Алексей Корепанов - Марсианское диво

• Название: Марсианское диво
• Автор: Алексей Корепанов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ни одного из этих видов казни Торнссон себе не желал – но на крайний случай у него оставалось средство, к которому когда-то прибегали ниндзя. Откусить себе язык. Это вызывало болевой шок и бурное кровотечение, дарующее быструю смерть…

«Да что ты все о грустном да о грустном, – осадил себя пилот. – Может, они нормальные парни: врежут разок по голове дубиной, только посильнее, чем давеча, – и дух вон».

Жрецы, безусловно, заметили, что он пришел в себя. Один из бритоголовых поднялся, неторопливо направился к дальнему углу – и исчез из виду; вероятно, там находился проход, ведущий в какие-то кулуары. Через минуту-другую он вернулся, держа на повернутой вверх ладони какой-то предмет.

Когда бритый, провожаемый взглядами остальных жрецов, подошел ближе, пилот разглядел, что это оранжевая миска, разрисованная черными геометрическими узорами.

Воины, стоявшие в ногах Торнссона, уже не казались спящими. Они сложили на пол свое нехитрое наступательно-оборонительное оружие, и один из них принял миску из рук бритоголового, а другой, без каких-либо признаков обходительности ухватив пилота за плечи, придал его телу сидячее положение, и руки свои не разжимал. Миска оказалась у лица Торнссона, в ней темнела какая-то жидкость, от которой исходил не очень сильный незнакомый запах. Пилот не сказал бы, что этот запах неприятен – но предлагаемое питье явно не было ни чаем, ни пивом, ни тоником.

«Напиток смерти? – подумал пилот. – Порция местного ядовитого зелья?»

Он не тешил себя мыслью о том, что ему предлагают просто утолить жажду или, к примеру, выпить на брудершафт. И понимал он, что отвертеться ну никак не удастся, и ни в коем случае не минует его чаша сия… точнее, миска сия…

Тем не менее, покорно принимать смерть он не собирался и готовился оказать сопротивление. Вероятно, бритоголовый все прочитал в яростном взгляде пилота, потому что тут же изобразил жестом, что пьет, а потом, наклонив голову набок, подложил сомкнутые ладони под ухо и на мгновение закрыл глаза.

«Ага, усну, – пилот саркастически усмехнулся. – Вечным сном. Покойся, мол, с миром…»

Он отрицательно качнул головой и сказал:

– Пей сам, амиго. Пей, а я посмотрю.

Повторяя жест бритоголового, он продемонстрировал процесс поглощения местного напитка, повел подбородком на индейца и повторил:

– Пей.

Бритоголовый оказался понятливым. Забрав у воина миску, он отхлебнул из нее и показал язык. Язык был коричневым.

«Ладно, – подумал Торнссон. – Поверим. Будем считать, что это снотворное. Решили меня усыпить, чтобы не иметь лишних проблем. В конце концов, если бы они хотели меня прямо тут укокошить, то не тянули бы резину с этим питьем – дубин-то у них хватает…»

– Давай, – сказал он бритоголовому. – Выпью за приятное знакомство и здоровье всех присутствующих. И свое тоже.

Бритоголовый, молча и внимательно глядя на пилота, вновь передал миску воину, и Торнссон сам потянулся к ней.

Напиток оказался прохладным, терпким и чуть солоноватым, и совершенно незнакомым на вкус. Торнссон выпил его до конца, посмотрел на наблюдавших за происходящим жрецов, прислушался к своим ощущениям. Ничего вроде бы не изменилось, и все так же болела голова.

Пилот провел языком по губам, перевел взгляд на бритоголового:

– Доволен, амиго? Какие-то претензии ко мне име…

Он не договорил, потому что язык вдруг словно разбух и одеревенел.

«Что за…» – неоконченная мысль тоже словно одеревенела.

И в то же мгновение все исчезло.

36.

«Бом-м-м…» – донесся откуда-то из глубины сочный звук колокола.

И этим звуком был воссоздан мир. И он, Леопольд Каталински, был воссоздан в мире. Он не сомневался в том, что перенесся в прошлое Марса.

Сквозь зелень листвы над головой виднелось небо с пушистыми клочками облаков – темно-синее, с рыжинкой, небо, почти похожее на земное. Слегка покачивались большие шарообразные белые цветы на длинных стеблях – ни дать ни взять мячи, насаженные на кончики шпаг. На ветке сидела сизая птица и сосредоточенно копалась клювом у себя под крылом. Неведомый колокол больше не напоминал о себе, и вокруг слышался только тихий шелест узорчатых листьев на слабом ветерке, полном незнакомых ароматов.

