Жан Грав - Умирающее общество и Анархія

• Название: Умирающее общество и Анархія
• Автор: Жан Грав
• Издательство: Черное Знамя
• Жанр: Политика

---

Но, как мы уже видѣли выше, в основаніи современнаго общества лежит частная собственность. Защита капитала – единственная цѣль существованія власти. Организація семьи, чиновничества, арміи, суда прямо вытекает из существованія частной собственности. Задача анархистов состояла, слѣдовательно, в том, чтобы доказать несправедливость захвата земли и продуктов труда прошлых поколѣній меньшинством тунеядцев и подорвать авторитет власти, показав ея вред для человѣческаго развитія, ея роль покровительницы привиллегированных классов и ничтожество тѣх принципов, на которые она опиралась для оправданія своих учрежденій.

То, что отталкивало от анархизма людей личных интриг и личнаго тщеславія, заставляло, наоборот, людей мыслящих изучать и обдумывать тѣ идеи, которыя он приносил с собою. Дѣло в том, что в них нѣт мѣста ни личным соображеніям, ни мелкому самолюбію; онѣ не могут служить средством для тѣх, кто видит в рабочих требованіях не больше как способ завоевать себѣ мѣсто в рядах эксплуататоров. Мотылькам политики нечего дѣлать в рядах анархистов. Там нѣт, или почти нѣт, мѣста ни мелким личным интересам, ни ряду кандидатур, открывающих поле всевозможным надеждам и компромиссам. В партіях политиков или соціалистов-государственников какой-нибудь карьерист всегда может подготовить незамѣтным образом свое «обращеніе» так, что товарищи замѣчают его уже много времени спустя послѣ того как оно совершилось. У анархистов это невозможно: всякій, кто согласился бы занять какой-нибудь пост в современном обществѣ, послѣ того как он сам доказывал, что всѣ тѣ, кто занимает эти мѣста могут держаться на них только при условіи быть вмѣстѣ с тѣм защитниками существующаго порядка, будет тотчас же заклеймен названіем ренегата, потому что у него не может быть никаких оправданій для его «эволюціи». Вот почему то самое, что навлекло на идею анархизма ненависть интриганов, вызывало вмѣстѣ с тѣм на размышленіе людей искренних; этим и объясняется ея быстрый успѣх.

Что, в самом дѣлѣ, возразить людям, которые доказывают, что если вы хотите, чтоб ваши дѣла шли хорошо, вы должны дѣлать их сами, а не давать на это полномочій другим? В чем можно упрекнуть людей, которые говорят, что если вы хотите быть свободными, то вы не должны никому поручать «управлять» собою? Что отвѣтить тѣм, кто показывает вам причины бѣдствій, от которых вы страдаете, указывает средства избавиться от них, и при этом не только не говорит, что эти средства находятся у него в руках, но, напротив, старается внушить вам, что только вы, вы сами, можете судить о том, что вам нужно и чего, наоборот, вам слѣдует избѣгать.

Если какая-нибудь идея обладает достаточною силою чтобы внушить людям твердыя убѣжденія, за распространеніе кототорых они борятся и страдают, ничего не ожидая в смыслѣ непосредственных результатов – такая идея уже по одному этому является в глазах искренних людей достойной изученія; так именно случилось и здѣсь. И вот, несмотря на крики негодованія одних, на злобу других, на преслѣдованія правительств, идея все растет и развивается, доказывая буржуазіи, что голос правды ни заглушить, ни заставить замолчать нельзя. Рано или поздно с ним приходится считаться.

Анархизм имѣет своих мучеников – умерших, заключенных в тюрьмы, изгнанных, – но он остается живым и полным сил, и число его пропагандистов все растет. Среди них есть и пропагандисты сознательные, понявшіе все величіе идеи, и пропагандисты случайные, которые просто выражают свою ненависть к учрежденіям, задѣвающим их сокровенныя чувства или их инстинктивную потребность правды и справедливости. По своей ширинѣ анархическія идеи привлекают всѣх тѣх, в ком живо чувство собственнаго достоинства, кто жаждет справедливости, и красоты истины. Быть свободным от всякаго принужденія, от всякаго стѣсненія – не есть ли это, в самом дѣлѣ, идеал человѣка, и не с этой ли цѣлью производились всѣ революціи? Вѣдь если люди все еще терпят над собой гнет эксплуататоров, если человѣческій ум до сих пор томится в тисках понятій капиталистическаго общества, то это потому, что общепринятые взгляды, рутина, предразсудки и невѣжество брали всегда верх над мечтами о свободѣ и стремленіем к независимости и заставляли тѣх самых людей, которые только что изгнали тѣх, кто господствовал над ними, вмѣсто освобожденія, избрать себѣ новых господ.

Анархическія идеи пролили свѣт не только в умы рабочих, но и в умы всевозможных мыслителей, которым онѣ помогли разобраться в своих собственных чувствах, показали настоящія причины окружающей бѣдности и средства для ея устраненія, показали в чем цѣль и гдѣ ведущій к ней путь, объяснили, почему всѣ прошлыя революціи кончались неудачей.

Именно этой тѣсной связью анархических идей с сокровенными чувствами человѣка и объясняется их быстрое развитіе; именно она придает им силу и дѣлает их неуязвимыми. Напрасно направляется на них и на их пропагандистов и злоба правительств, и различныя репрессивныя мѣры, и ненависть неудовлетвореннаго тщеславія: онѣ уже проложили себѣ дорогу и ничто не может помѣшать им развиваться и стать идеалом всѣх обездоленных, лозунгом всѣх их попыток к освобожденію.

