Митрополит Макарий - История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел первый: 1240-1448

• Название: История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел первый: 1240-1448
• Автор: Митрополит Макарий
• Издательство: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• ISBN: 5-7302-0813-8

В третью книгу многотомного «История Русской Церкви» высокопреосвященного Макария, митрополита Московского и Коломенского, вошли тома его «Истории Русской Церкви», посвященные Русской Церкви в период монголо-татарского ига.

---

Святитель, скажем словами его современного жизнеописателя, «начал учить заблудших христиан, ослабевших по причине нашествия поганых иноверцев, толковал и излагал евангельские и апостольские писания, подобно Василию Великому, Иоанну Златоусту и Григорию, всюду являл свое смирение и тем утверждал истинную веру в христианах, обходя землю Волынскую, Киевскую и Суздальскую». Здесь в городе Владимире 5 июня 1309 г. он рукоположил Новгородского епископа Давида. Очень естественно, если некоторые, особенно в Суздальской земле, недовольные избранием Петра по воле одного князя галицкого, а может быть, и неуспехом своего избранника Геронтия и не зная личных достоинств нового архипастыря, не хотели принимать его; но вскоре они раскаялись и со смирением покорились ему. Остался, однако ж, один завистник – Тверской епископ Андрей, сын литовского князя Герденя, человек легкого ума и честолюбивый: он мог завидовать Петру, бывшему игумену галицкому, потому что, епископствуя в городе и области, где княжил тогда великий князь всея России (Михаил Тверской), сам, может быть, тайно желал и рассчитывал занять престол Русской митрополии. Как бы то ни было, только Андрей не устыдился сделать ложный донос на святителя Петра Константинопольскому патриарху Афанасию. Патриарх послал в Россию одного из своих клириков, мужа сановитого, мудрого и рассудительного, и повелел рассмотреть дело на Соборе. Собор составился (не позже 1311 г.) в Переяславле Залесском, и на Соборе присутствовали, кроме митрополита и епископа Андрея, Ростовский епископ Симеон, два сына великого князя тверского Димитрий и Александр, многие другие князья, вельможи и воеводы, множество игуменов и священников. Когда патриарший клирик объявил о доносе на святителя и самый донос был прочитан, тогда восстало на Соборе сильное волнение, так что для укрощения его святой Петр сказал присутствующим: «Братие и чада! Я не лучше пророка Ионы; если ради меня великое смятение, изгоните меня, да утихнет молва». Все желали знать, кто это взвел на человека Божия такие клеветы, и виновник скоро сделался известным, посрамленный и уничиженный. Но святой Петр не сделал ему никакого зла, а только сказал: «Мир тебе, чадо, не ты сотворил это, а дьявол». По окончании Собора святитель еще с большею ревностию начал учить не только грады, но и веси, проходя все места и забывая труды и болезни свои в попечении о духовном стаде.

В 1313 г. святой Петр должен был идти в Орду вместе с великим князем Михаилом Ярославичем по случаю восшествия на престол царя Узбека, чтобы испросить у него подтверждение прежних льгот, дарованных ханами Русской Церкви; был принят новым царем с великою честию и скоро отпущен, а чрез два года получил от него и ярлык, вероятно привезенный возвратившимся тогда из Орды великим князем. По пришествии в отечество первосвятитель, уже дряхлый летами, продолжал вести свою прежнюю странническую жизнь, передвигаясь с места на место, везде наставлял иереев, иноков, мирян и, между прочим, обличил какого-то еретика Сеита, мудрствовавшего противно православной вере и Церкви, и, как не покорившегося истине, предал его проклятию. Во время этих своих путешествий Петр узнал скромный городок Москву и сильно полюбил княжившего в ней Иоанна Даниловича Калиту, милостивого к церквам и нищим, очень сведущего в святых книгах и послушного Божественному учению. Почему и начал проживать в ней более, чем в других местах: в 1325 г. он уже в Москве рукоположил Новгородского архиепископа Моисея и вместе с другими святителями похоронил тело князя Юрия Даниловича, убитого в Орде. Приближаясь к могиле, угодник Божий дал совет любимому князю соорудить в Москве каменную церковь Пресвятой Богородицы и для убеждения его сказал пророчески: «Если ты послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься более иных князей с родом твоим, и град твой будет славен между всеми городами русскими, и святители поживут в нем, и кости мои здесь положены будут». Церковь была заложена и быстро воздвигалась; святитель успел устроить в ней для себя гроб собственными руками близ жертвенника, но не дожил до окончания ее и предал дух свой Богу 20 декабря 1326 г. Пред смертию он завещал для совершения этой церкви, где и был погребен, значительную сумму, раздав все прочее свое имение нищим, черноризцам, священникам и вообще церковникам и своим домочадцам. Нельзя не остановить внимания на том обстоятельстве, что погребение святителя совершал епископ Луцкий Феодосии, прибывший к нему, без сомнения, прежде по делам епархиальным – доказательство, что и галицкие епископии находились еще в подчинении Киевскому митрополиту. На переселение святителя Петра в Москву должно смотреть так же, как на переселение двух его предместников во Владимир: это было их личное переселение, а отнюдь не перенесение самой кафедры митрополитской в тот или другой город, которое, как увидим, только в некотором смысле совершилось уже впоследствии. Святой Петр был также митрополитом Киевским и всея России и хотя мало жил во Владимире, но, подобно предшественнику, управлял епархиею Владимирскою, а не Московскою, еще не существовавшею.

