Кассандра Клэр - Draco Veritas

• Название: Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер. Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя

---

— Ну же, Гермиона, что ты видишь?

Она взглянула в зеркало, поверхность его дрогнула и стала серебристо-синей… Гермиона шагнула вперед, и навстречу ей, словно выныривая из-под воды, качнулось изображение: она увидела себя в сухой одежде… глаза широко распахнуты и спокойно — безоблачны… и она была не одна…

Она рванулась к Гарри:

— Это неправда! — потянулась к нему, но он уже ушел, и не было ни смеха, ни песни феникса, ни птиц, ни падающего снега — бесконечная, абсолютная тишина, нарушаемая лишь шумом дождя…

Гермиона подскочила и раскрыла глаза. Веки были тяжелы и сухи от напряжения. Она перевернулась, стараясь не разбудить спящего рядом поверх покрывала Гарри, мертвой хваткой вцепившегося в свой красный плащ… Впрочем, в комнате было достаточно тепло, она не боялась, что он замерзнет.

Повернувшись на бок, она взглянула на него — он спал тяжелым беспробудным сном, стиснув рукой подушку. Этот доверчивый, какой-то беззащитный жест напомнил ей ребенка. Вторая рука, стиснутая в кулак, покоилась у него на животе. Черные прядки лучиками раскидались по подушке, веки чуть поголубели от усталости, а небритый подбородок — он проклюнувшейся щетины. Гермиону почувствовала укол боли от этой смешанной со страхом любви. Она смотрела на его спящее, открытое лицо, видя за ним, как за стеклом, того мальчишку в одежде мешком, с упрямо торчащими волосами, упорного, упрямого, смелого и доверчивого… Она вспомнила, как впервые обняла его…

— …Гарри, знаешь, ты — великий волшебник…

— Ну, не такой, как ты… — тряхнул он головой.

— Что я… Книги, знания, сообразительность… Существуют куда более важные вещи — дружба… смелость и… ох, Гарри, будь осторожен…

Он вспомнила, как увидела его в лазарете… Она была совершенно уверена, что он погиб и, увидев его живым, ужаснулась — ужаснулась тому, что, не потеряв его в этот раз, теперь всегда будет бояться потерять его…

Она тихонько придвинулась к нему поближе, теперь ее рука вздымалась и опускалась в такт его дыханию. Кажется, он напрягся от этого прикосновения… его веки дрогнули и медленно приоткрылись — без очков его глаза напоминали зеленое стекло, обрамленное чернотой ресниц.

Затаив дыхание, она ждала. Рассердится ли он?… Он должен помнить, что было вчера, — что они поссорились… что было потом, как она привела его к себе… Хотя единственное, что он сделал — это рухнул и, отпихнув ее руки, когда она хотела ему помочь с ботинками и мокрой одеждой, немедленно уснул….

Но его глаза были туманны и все еще полны сном, он улыбнулся ей — устало и без всякого удивления, словно ожидал, проснувшись, увидеть ее рядом. Заворочался, повернулся и протянул к ней руки, она нырнула в них, почувствовав волглость его плаща под своими пальцами и его теплое дыхание, щекочущее ей шею и шевелящее волосы… Они замерли и молча лежали так, пока наконец она не почувствовала, что руки его ослабли, он выпустил ее и коснулся пальцами ее лица.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она.

Он кашлянул и сморщился.

— В ботинках… в кровати?… Словно кто-то взял клин, привесил на него пару тонн и с размаху вбил мне в голову. За исключением этого — все хорошо, — он улыбнулся. — Кроме того — ты рядом, а это прекрасно нейтрализует все неприятности… — его улыбка исчезла, взгляд стал озадаченным. — Слушай, а мы… ничего ночью не делали?

Она постаралась улыбнуться ему самой сладкой улыбкой:

— Как, разве ты не запомнил наш первый раз?…

Гарри подбросило на кровати, он схватился за голову и застонал:

— О-о-о… — он умоляюще воззрился на нее, — ну скажи мне, скажи, что ничего не было…

Гермиона скрестила на груди руки и прищурилась:

— А что, разве в этом есть что-то ужасное?

— Я ничего не помню — вот что ужасно!

Гермиона тряхнула головой, отбросив назад волосы, и пожала плечами:

— Ты был более чем далек от этого и все, на что тебя хватило — это рухнуть на кровать. После того, как тебе было… гм… дурно и ты уделал все книги в Общей гостиной… — да, не забудь извиниться перед Невиллом.

— А на тебя я не… меня не тошнило?…

Гермиона заулыбалась:

— Ах, как романтично. Нет. На меня тебя не тошнило. И на Драко тоже — думаю, тебя это разочарует. Не могу представить, как ему удалось этого избежать.

— Подозреваю, что с трудом… — Гарри сжал виски. — Еле помню прошлую ночь после того, как… — неожиданно он побледнел. — После того, как…

Она смотрела, как на его лице отражается этот всплеск памяти — потрясение… ужас…

— О Боже… Боже… — еле шевеля онемевшими губами пробормотал он. — Вчера вечером… Что ты должна была про меня подумать… Я не знаю, что в меня вселилось…

— Что-то около кварты водки, судя по всему.

