Ролло Мэй - Экзистенциальная психология

• Название: Экзистенциальная психология
• Автор: Ролло Мэй
• Издательство: Апрель Пресс & ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Психология
• Год: 2001

Книга "Экзистенциальная психология" стала манифестом гуманистической психологии, возникшего в начале 60-х годов в США особого направления современной психологической науки. Основоположниками гуманистической психологии и ее признанными лидерами были Абрахам Маслоу, Ролло Мэй и Карл Роджерс. Зародившись как оппозиция психоанализу и бихевиоризму, это направление очень быстро получило признание большого числа профессионалов и стало действительно реальной "третьей силой" в современной психологии.

---

Фон Уэкскюль – ученый-натуралист, а не философ. Поэтому не стоит вменять ему в вину, что он, как большинство ученых-натуралистов, проясняет главное отличие человека от животных, не "оставляя тайны" их различия. Как раз здесь это различие становится почти осязаемым. Во-первых, животное связано своим "проектом". Оно не может выйти за его пределы, тогда как человеческое существование не только имеет многочисленные возможности модусов бытия, но его основы находятся во множественной потенциальности бытия. Человеческое существование дает возможность быть охотником, романтиком, бизнесменом, то есть оно свободно в самосозидании в соответствии с различными цотенциальностями бытия. Другими словами, существование может "трансцендировать" бытие – в данном случае бытие, которое называется "дуб", – или делать его достижимым для себя с помощью самых разнообразных миро-проектов.

Во-вторых, мы помним, теперь полностью отойдя от биологической точки зрения, что трансцендирование подразумевает не только миро-проект, но в то же время и само-проект, потенциальные модусы бытия для себя. Человеческое существование – это совершенно особое бытие для себя, в зависимости от того, строит ли оно свой мир как мир охотника и при этом является охотником, или как мир молодой девушки, и тогда оно романтично, или как мир торговца деревом, и тогда оно прозаично-меркантильное. Все это – различные способы бытия в мире и потенциальных модусов "я", к которым присоединяются многие другие, особенно модусы истинной потенциальности бытия собой и потенциальности бытия мы в смысле любви[257].

У животного, не способного быть я-ты-мы (оно даже не может сказать этого), нет никакого мира. Ибо "я" и "мир" – это взаимозависимые понятия. Когда мы говорим об окружающем мире (Umwelt), который имеет инфузория-туфелька, земляной червь, головоногие, лошадь и даже человек, то значение этого имеет очень отличается от того, которое мы подразумеваем, когда говорим, что у человека есть мир. В первом случае имеет означает установление "проекта", особенно организации-восприятия-и-действия, ограниченного природой вполне определенными возможностями стимуляции и реагирования. Животное имеет свой окружающий мир благодаря природе, а не свободе выходить за рамки ситуации[258]. Это означает, что оно не может ни конструировать мир, ни открывать его, ни независимо решать, как действовать в той или иной ситуации. Оно есть и было раз и навсегда детерминировано ситуационным кольцом[259]. С другой стороны, для человека обладать "миром" означает, что человек, хотя он сам не закладывал основы своего бытия, а был брошен в него, как и животное, обладает окружающим миром, но у него есть возможность трансцендирования своего бытия, а именно: подняться над ним в заботе и воспарить за его пределами в любви.

К нашей точке зрения ближе теории фон Уэкскюля стоит понятие фон Вейзакера "гештальт-цикл" как автономный биологический акт.

"Поскольку живое существо через свои движения и восприятие интегрирует себя в окружающий мир, постольку эти движения и восприятие формируют целостную единицу – биологический акт"[260].

Как и фон Уэкскюль, фон Вейзакер также гордится тем, что "сознательно представил субъекта как вопрос биологического исследования и поддержал его признание таковым"[261]. То, что создает отношения между субъектом и объектом, теперь называется не функциональным кольцом, а гештальт-циклом. Согласно фон Вейзакеру, фундаментальное условие – это субъективность (что уже показывает более глубокий подход, чем ссылка на субъекта). Но фундаментальное условие нельзя признать явно, потому что в самом себе оно не может стать объектом; это "суд высших апелляций", сила, которая "может переживаться либо как бессознательная зависимость, либо как свобода". Фон Вейзакер отвергает "внешний субстанциональный дуализм Души и Природы (Физиса)"; он верит в его замещение "полярным единством субъекта и объекта". "Но, – очень правильно объясняет фон Вейзакер, – субъект – это не устойчивая собственность; кто-то непрерывно приобретает его, чтобы владеть им". Фактически, только отмечается, что при кризисе человеку угрожает потеря самого себя, а затем он может снова обрести себя благодаря своей силе и гибкости. "Одновременно с субъект-скачком происходит объект-скачок, и хотя единство мира еще под вопросом, каждый субъект собирает по крайней мере свой окружающий мир (Umwelt), объекты которого он связывает вместе в маленький универсум союза-монады".