Замечательное известие сообщает древнейший жизнеописатель святого Петра, не сохранившееся в других о нем сказаниях, именно то, что он сам при жизни своей избрал себе преемника – какого-то архимандрита Феодора, «егоже воименова на митрополию», пользовавшегося близостию к нему и удостоившегося быть единственным свидетелем его блаженной кончины. Но одно из двух: или этот архимандрит не ходил в Царьград, чтобы просить себе митрополитского сана, или ему отказали. В 1328 г. прислан в Россию от патриарха новый митрополит – грек по имени Феогност. Сначала он посетил Киев, где находилась его первосвятительская кафедра, потом прибыл во Владимир Суздальский, где была кафедра его как епархиального иерарха, наконец – в Москву, где и поселился в доме своего предместника святого Петра. Не должно казаться странным, что наши митрополиты избирали для своего жительства город, не заключавший в себе их кафедры: тогда и великие князья наши поступали подобным образом. Все они, хотя восходили на главный престол русский в великокняжеской столице Владимире, но некоторые жили в своих удельных городах (Димитрий Александрович – в Переяславле Залесском, Михаил Ярославич – в Твери). Сам Иоанн Данилович Калита, возведенный на великокняжеский престол всей России в том же году, когда Феогност возведен на стол митрополии Русской, оставался жить в Москве. Среди трудных обстоятельств суждено было святительствовать Феогносту в Русской земле. В северной части ее с восшествием на великокняжеский престол Иоанна Даниловича начиналась заря лучшего порядка вещей для отечества и для Церкви; зато юго-западные области России образовали особое великое княжество – Литовское и подпали под власть язычника Гедимина (с 1320 г.); в частности, княжество Галицкое покорилось сперва (1336) мазовецкому князю и вскоре (1340) польскому королю, исповедовавшему римскую веру. Святой Феогност, как пастырь мудрый и ревностный, употреблял все меры, чтобы, с одной стороны, содействовать московскому князю, стремившемуся к благу России и православной Церкви, а с другой, – чтобы во всех русских епархиях, находившихся теперь в трех различных царствах, сохранить единство веры и древний церковный порядок.

В 1329 г. митрополит прибыл в Новгород, где находился тогда великий князь Иоанн со многими другими князьями по очень важному делу. Хан, отпуская из Орды Иоанна и новгородских послов, обязал их, чтобы они представили ему тверского князя Александра Михайловича. Александр бежал в Псков и псковичи не хотели выдать его, несмотря на все убеждения Новгородского владыки Моисея и послов великокняжеских и новгородских. Великий князь, чтобы предотвратить гнев ханский от себя и от России, двинулся на непокорных с войском, но, не желая проливать крови, упросил митрополита подействовать на них силою церковной анафемы, если они не прекратят своего упорства. Псковичи смирились. Александр уехал в Литву, и митрополит, разрешив их от клятвы, преподал им свое благословление. Вскоре, однако ж, жители Пскова снова приняли к себе Александра и даже признали его своим князем, отделившись от Новгорода. А чтобы отделиться от него и в церковном отношении, избрали себе особого епископа Арсения, которого и послали для поставления к митрополиту. Просьбу их поддерживал, кроме Александра, сам великий князь литовский Гедимин. Но митрополит не согласился исполнить волю псковитян, действовавших вопреки московскому князю, и изменить древний распорядок епархий, хотя нельзя не сознаться, что учреждение во Пскове особой епископской кафедры могло бы иметь весьма благодетельные последствия как для лучшего устроения церковных дел в самой Псковской области, так и для распространения православия в соседственной Литве. В это время (1329–1331) мы видим Феогноста в Киеве и потом в земле Волынской, где оставался он довольно долго, оттуда он присылал послов своих к новгородцам звать к себе на поставление новоизбранного ими владыку Василия и по прибытии последнего рукоположил его во Владимире Волынском. В рукоположении участвовали епископы почти всех юго-западных епархий, т. е. не только Владимирский и соседние Холмский и Перемышльский, которые могли быть приглашены собственно для этого священнодействия, но и Галицкий, и даже Полоцкий – собрание всех их митрополитом, без сомнения, имело целию устроение церковных дел их собственного края. Там же поставил Феогност и епископа Тверского Феодора.