Алексей Корепанов - Марсианское диво

• Название: Марсианское диво
• Автор: Алексей Корепанов
• Жанр: Научная Фантастика

---

«Мои белые плавки, – подумал он, стискивая пальцами рукоятку ножа. – Мои очень хорошо заметные белые плавки…»

Леопольд Каталински как-то раз то ли в шутку, то ли всерьез говорил, что если настанут у него черные дни, он продаст свое нижнее белье, побывавшее на Марсе. Выставит на аукцион. Если, конечно, к тому времени будет обнародована вся правда о программе «Арго». Белье у астронавтов было не простое, а сплошь прошитое серебряными нитями – серебро замедляет рост бактерий, в таком белье не потеешь…

Он бежал, задыхаясь, и уже знал, что вот-вот окончательно отбегает свое.

Кому-то было суждено умереть от неосторожной прихоти прокатиться по Далласу в открытом лимузине… Кому-то – из-за дефекта в твердотопливном ускорителе… А ему, Свену Торнссону, – из-за того, что кто-то решил: у астронавтов, летящих на Марс, должны быть белые плавки…

Он успел добежать до дверей, и двери нехотя уступили его напору.

Выскочив на площадку перед храмом, Торнссон метнулся к ведущим вниз ступеням. Ночное небо смотрело на него мириадами звездных глаз, и сияла луна, и где-то среди этих звезд затерялся кровавый Марс – словно рана на теле Вселенной.

Ступени были совсем близко.

Он почти добежал до них – и получил болезненный удар в спину. Дротик вонзился под левую лопатку…

Прежде чем упасть и покатиться по ступеням, Свен Торнссон успел подумать, что его разорванное сердце вряд ли устроит верховного жреца, ведь тому нужно было живое сердце…

И если и приносилась сейчас жертва – то не земным, а марсианским богам.

Распахнулся черный зев туннеля – и вдали забрезжил свет иного…

38.

Некоторое время Каталински лежал, приходя в себя после сумасшедшего забега, все-таки завершившегося тачдауном, а потом приподнялся и сел, тяжело дыша и потирая ушибленное плечо. Никаких стен в поле своего зрения он не обнаружил; он сидел посреди обрамленной деревьями площадки, светило солнце, и все так же кружила в небе птица, и в отдалении, сбившись в кучу, застыла, как ни в чем не бывало, дюжина серых капель. От их пострадавшего сородича не осталось даже мокрого пятна – он словно испарился под нежарким солнцем.

Охранниками эти куски желе оказались никудышными, и Леопольд примерно знал, почему. Дело было не в охранниках, а в нем самом. Он был в этом мире иным, не принадлежавшим этому миру, – а охранники не умели вовремя распознавать иных. Потому сюда и направили именно его; только он мог стать проходной пешкой тех, кто находился в недрах Марсианского Сфинкса. Теперь ему предстояло переместиться на следующую клетку, еще ближе к последней горизонтали шахматной доски. И постараться и впредь не попадать под удар неприятельских фигур.

Охранники, только что представлявшиеся ему ревущими танками, выглядели теперь как самые заурядные плевки, не более. Ничего они не чувствовали, ничего не замечали; вернее, может быть, и чувствовали, и замечали – только совсем не то. Каталински был уверен, что со стороны его не видно – для той же птицы, продолжавшей неустанно тренировать крылья, на площадке по-прежнему возвышается черное сооружение, не отбрасывающее тени.

Скосив глаза направо и вниз, он обнаружил, что и сам лишился тени, как будто стал бесплотным духом. Мягко золотились разрисованные драконами плитки, он чувствовал собственной кожей, какие они теплые, – а значит, все-таки не превратился в привидение. К тому же, привидения вряд ли способны испытывать боль, а у него довольно сильно болело плечо; хотя, исходя из своего спортивного опыта, он не сомневался: там не перелом и даже не вывих, а просто сильный ушиб. Который до свадьбы обязательно заживет. До четвертой – если он отважится когда-нибудь на таковую.

Леопольд Каталински сидел, продолжая разглядывать золотое покрытие равнины, и не торопился поворачивать голову в другую сторону, чтобы наконец увидеть то препятствие, на которое наткнулся в своем отчаянном броске. И сердце, и дыхание уже почти пришли в норму, однако, он все медлил и медлил. И объяснение этому было очень простое: он боялся обнаружить там нечто не то чтобы неприятное… а такое, что потребует от него новых физических усилий… Давным-давно уже исчезло у него стремление, прорываясь напролом, сквозь толчки, захваты и удары, заносить соперникам тачдауны, голыми руками сворачивать горы, вообще – изнурять тело. Одной только что пережитой встряски было более чем достаточно, вторую такую он если и желал, то лишь врагу своему… вернее, врагам, которых всегда хватало. А если рядом окажется нечто неподъемное? И ведь нужно будет это неподъемное все-таки поднять, и понести на своих плечах – причем, особенно обрадуется этому левое плечо, – и не на два-три шага понести, а куда-нибудь на край света… Ну, не на край света, но все-таки… И как можно быстрее.

