Кассандра Клэр - Draco Veritas

• Название: Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер. Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя

---

Это вызовет в них смятение и замешательство. А смятение и замешательство — отличные союзники.

Он снова перечитал письмо. Да, подстроиться под голос Гарри Поттера будет не так уж и сложно — вся живость письма заключалась в простоте и прямолинейной искренности фраз. Том видел, что это было действительно трогательное послание, или, по крайней мере, отправитель, судя по тону письма, считал его именно таким. Прекрасно. Эмоциональное письмо куда проще подделать и изменить.

Он провёл рукой над письмом, и энергия магии ударила ему в руку, от её силы он почувствовал боль. Как давно всё это было…

Он зашептал, и пергамент дрогнул в его руке. Чернильные буквы зашевелились, съёжились и заскользили по страничке маленькими змейками. Они вились и извивались друг вокруг друга, образуя новые слова. Новые предложения.

«Драко… как странно писать тебе письмо, но я подумал, что у меня не будет другого шанса сказать тебе, что я больше не хочу, чтобы ты следовал за мной… Знаю — ты всегда хотел помочь мне, ты думал, что это в твоих силах, — но это не так. Знаю — я обещал тебе дождаться тебя, но теперь думаю, что ждать не стоит… Да, конечно, я говорил, обещал — но существуют вещи, которых ты не знаешь и которых ты не поймёшь…»

Так-так, еще несколько абзацев… Бросив на него последний взгляд, Том ощутил гордость. Это было откровенно жестокое письмо, и жестокость эта ощущалась в каждом слове — тонкая, изощрённая; при этом нельзя было сказать, что Том выбросил весь исходный текст. Теперь он здорово пожалел, что уничтожил первое письмо, адресованное подружке Поттера. Он создал бы из него истинное произведение искусства, неповторимое в своем роде. Ну, что ж… в чём смысл горевать над упущенными возможностями?

Он вернул сложенное письмо на кровать Гарри, устроил поверх блестящий кулон на цепочке. Выпрямился. Он все еще был зол. Много-много лет назад Том научился фокусировать свою ярость, копить её и в нужный момент направлять в нужное русло. Вот и теперь — растерянный, запутанный, взбешённый, он стоял, пытаясь уловить смысл в этом хаотичном кружении мыслей и воспоминаний внутри переполненного мозга.

Драко Малфой — куда болеё совершенная версия своего отца в детстве, похожий на миниатюру, выполненную из слоновой кости, серебра и позолоты. Джинни Уизли — с румяным лицом, напоминающим подсолнух, и копной сияющих волос. О, Джинни он помнил, Джинни он знал — он помнил, как сломал ей руку, как она извивалась под ним, как пыталась сбежать. Он помнил её запах — запах слёз и ужаса. Он всегда знал, что им ещё предстоит свидеться.

О, а вот это ещё интереснеё… Симус любил её. Том почувствовал, как что-то кольнуло его под ребро, ощутил какое-то нездоровое восхищение. Волчья улыбка рассекла это ангельское лицо пополам. О, да… Симус любил её — так любил, что подарил ей заколдованный браслет, с помощью которого он мог быть уверен, что никогда не потеряет её. Где бы она ни была — он мог мгновенно отыскать её и оказаться там же. Это как же надо полюбить, чтоб совершить такое…

Ухмыляясь, Том сунул руку за пазуху и, вытащив маленькое заклинание в виде золотой стрелки на цепочке, догадался по её трепету, что Джинни где-то поблизости. Его улыбка стала шире, пальцы сжали заклинание.

Он нашёл, на чём сорвать свою злость.

* * *

Драко не раз повторял ей, что, будь она парнем, она была бы точь-в точь как он. И наоборот, — будь девчонкой он, он был бы её копией. Блез полагала, что это правда — она хотела, чтобы это, как и многое другое, что говорил Драко, было правдой.

И ещё… Будь Драко на рождественской вечеринке, устроенной Пенси Блез пошла на неё, надеясь, что он придет, но, увы), он бы тоже потратил часа три, приводя себя в порядок. Хотя на самом деле, ему бы совершенно не хотелось туда идти.

Сначала несколько часов, чтобы прицепить к своим абрикосовым волосам все эти крошечные цветочки. Потом — избавление от кругов под глазами. Потом возня с выбором платья. Да, пожалуй, это — зелёное, с вышивкой по вороту.

И вот, усевшись на раковину в ванной комнате Пенси, она нанесла последние штрихи — немножко косметических заклинаний… Блез оглядела себя в зеркале.

Раковина — как и всё в доме Паркинсонов — была совершенно безвкусной, с бронзовым краном в виде брызгающихся дельфинов. Однажды Драко презрительно бросил, что Паркинсоны из тех семейств, которые «сами покупают свою мебель» — это было и забавно, и точно, хотя, честно говоря, сказало больше о Драко, нежели о Паркинсонах.

Ей опять смутно захотелось, чтобы он пришёл. Конечно же, он был приглашен, — большинство слизеринцев были здесь, — и те, кто уже выпустился, и вроде Кребба с Гойлом — такие тупые, что не смогли этого сделать.