— Кажется, это был джин, — рассеянно поправил он и уставился на нее полным раскаяния взглядом. — Гермиона, я был…

— …в стрип-клубе. Я знаю.

Гарри едва не свалился с кровати:

— Знаешь? Откуда?

— От тебя, — она ткнула его пальцем. — Ты говорил во сне.

— Ох, — Гарри покраснел. Ей это всегда нравилось, он становился ужасно милым и забавным, вот и сейчас — его уши покраснели, он прикусил губу. — Я… ммм…

— А кто такая Анжелика?

— Анжелика?… — Гарри неуклюже замялся. — Она… ну, это… она барменша…

— Барменша? Топлесс?

— Д-да… Но у нее целая грива волос…

— Да ну? — голос Гермионы источал презрение. — А что, — Снейп действительно играет там на кларнете?

— Гермиона, — Гарри в отчаянии отпихнул подушку. — Ну — я не знаю, не знаю, как меня занесло в эту Порочную Ласку! Давай с тобой помиримся… хочешь — я куплю вам с Джинни по Ведьмополитену с большим настенным календарем…

— О, я слышала, что Чарли был парнем месяца в феврале, — заинтригованно произнесла Гермиона.

— …только прости меня!…

Гермиона раздосадованно вздохнула:

— Ой, Гарри, да ради Бога! Меня это совершенно не волнует. Ну, напился ты и был в этой, как ее… Порочной ласке, — какое дурацкое название, — мне все равно. Я прекрасно понимаю, что вина за все это лежит на Драко. Хотя нет, я не виню его: он просто пытался тебе взбодрить, и если бы это у него вышло — клянусь небесами — я бы первая поблагодарила его. Я так волновалась…

— Я не только в этом виноват… — он встал, взял ее за руки и потянул вверх, она поднялась с кровати и подняла к нему голову. Она еще помнила те времена, когда была выше его. — То, что произошло в общей гостиной… Мне так стыдно… Я был свиньей. Прости меня.

Гермиона заколебалась. Вдруг она почувствовала, что его хватка на ее запястьях стала крепче, она подняла глаза, пытаясь найти в его лице причину — в его глазах нарастала паника. Он чего–то боялся, что она не простит его? Почему? Потому что он знает, что скрывает от меня что-то очень важное… а если я это знаю, то я должна сердиться. Здорово сердиться.

 — Конечно же, я тебя прощаю, — словно со стороны услышала она свой отчужденно — холодный голос. — Существует очень немного вещей, которые я не смогу тебе простить — ты их знаешь.

Испуг ушел из его глаз, но ярким солнечным пятном под закрытыми веками остался отпечаток волнения и беспокойства. Эта вечная тень в его глазах — Гермионе казалось, что её невозможно выгнать оттуда, как невозможно выгнать темноту из чулана для метел.

— И что теперь…

— Я не знаю, что тебя не дает покоя, Гарри. Но это так. Думаешь, я буду молчать?

Она осторожно вывернулась из его рук, взяла его ладони и перевернула их: все ребро правой ладони было разбито в ужасающий синяк, ладони испещрены запекшимися отпечатками полумесяцев ногтей.

— Ты себя буквально рвешь и терзаешь из-за чего-то, Гарри. И если ты не скажешь мне, в чем дело, то выроешь между нами пропасть. И если однажды я не смогу через нее перебраться — то вина за это ляжет только на тебя.

Она подняла глаза к его лицу, и на мгновение ей показалось, что пелена спала и перед ней снова тот Гарри, которого она всегда знала, — смущенный, смятенный, ранимый, отчаянно влюбленный… Но его глаза сразу же скользнули в сторону:

— Дай мне немного времени…

Она вздохнула. Боже, как она устала — она едва сомкнула глаза этой ночью…

— Делай, что нужно, Гарри…

— Я люблю тебя… — произнес он с упрямой надеждой.

Она потянулась к нему и тихонько поцеловала, почувствовав эти колючие прикосновения его небритых щек и подбородка. Он обнял ее, притянул к себе и ткнулся лицом ей в волосы… Но даже сейчас, когда они стояли так близко — близко, что, наверное, ближе было уже невозможно, Гермиона чувствовала разделяющую их преграду и знала, что она никуда не денется.

* * *

Завтрак. Джинни угрюмо ковырялась в своей тарелке. Яичница и тост. Она не могла понять, отчего ей так плохо, — то ли нервничает из-за сегодняшнего матча… то ли из-за того, что так и не смогла заснуть этой ночью… Она лежала и все вспоминала Драко, когда он произнес «Я никогда ничего тебе не обещал…» — с совершенно непроницаемым лицом, без всякой интонации… о, это было даже хуже его обычной холодности — она хотя бы демонстрировала ну хоть какое-то чувство, а это безразличие… Оно просто сводило с ума. Иногда ей казалось, что в него легко влюблялись именно за эту непроницаемость, как в красивый фасад пустого здания, за этими стенами можно было нафантазировать себе все, что угодно. Интересно, Блез может понять его… кто-нибудь вообще может? Гарри. Наверное. Если постарается. Уф…