В общем, инженеру совсем не хотелось поворачивать голову налево.

Однако сидеть без дела, разглядывая сиррушей-драконов на плитках, было тоже как-то неправильно – негоже проходной пешке торчать посреди доски. И вообще, на доску мог прыгнуть проказник кот и снести с нее все фигуры – к чертовой матери!

Каталински вздохнул и повернул голову. Потом медленно встал и, сделав два шага назад, оглядел то, что находилось внутри призрачной марсианской Каабы. Это была круглая черная колонна высотой в полтора его роста и толщиной с ногу слона, водруженная на невысокий квадратный, тоже черный, постамент. Материал походил на мрамор, а еще вызывал у инженера ассоциации с роялем. Колонна сужалась кверху и заканчивалась головой какого-то существа, напоминавшего птицу. Глаза с завитками по сторонам и вертикальными овальными углублениями на месте зрачков слепо глядели вдаль, широкий хищный клюв был загнут вниз, а над гладким покатым лбом торчали два коротких рога, вырастающих из одной точки и наклонно расходящихся в противоположные стороны. Все линии были скупыми и четкими, как на графическом рисунке. Форма рогов совпадала с вырезанным на колонне на уровне груди инженера символом в виде буквы «V».

Каталински медленно обошел вокруг колонны – и не обнаружил никаких других знаков и архитектурных деталей. Он прикоснулся рукой к ее гладкой прохладной твердой поверхности, попробовал качнуть – но безуспешно. Вернувшись на прежнее место, он вновь медленно изучил рогатую птичью голову. Перевел взгляд на символ, точь-в-точь повторяющий знакомую букву. Еще раз взглянул на рога… на символ… на рога…

И в голове у него наконец сложился вполне законченный узор, потому что всплыл в памяти один эпизод, которому он в свое время не придал значения и благополучно забыл.

…Гоняли их во время предполетной подготовки на базе в Юте по полной программе, чуть ли не в режиме форсажа, но, слава богу, по вечерам давали отдышаться. И они, члены экипажа «Арго», собирались в холле у большущего плазменного телевизора, детища Страны Восходящего Солнца. Хотя у каждого в комнате и был свой телевизор, конечно, поменьше, чем этот, – но вместе было как-то веселее. Правда, такое случалось не каждый день, и далеко не всегда в холле сходились все пятеро, но все-таки – собирались. В тот вечер, представившийся сейчас инженеру, по телевизору шел какой-то средненький фильм – обычные мистические навороты, обильно сдобренные кровью, на фоне псевдоисторических декораций. Средневековый орден тамплиеров… Периодически оживающий по ночам козлоподобный идол… Убиенные дети, принесенные ему в жертву… В общем, традиционный набор.

Каталински смотрел все эти страсти-мордасти одним глазом – просто не хотелось торчать в своей комнате, а прогулка в окрестностях базы не доставила бы особого удовольствия, потому что за окнами ни с того ни с сего разгулялся холодный ветер; он такими ветрами был сыт по горло с детства. Свен Торнссон, напротив, наблюдал за нелегким житьем-бытьем тамплиеров с интересом, а командира и Флоренс, кажется, не было. Да, точно, – не было. Кто-то еще сидел в холле, из персонала базы… И Батлера тоже не было, а потом он пришел с гитарой, постоял сбоку, у стены, и удалился, так и не досмотрев, как взбесившийся рогатый идол пачками пожирает рыцарей-монахов.

Потом фильм кончился, бесконечной чередой замелькали рекламные ролики, и Торнссон тоже ушел, прихватив с собой девчонок… да, это были девчонки, точно. Хорошие девчонки, обслуживающий персонал. Инженер остался один, тут начался блок новостей, и в холле вновь возник Алекс. Уже без гитары.

На экране веселилась разношерстная толпа – кто-то кого-то обскакал на выборах где-то на задворках то ли Европы, то ли Азии, и толпа размахивала флагами и плакатами и тыкала в телекамеру победно растопыренными пальцами.

– Празднуют победу сатаны? – осведомился Батлер, садясь в соседнее кресло.

– При чем здесь сатана? – не понял инженер. – Какого-то кандидата в президенты. Или в султаны. Только что говорили.

– А почему же тогда знак сатаны показывают? – Ареолог развел в стороны средний и указательный пальцы на правой руке, изображая букву «V».