службу не ходишь. Поехала себе в дом отдыха и сиди. Как получка - приедешь. Хочешь, устрою? У нас в завкоме сейчас путевок завались!

- Дорогие?

- Не дороже денег. Я тебе со скидкой проведу. На юг тебе или под Москву?

- Куда-нибудь поближе. Хоть на лыжах похожу... "И вправду, почему не уехать? - решила про себя. - Дома - не работа. В библиотеке - Бороздыка и Алеша. Нет, честное слово, самое время из Москвы сбежать."