Роберт Мейсон - Цыплёнок и ястреб

• Название: Цыплёнок и ястреб
• Автор: Роберт Мейсон
• Издательство: Viking-Penguin
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983
• ISBN: 0-670-21582-1

Эти воспоминания американского военного вертолетчика о войне во Вьетнаме мгновенно стали национальным бестселлером в США, но, насколько мне известно, еще не переводились на русский язык. Одна из лучших книг о вьетнамской войне. Некоторые считают, что просто лучшая.

---

«Желтый-3» подождал пятнадцать секунд, потом взлетел. Мы следили за его хвостом; когда он начал двигаться, то взлетели тоже, оставаясь в сомкнутом строю, чтобы не рассыпаться и не задержать кого-нибудь на земле.

Когда мы перелетали через ближнюю линию деревьев, я вновь услышал пулеметную стрельбу.

— Рыжий, увидел кого? — спросил Коннорс, а я в это время резко накренился влево, чтобы держаться с остальными.

— Никак нет, сэр, — стрелки просто развлекались.

— Передохни. Взял.

— Отдал.

— У тебя получилось очень неплохо, Боб. Если штурмы и дальше так пойдут, то мы, пожалуй, все останемся живы.

— Ага, — кивнул я. — Вообще не видел, чтобы стреляли в ответ. А теперь что?

— Возвращаемся к перевалу. Ждем.

— Как два пальца, — сказал Нэйт.

— Не то слово, — ответил Реслер.

— Слыхали новость? ВК сдается, — сказал Уэндалл.

Мы собрались около рисового поля и принялись делиться впечатлениями. Слики сели в зоне «Лима»; место, которое станет нам хорошо знакомо в следующие несколько месяцев. Большая равнина, усеянная сухими рисовыми полями в двух милях к востоку от перевала Анкхе, рядом с дорогой 19. Ганшипы не возвращались, они продолжали поддерживать десант.[9]

В сотне футов от места нашей стоянки сухая земля заканчивалась и начинались влажные рисовые поля; они тянулись на всем протяжении до деревни на востоке. Из деревни шла группа буйволов. Какие-то детишки ехали на них верхом, а буйволы шлепали по грязи. Во главе процессии шел старик с посохом. Когда они подошли ближе, старик двинулся к нам. Остальные продолжали идти своей дорогой.

— Бонжур, — сказал он.

— Чего он сказал?

— Он сказал «добрый день» по-французски, — ответил Нэйт.

— Ты что, по-французски говоришь? — спросил Коннорс.

— RSVP,[10] — сказал Нэйт, повернулся и заговорил со стариком.

Услышав Нэйта, старик широко заулыбался. Руки у него были узловатыми, ноги покрыты язвами. Он носил набедренную повязку и черную рубашку. С Нэйтом говорил увлеченно.

— Что он говорит? — спросил я.

Нэйт повернулся к нам, покачал головой и рассмеялся, а старик следил за ним.

— Говорит, рад, что мы вернулись.

— Это как понимать? — спросил Коннорс.

— Он думает, что мы французы, — ответил Нэйт.

— Во мудак тупой, — заметил Коннорс.

— Не такой уж и тупой, — сказал Уэндалл. — Вдоль этой дороги у французов было много боев. На самом деле, они проиграли большое сражение прямо здесь, у перевала Анкхе, одиннадцать лет назад, — он сделал жест рукой; мы следили за ним. — В их частях было много местных. Может, и этот был.

— А ты откуда знаешь? — спросил Коннорс.

— Читал.

Нэйт объяснил старику, что французы не вернулись, а мы американцы. Потом ему пришлось объяснять, кто такие американцы и что мы приехали из страны, которая еще дальше, чем Франция, чтобы помочь бить северных коммунистов.

— Хо Ши Мин, — старик улыбнулся еще шире.

— Он что, за Хо Ши Мина? — Реслер был в шоке.

— Он говорит, что Хо великий человек и когда-нибудь объединит страну.

Реслер подозрительно прищурился:

— Так получается, он ВК?

— Ну, не знаю, — ответил Нэйт. — Вроде нормальный дед.

На обед были пайки, потом кофе и сигареты. Мы пытались укрыться от солнца. Но воздух был душным, от жары нельзя было спрятаться даже в тени.

Я поболтал с Уэндаллом о фотоаппаратах, а потом о французах. Он читал «Улицу без радости» Бернарда Фолла.[11] Когда Уэндалл рассказал, как французов разбили те же самые люди, против которых мы выступали, настроение у меня стало подавленным. Главная причина, по которой наши лидеры считали, что мы победим там, где французы не смогли — наши вертолеты. Мы — официально назначенный эксперимент, так сказал Уэндалл.[12]

Коннорс подкалывал Нэйта на тему французского языка:

— По-французски говорят только гомики, педрилка ты наш.

Реслер улегся в тени своего «Хьюи», опершись о полоз так, что подбородок почти касался груди и читал что-то в мягкой обложке. Из соседнего взвода пришел парень похвастаться мангустом, которого купил у детишек. Мангуст был молодой, прирученный и хозяин дал ему имя Нахуй.

