Юрий Нагибин - Ты будешь жить

• Название: Ты будешь жить
• Автор: Юрий Нагибин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029602-9

Вниманию читателей предлагается сборник произведений известного русского писателя Юрия Нагибина.

---

Контраст с той жизнью, какой она жила последнее время, был оглушителен. Первые дни Грейс даже не ходила на море, доползавшее пеной чуть не до порога ее коттеджа, только спала, а в промежутках между двумя провальными снами, нечесаная и неприбранная, валялась в постели, лениво переключая программы телевизора.

Но в какой-то день она встряхнулась, приняла ледяной душ, вымыла голову, расчесала свои густые волосы, съела легкий завтрак, намазалась мазью для загара, надела бикини и отправилась на пляж.

Она не ошиблась в выборе места. Такой пустоты, такой тишины, такого спокойствия не было нигде в мире. Редкие купальщики привлекали к себе не больше внимания, чем ракушка, или сгнивший краб, или венчик водорослей на песке после отлива. Можно было купаться и загорать голой, что Грейс и делала. Тут был мир притушенных красок, как у одного французского импрессиониста, имя которого Грейс забыла, только без его сметанной густоты. Каждый цвет стремился к исчезновению, к тому, чтобы остаться памятью о самом себе. В небе и море почти не оставалось голубизны, в песке — желтизны, в редких кустиках — зелени. Все было белесым, с легким намеком на цвет. Белесы, умиротворенны и легки были мысли Грейс о Нике. Надо хорошенько узнать, где он находится, в каком состоянии, и если он безопасен, оставить в покое. Если же придется его убрать, то сделать это безболезненно, с помощью укола или пилюлек, пусть он не знает, кто ускорил его конец. Ведь он и так проигравшая сторона. Собственная кротость и незлобивость умиляли, ресницы тяжелели от слез.

А потом случилось нечто такое, что покончило с этими нежно-истребительными мыслями, покончило с прежней Грейс так же решительно, как в свое время с Роем, только для этого не понадобилось хирургическое вмешательство, — она влюбилась. Какой-то счастливый ветер занес на скучный берег Лидо молодого итальянского маркиза, скорее всего любовь к солнцу и морю и ограниченные средства. Известно, в Европе чем древнее род, чем чище кровь, тем меньше денег на счету. Поначалу Грейс не знала, что узколицый, загорелый, с прямым римским носом и нежным ртом молодой человек — маркиз, что у него есть замок, построенный чуть ли не во времена крестоносцев, что он окончил один из старейших университетов в Европе — Павийский, получив самую ненужную в наше время специальность — искусствовед (его погубила, как он выразился, влюбленность в культуру этрусков), что он холост, одинок, родители погибли в авиационной катастрофе, когда он был подростком, а его воспитал опекун. Грейс ничего этого не знала, когда на второй день случайного знакомства у палатки мороженщика отдалась ему ночью на холодном морском заплеске и узнала любовь.

Ей казалось, что она закалена в страстях и ничего нового открыть не может. Но все испытанное раньше разом обесценилось в долгих и отнюдь не бурных, а тихих, нежных, сосредоточенных, выматывающих тело и душу объятиях маркиза. Он был такой тонкий, узенький, хрупкий, что Грейс боялась его повредить, но этот мальчик добился того, что не удавалось его могучим предшественникам, — опустошил Грейс до конца. И все же самое прекрасное наступило, когда они разъединились, и возникла та незримая связь, о существовании которой Грейс не подозревала. Они разомкнули объятие, не прикасались друг к другу, а Грейс продолжала чувствовать его на себе, чувствовать его в себе, не частью, а целиком, словно была беременна им.

Так все началось. Думая о маркизе непрестанно, Грейс пыталась понять, почему он оказался ее мужчиной, а все остальные — заменителями. Потому что она полюбила. А что такое любовь? Выбор? Но ведь среди ее любовников были люди и ярче, и сильнее, и красивее, и значительнее этого худенького, незащищенного, наивного мальчика. Она помнила слова Гёте: легко полюбить ни за что, невозможно полюбить за что-нибудь. Такие вот хлесткие, поражающие на первый слух сентенции всегда сомнительны. Ведь и в самой безотчетной, нелогичной любви обязательно окажется причина, если и не самой любви, то завязи, из которой вырастет любовь. Маркиз обладал множеством качеств, заслуживающих любви: красотой, молодостью, веселым умом, образованностью, элегантностью, нежностью при необычайной мужской силе и детской привязчивостью, он не отпускал Грейс ни на шаг. Но стоило возникнуть кому-то третьему, не важно кому: пляжному знакомому, ищущей общения даме, метрдотелю, портье, как он разом подмораживался. Этот морозный холодок аристократизма создавал между ним и окружающими перегородку из тонкого льда. А весь жар его дыхания, кожи, сердца принадлежал Грейс. Однажды ей открылось: в маркизе для нее соединились возлюбленный и сын. Он был всего на восемь лет моложе ее, но томившая ее с некоторых пор темная тоска по недоступному материнству нашла утоление возле маркиза. Она могла бы ответить Гёте: «Я люблю его, потому что он прекрасен, потому что он мой муж и сын». И все-таки была еще какая-то тайна, которая не поддавалась разгадке. С этим мальчиком Грейс впервые утратила покровительственный тон, которого неизменно придерживалась с мужчинами и много старше себя, самоуверенными хозяевами жизни. И впервые она позволила платить за себя, когда они пускались в скромный загул. Маркиз разбирался в винах, и как итальянец и как маркиз, но сам пил мало.