Мысленно сосчитав до трех, он сел и, подвинувшись чуть в сторону, посмотрел на то, что было его ложем. И тут же оглянулся, вскинув голову, реагируя на новый звук, донесшийся сверху. Проводил взглядом улетевшую птицу и, чуть расслабившись, продолжил осмотр места, в котором очутилась пешка, переставленная рукой шахматиста.

Пространство под невысокими деревьями и цветами было сплошь выложено знакомыми золотыми плитками с черными силуэтами странного зверя – вавилонского дракона с врат богини Иштар. Мушхуш… Сирруш… Нет, совсем не так именовалось это существо, и никогда не водились такие создания в окрестностях Вавилона – теперь Каталински знал это совершенно точно.

Но не важны были сейчас все эти плитки с драконами, и не важно было, что и деревья, и цветы прорастают словно прямо сквозь золотую поверхность… Главное состояло в том, что он только что лежал тут, под деревьями, не на этом золотом покрове, а на желтом полупрозрачном упругом коврике. А значит его, Леопольда Каталински, забрали из Истока и каким-то образом доставили сюда. Перенесли, перевезли, телепортировали, распилили на кусочки и вновь соединили или сделали что-то еще – опять же, не суть важно. Главное – он здесь, и знает, что делать дальше.

Продвигаться с клетки на клетку, минуя, а при необходимости и атакуя вражеские фигуры, – и дойти до конца.

Солнечный свет пробивался сквозь листву, отражаясь от испещренной тенями золотой поверхности, в синеве вновь промелькнула птица. Он не спешил вставать, но и не собирался возвращаться на коврик. Ветерок овевал его обнаженное тело, и это было приятно. Он надеялся, что справится с задачей – Чужие, разумеется, и ведать не ведали о том, что он здесь.

Всем телом развернувшись назад, Каталински увидел именно то, что и ожидал увидеть: вздымающийся над деревьями исполинский белоснежный бок Марсианского Сфинкса… Вернее, никакого не Сфинкса – но первое «я» привыкло называть этот громадный комплекс именно так, а второе «я» против этого не возражало.

Хотя среди деревьев и цветов не видно было ни одной живой души, Каталински каким-то образом постоянно ощущал чье-то присутствие. Ощущение было необычным и немного странным, но отнюдь не раздражало; оно напоминало то состояние, когда бродишь по тихому парку, вокруг никого нет, но ты знаешь, что за деревьями и кустами тянется улица, и там полно авто и людей, и ты рано или поздно вернешься, и никуда они не денутся, эти люди на тротуарах, в автомобилях и за стенами домов.

Он был не один – просто для достижения цели ему необязательно было видеть Других. Все-таки он не являлся одним из них, и даже новое зрение не могло помочь разглядеть то, что разглядеть никак нельзя – ведь не видит же глаз человеческий магнитные поля или инфракрасное излучение…

Да, Других он видеть не мог. Но совершенно точно знал: нечто, относящееся к Чужим, увидит обязательно. Относящееся не к Другим, а именно к Чужим. К тем, что явились сюда из запределья, и если и не могут что-то коренным образом изменить по собственному разумению, то мешать – мешают. Не понимая, и руководствуясь собственными представлениями – подобно тому, как некий гипотетический совершеннейший невежда пытался бы найти копыта у морского конька, пребывая в полной уверенности, что если конек, то непременно должны быть копыта; и даже не найдя никаких копыт, все равно намереваясь подковать несчастного представителя семейства игловых…

Нельзя сказать, что Чужие были именно такими невеждами, но они исходили из своих собственных воззрений на то, как должен быть устроен мир.

Инженер оценивал обстановку и свою готовность. С обстановкой все было в полном порядке, с готовностью – тоже. Помехи отсутствовали, цель находилась рядом – и он знал, где именно.

Поднявшись на ноги и втянув ноздрями ароматный воздух, Каталински осторожными шагами направился в противоположную от белого колосса сторону, переходя от дерева к дереву, словно охотник, выслеживающий зверя.

И, как и подобает хорошему охотнику, сначала почуял цель, и лишь потом, пройдя еще немного вперед, увидел ее.

Деревья со всех сторон обступали просторную площадку, подобную боксерскому рингу с золотым полом, только гораздо большую. Притаившись за стволом с гладкой, чуть шелушащейся светло-коричневой корой, Леопольд внимательно разглядывал угольно-черное сооружение в центре площадки, высотой как минимум с шести-семиэтажный дом.

Черный параллелепипед с безукоризненно ровными гранями. Очень похожий на Каабу – Дом Бога – в священном городе Мекке на Земле, где находится знаменитый Черный камень…

Черный камень Каабы – аль-Хаджар аль-Эсвад – по преданию, упал с небес еще во времена Адама. Это был ангел-хранитель Адама, обращенный Господом в камень после того, как он допустил грехопадение своего подопечного. А разрушители легенд – ученые считают Черный камень Каабы метеоритом…