Капиталистическое общество так узко и мелочно, всякое широкое стремленіе в нем так подавляется, оно убивает столько хороших побужденій, оскорбляет в большей или в меньшей степени личное достоинство стольких людей, не могущих примириться с узостью господствующих в нем понятій, что если бы даже ему удалось заглушить на время голос современных анархистов, то скоро само угнетеніе вызвало бы к жизни новое поколѣніе их, такое же непримиримое.

Глава II. Индивидуализм и солидарность.

«Анархія и коммунизм несовмѣстимы», говорят нам многіе недобросовѣстные противники, мало заботящіеся о выясненіи вопроса. «Коммунизм, это – организація; он стѣсняет развитіе личности, а потому мы не хотим его. Мы – индивидуалисты, анархисты и больше ничего», говорят с другой стороны нѣкоторые, даже искренніе люди – люди, которым хочется быть болѣе крайними, чѣм их товарищи, и которые, не обладая оригинальностью мысли, стараются преувеличить извѣстныя идеи, доводя их до абсурда. А около них группируются и тѣ личности, которых правительствам всегда выгодно послать в среду своих противников для поселенія в ней раздора.

И вот анархисты начинают спорить об анархизмѣ, коммунизмѣ, иниціативѣ, организаціи, о вредном или полезном вліяніи группировки, об эгоизмѣ и альтруизмѣ и еще о массѣ вещей одна нелѣпѣе другой, потому что в результатѣ этих споров между добросовѣстными противниками в концѣ концов оказывается, что всѣ стремятся к одному и тому же, только под различными названіями.

В самом дѣлѣ, анархисты, заявляющіе себя коммунистами, первые готовы признать, что не личность создана для общества, а наоборот общество имѣет цѣлью доставить личности наиболѣе благопріятныя условія для ея развитія. Когда нѣсколько человѣк соединяются вмѣстѣ и соединяют свои усилія, то они очевидно дѣлают это для того, чтобы получить возможно большую сумму наслажденій при наименьшей тратѣ сил. Они вовсе не имѣют намѣренія принести свою иниціативу, свою волю, свою личность в жертву какой-то отвлеченности, которая не существовала перед тѣм как они соединились и перестанет существовать, как только они разойдутся.

Сберечь свои силы и вмѣстѣ с тѣм добиться от природы предметов необходимых для существованія, получить которыя можно только соединенными усиліями такова была, несомнѣнно, цѣль первых начавших группироваться человѣческих существ; во всяком случаѣ, эта цѣль, если и не была сознана, то молчаливо подразумѣвалась в первых человѣческих обществах, которыя, может быть, даже были временными и распадались как только намѣченное дѣло было выполнено.

Итак, никто из анархистов не собирается подчинить существованіе личности потребностям общества.

Полная свобода личности во всѣх проявленіях ея дѣятельности – таково наше общее требованіе. Когда же являются люди, которые отрицают организацію, признают только личность и говорят, что им нѣт дѣла до общества, что правилом поведенія должен быть личный эгоизм, что поклоненіе собственному я должно стоять выше всѣх гуманных соображеній, – и при этом считают себя болѣе крайними чѣм другіе, то это показывает только одно: что они никогда не изучали психической и физической организаціи человѣка и даже никогда не пытались отдать себѣ отчет в своих собственных чувствах; они не имѣют никакого представленія о жизни современнаго человѣка, о его физических, умственных и нравственных потребностях.

В современных обществах нам приходится иногда видѣть таких полных эгоистов: Делобелли, Гіальмары Эйкдали нерѣдки и встрѣчаются не только в романах. Иногда – хотя и не особенно часто – случается встрѣчать таких людей, думающих только о себѣ, не видящих ничего в мірѣ кромѣ собственной личности. Если они сидят за столом, они без церемоніи берут себѣ лучшій кусок; они расточительны внѣ дома, в то время как их семья умирает с голоду. Они принимают как должное всевозможныя жертвы со стороны всѣх – отца, матери, жены, дѣтей – а сами спокойно сидят сложа руки, или без церемоній пользуются жизнью. Чужія страданія не идут в счет – лишь бы только в их собственном существованіи все шло гладко. Мало того, они даже не замѣчают, что другіе страдают ради них и из-за них: когда они сыты и довольны, им кажется, что и все человѣчество счастливо и отдыхает. Таков тип настоящаго эгоиста в абсолютном смыслѣ слова, но это вмѣстѣ с тѣм и тип вполнѣ ничтожной личности. Даже самый отвратительный буржуа не приближается к этому типу: он все таки иногда любит своих близких или, во всяком случаѣ, питает к ним какое-то чувство, похожее на любовь. Мы не думаем, чтобы даже самые искренніе сторонники индивидуализма хотѣли возвести этот тип в идеал будущаго человѣчества. С другой стороны и анархисты-коммунисты вовсе не хотят проповѣдовать для будущаго общества самопожертвованіе личности и ея отказ от собственнаго блага. Но, отрицая отвлеченное понятіе об «обществѣ», они отрицают вмѣстѣ с тѣм и то отвлеченное понятіе об «индивидуумѣ», которое стремились создать их противники, доводя, таким образом, теорію до абсурда.