Когда похолодало и на пляже нечего стало делать, они решили не расставаться. Маркиз пригласил Грейс к себе на виллу неподалеку от Сиены. Приглашение было с восторгом принято.

Вилла эта оказалась трогательно похожей на самого маркиза: такая же изящная, изысканная, но очень маленькая и беззащитная, незаземленная. Достаточно сильного порыва ветра, и она взлетит на воздух и растворится в синем бездонном небе Тосканы. Как бы почувствовав ущербность своего жилья, маркиз захотел показать ей родовой замок, находившийся в провинции Реджио-Эмилия. Маркиз замком не пользовался, ибо держать на плаву такой корабль доступно лишь миллионеру.

Они поехали туда на маленьком, как все у маркиза, «фиате» и добрались до цели лишь под вечер. Замок стоял на вершине горы, упираясь зубчатой башней в огнистое закатное облако, и был так величествен, что Грейс непривычно оробела. Ей показалось, что она где-то видела этот замок, не то на фотографии, не то в кинохронике.

— Вполне возможно, — рассеянно отозвался маркиз, как-то притуманившийся при виде родового гнезда, которое не могло дать ему приют. — Это исторический памятник.

Грейс хотелось подняться по усыпанной белым песком и галькой дороге, в несколько витков достигавшей подножия замка, но она заметила смущение маркиза.

— Ты что — сдаешь его?

Маркиз наклонил голову, ему было печально и стыдно.

— Мы можем туда подняться, — сказал он с вымученной улыбкой. — По контракту я имею право посещать свое владение.

— А почему ты его не продаешь?

— Кто его купит? Кому под силу содержать такую громадину? И ведь это ленное владение. Оно переходит от отца к старшему сыну вот уже семьсот лет. Того, что я получаю от съемщиков, едва хватает на поддержание его в порядке.

Приходить в собственный дом по праву контракта, наверное, унизительно, и Грейс отказалась от восхождения. А про себя подумала: «Бог даст, ты еще вернешься в свой замок…»

И похоже, Господь стремился к тому же. В дни, когда напряжение чувства подводит любовников к некоей критической черте, за которой должно последовать либо соединение навеки, либо разрыв, либо самоубийство, маркиз сделал Грейс предложение. Она едва удержала восторженное «Да!». На обмане нельзя строить здание будущего. Грейс впервые в жизни закурила и сухим, четким голосом сообщила маркизу, что она перевертень. Природа сыграла с ней злую шутку, заключив ее в мужскую оболочку, она исправила ошибку, и маркиз должен об этом знать. И еще — она обречена на бесплодие.

Похоже, последние слова он пропустил мимо ушей. Открытие привело его в восхищение, больше — в экстаз. Скромному, ничем не примечательному человеку, живущему тускло и обыденно, судьба делает королевский подарок: лучшую женщину мира, да еще сотворенную столь невероятным образом! Ничего не любил он так жадно в детстве, как сказки о чудесных превращениях: Царевна-лягушка, страшила с рогами и копытами, обернувшийся принцем, — все это жалкий лепет перед чудом жизни. Теперь он чувствует себя личностью, участником волшебной сказки.

Грейс слушала его с умиленной улыбкой. Какой он еще ребенок! Она сохранит для себя его детское, а миру покажет настоящего мужчину. Одно лишь смущало: она вовсе не хотела популяризировать свое превращение. Но маркиз поклялся честью, что будет нем как рыба, ему достаточно самому знать, что возле него чудо. Тайна волнует до тех пор, пока она тайна, став общим достоянием, она стоит не больше сплетни.

Свадьбу сыграли на вилле маркиза, очень скромно. Присутствовали лишь две пожилые пары, знавшие родителей маркиза, и прилетевший из Неаполя опекун — суровый старик с орлиным профилем. Он без особой сердечности приветствовал своего воспитанника, но при виде Грейс жесткое лицо смягчилось. Старость, знатность, доведенная до автоматизма любезность, закостенело-безукоризненные манеры заключали этих выходцев из другой эпохи в ледяную броню, но тем ценней были проталины искренней благожелательности, обращенной к Грейс.