Это была вечеринка месяца — с учетом того, что родители Пенси отправились на какой-то министерский саммит, можно было делать всё, что в голову взбредет. А Драко всегда обожал вечеринки. Но это был тот, старый Драко — тот, с которым Блез выросла. Сейчас же он стал другим, чужим. Незнакомым.

Она вспомнила, как влажным августовским вечером — из тех вечеров, когда пот заливает глаза, — Драко пришел в её дом. Она нехотя откликнулась на звонок и пошла к двери сквозь рой крошечных вентиляторов, безуспешно пытающихся охладить раскалённый воздух. Распахнув её, она онемела: там стоял Драко Малфой.

Сколько хогвартсовских девушек грезили об этом? Перед ней стоял Драко Малфой — в джинсах и белой майке, обтягивающей его худощавый жилистый торс, в глазах поблескивали искорки лунного света. в довершение, он держал перевязанный лентой букет роз с бледно-желтыми лепестками. Лепестками цвета свежеотчеканенных галлеонов.

Блез откинула мокрую от пота прядь и замерла. в голове крутился рой потенциальных острот. Она сказала первое, что пришло ей на ум:

— Если тебе нужен дом Гойла, то он дальше по улице. Второй за поворотом.

— Последний раз, когда я дал Гойлу цветы, он их сожрал, — на лице Драко не дрогнул ни один мускул.

— Что же ты тут делаешь, Драко?

Он улыбнулся ей. От этой улыбки, полной ангельской злобности и плотоядного озорства, у неё всё внутри перевернулось. в ней прозвучал безмолвный намек на шёлковые ленты, карамель и бесконечные ночи, пропитанные потом страсти.

— Я пришел дать тебе денег.

Он протянул ей цветы, и она приняла их. Несколько лепестков осыпались золотистым дождем — и обратились в золото, ударившись об пол. Золотые галлеоны покатились к её ногам.

Блез крутанула в пальцах обнажённый стебель, лишившийся былой красоты.

— О чём это ты, Драко?

— У меня есть для тебя предложение, — пояснил он. — Я могу войти?

Она посторонилась, пропуская его в прихожую. Проходя мимо, он мимолетно коснулся её и, войдя, состроил насмешливую мину, опустив глаза к своей промокшей от пота и прилипшей к телу майке. Блез мысленно благословила душный жаркий вечер.

— Тут жарковато, — заметил он.

— Мы сейчас не можем позволить себе Охлаждающих Заклятий, — напрямик ответила она.

— Что ж, — губы Драко дрогнули в кошачьей улыбке. — Это теперь не должно больше тебя волновать.

Он поддразнивал и провоцировал её, получая от этого удовольствие. Они посплетничали о слизеринцах, посмеялись над гриффиндорцами и заключили сделку, скрепив её рукопожатием. А потом он поцеловал её в саду, среди засохших розовых кустов.

Она сохранила и сберегла воспоминание об этом: Драко Малфой не кидался поцелуями каждый день.

На самом деле, в их соглашении поцелуи оговорены не были. Он целовал её иногда. Они часами просиживали вместе в комнате, чтобы сделать их связь болеё убедительной для окружающих. Он, по большей части, занимался в это время домашним заданием, а она смотрела на него. Он был прекрасным студентом — аккуратным, внимательным, схватывающим на лету, выполняющим необязательные дополнительные исследования только из интереса. Аккуратные строчки выбегали на пергамент из-под его пера, он работал, не обращая на Блез внимания. в редкие минуты, когда он замечал её, он был с ней вежливо-прохладным. Никакой нежности.

Растянувшись на его кровати, она наблюдала, как он пишет. Или смотрит в окно. Или заказывает одежду из магазинов Диагон-аллеи. Иногда он примерял одежду — она говорила, идет она ему или нет, — последнеё, честно говоря, случалось очень редко. Эти маленькие просьбы доставляли ей удовольствие, — казалось, они сближали их: ведь он бы не спросил её мнения, не будь оно важно для него? Только потом она осознала, что он никогда не прислушивался к её советам: он оставлял то, что ему нравилось, и отсылал обратно то, что не приходилось ему по вкусу, — он улыбался ей, но никогда не слушал её по-настоящему.

Иногда они делали и другие вещи. Долгие часы наедине в его комнате — что-то непременно должно было произойти. И иногда происходило. Он был довольно сговорчивым, однако никогда не проявлял чрезмерного энтузиазма. Она познала изгибы и линии его тела, запомнила его бледную кожу со шрамами в нескольких местах: в виде полумесяца — под глазом, зубчатый — на левой ладони, серебристое, словно выжженное, сияние вдоль предплечья… Ей нравились его тонкие изящные ключицы, пушистые виски, она знала все чувствительные точки на его запястьях, знала, как бьётся жилка у него на шеё, когда он целует её, знала, как опускаются его ресницы, когда он закрывает глаза — значит, ему нравилось то, что она делала… Он прятал лицо, закрывая растопыренными пальцами глаза; иногда она останавливалась, чтобы сказать «Посмотри на меня, Драко…» — он убирал руки, садился — и на этом всё заканчивалось.