Мы ждали. Это было хуже, чем штурм. Хуже, чем штурм? Господи, тут я понял, как оно будет. Я заскучаю так, что начну рваться в бой. Ждать… Я вспомнил, как кто-то сказал: если бы я узнал, что меня убьют в этом году, то хоть бы это случилось сразу, чтобы безо всякой херни с таким ожиданием по жаре. Что они там делают?

Я услышал, как кто-то свистнул через два пальца и поглядел в сторону ведущего. Кто-то там кружил рукой над головой.

— Запуск! — закричал я, внезапно почувствовав облегчение. Пилоты «оранжевого» звена бросились к машинам. К закату мы без приключений забрали всех сапог и вернули их на третью дорожку. В ходе патруля они никого не заметили. Уэндалл сказал, что ВК хотят посмотреть, как мы действуем, прежде чем вступать в бой.

Наутро Лиз нашел меня за завтраком и сказал, что этой ночью проведет учебный полет со мной и Реслером:

— Реслер будет сидеть сзади, ты немного поведешь, потом поменяетесь местами. Старик хочет, чтобы я проверил, как вы ночью ориентируетесь в воздухе и заходите на посадку.

Вот так после целого дня махания лопатой в зоне «Гольф», трое из нас отправились летать до полуночи. Мы держались очень высоко, на 5000 футов, но даже там в районе Чеорео кто-то дал по нам очередь.

— Пятидесятый калибр, — флегматично заметил Лиз при виде больших красных шаров, поднимающихся в небо перед нами. — И близко не было.

По мне было вполне себе близко.

Периметр лагеря был различим с воздуха — просека в сотню ярдов шириной с колючей проволокой, концертинами, минами, «Клэйморами».[13] Там было два слабых места, одно возле холма Гонконг и другое рядом с рекой. Каждую ночь ВК проверяли их на прочность.

Если бы нас атаковали всерьез, все вертолеты следовало куда-то перегнать. Я не знал, куда именно, поскольку не был задействован в плане эвакуации. По какой-то идиотской причине некоторых из нас предполагалось оставить, чтобы мы защищали лагерь. Как говорится, можете спрятаться в собственных жопах. Реслер тоже состоял в команде геройских защитников.

— Ты знаешь, что у нас есть дробовики? — спросил он меня как-то раз. Он действительно изучал арсенал, который мы должны были использовать для обороны.

— Это же незаконно, — сказал я.

— Знаю, но их у нас примерно пара дюжин. Считается, что мы с тобой и прочее мясо должны о них знать. Типа, чтобы пустить их в ход, когда вьетконговцы без устали повалят из канав с криком «Тьен-лен!».

— Что еще за тьен-лен?

— Уэндалл говорит, что это они так кричат, когда идут в финальную атаку. Ну знаешь, тактика живых волн.

— Уэндалл идет на хуй.

В общем, ночи были полны ожиданий — я лежал на своей раскладушке и прислушивался.

Примерно тогда же я прочитал статью о нас из одного затертого журнала. Там нас изображали героями; тон статьи напоминал тот, что был в старой кинохронике. Нас называли «Первой командой» — такого наименования у нас не было никогда. Вполне героически. Не так круто, как «Дубленые загривки», но уж точно лучше, чем «Песьи морды». Все началось с секретной высадки нашей передовой команды, а потом мы построили близ Анкхе вертолетодром три на четыре тысячи футов; он мог принимать четыре с лишним сотни вертолетов. В нашей родословной значились Корея и Филиппины, а дальше она уходила прямиком к генералу Кастеру.

Далее статья объясняла, что мы здесь делаем. Американские гарнизоны, расположенные в прибрежных районах, стали первым шагом в деле помощи Южному Вьетнаму удержать территорию, которая у него уже была. «Первая Команда» вторгалась вглубь территории Вьетконга. Отсюда мы на наших вертолетах сможем свободно перемещаться по всему Вьетнаму, охотясь на вьетконговцев, и нас не остановят такие вещи, как джунгли, горы и взорванные мосты.

Статья завершалась в драматическом стиле, уверенным предсказанием, что «Первая Команда» будет не последней из тех, что ступят во вражеские владения. За ней последуют новые и новые вертолетные части. Музыка, вертолеты на фоне заката, затемнение.

Один вылет взбодрил Коннорса так, что он попытался остановить винт тросом, не дожидаясь, пока он встанет сам. Вдоль строя вертолетов ехал грузовик, подбирая нас и остановился возле его вертолета. Оттуда кричали: «Коннорс, давай залезай» — это была последняя остановка. Когда в восьми футах над Коннорсом лениво прошелестела лопасть, он схватил трос и набросил на нее петлю. Петля затянулась и Коннорса тут же оторвало от земли.

Нэйт завыл от восторга:

— Коннорс, сука, ты где такому научился?!

Коннорс поднялся на ноги и попытался отряхнуть грязь с формы. Он повернулся к нам, чтобы ответить как-нибудь поядовитей, но весь грузовик так ржал, что ему осталось лишь беспомощно улыбаться. Это было колоссально: ротный инструктор сделал глупость. Да еще и при всех. Ура.