Все эти теории вызывают не только большой интерес психологии и психопатологии, но, помимо этого, они ставят в центр внимания тот факт, что только понятие бытия-в-мире как трансцендирования является подлинно логичным и глубоким; в то же время они демонстрируют, что это понятие может быть применено только к человеческому существованию.

Наконец, я бы хотел напомнить читателю концепцию мира Гольдштейна, которая оказалась очень полезной для понимания органических нарушений головного мозга. Даже там, где он употребляет слово "окружение" вместо "мира", мы все равно имеем дело с подлинно биологической концепцией мира. Как мы знаем, одно из его основных положений заключается в том, что "поврежденный организм... может производить организованное поведение только посредством таких ограничений его окружения, которые соответствуют его дефекту"[262]. В другом месте он говорит о "потере свободы" и о "затягивании веревки на окружающем мире" из-за дефекта. Мы помним о том, что пациенты с определенными органическими нарушениями больше не могут ориентироваться и вести себя в мире идей соответствующим образом, тогда как они прекрасно могут делать это в мире действий или практических заданий, где, как недавно показал Гольдштейн, "результат может проявиться при конкретных действиях с материалами, которые пациент держит в руке". Говоря словами Хеда о "нарушениях символического выражения" или согласно Гельбу о "нарушениях определенного поведения", Гольдштейн в обоих случаях формулирует только модификацию бытия-в-мире как трансцендирование.

В этой главе я попытался показать ту степень, в которой биологическое мышление стремится рассматривать и исследовать организм и мир как единицу в единой целостности, символом которой является круг. Преобладает идея о том, что все со всем связано, что в рамках круга не может быть изменений частей без изменения целого и что изолированные факты больше не существуют. Это, однако, несет с собой изменения понятия самого факта и методов изучения фактов. Вывод заключений путем индукции через простое накопление фактов больше не является целью исследования; теперь цель исследования – проникновение в природу и содержание единичного феномена. Гольдштейн прекрасно это сознает, когда говорит: "В формировании биологического знания единичные связи, интегрированные в целое, нельзя оценивать просто количественно, будто бы знание будет тем точнее, чем больше связей мы установим. Скорее, все единичные факты имеют большую или меньшую качественную ценность". Он продолжает: "Если в биологии мы видим науку, имеющую дело с феноменом, который может быть установлен одними аналитическими естественно научными методами, то мы должны отказаться от всех инсайтов, которые постигают организм как целое, а вместе с этим и от любого проникновения в процессы жизни"[263].

Это уже близко подводит нас к феноменологическому взгляду на жизнь в широком смысле, взгляду, который направлен на постижение жизненного содержания феноменов, а не их фактического значения в рамках точно описанной объектной области[264].

III. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-АНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА МЫСЛИ В ПСИХИАТРИИ

По сравнению с биологическим исследованием, которое занимается или объясняет жизненное содержание феномена, экзистенциально-аналитическое исследование имеет двойное преимущество. Во-первых, оно не обязано иметь дело с таким неясным понятием, как жизнь, оно работает с такой широко и хорошо проработанной структурой существования, как бытие-в-мире и за-пределами-мира. Во-вторых, оно может позволить существованию самому говорить за себя. Другими словами, феномены, которые должны быть проинтерпретированы, – это в основном языковые феномены. Мы знаем, что содержание существования нигде нельзя увидеть более ясно или более точно, чем в языке; именно в языке устраивается и оформляется наш миро-проект, следовательно, именно, там он может быть обнаружен и передан другим людям.

Что касается первого преимущества, то знание структуры или базового проекта существования дает нам систематический ключ для практического экзистенциально-аналитического исследования. Сейчас мы знаем, на что надо обращать внимание при изучении психоза и что делать дальше. Мы знаем, что должны установить определенный тип пространственных и временных характеристик, освещения и цвета; текстуру или материал и род перемещения того миро-проекта, к которому направлена данная форма существования или его индивидуальная конфигурация. Такой методологический ключ может быть предоставлен только структурой бытия-в-мире, потому что эта структура отдает в наше распоряжение норму и таким образом позволяет определять отклонения от этой нормы тем способом, которым это делают точные науки. К нашему большому удивлению, выяснилось, что в психозах, которые были очень хорошо изучены, такие отклонения нельзя понимать просто с негативной точки зрения, то есть как ненормальность. Они, в свою очередь, представляют новую норму, новую форму бытия-в-мире. Например, если мы можем говорить о маниакальной форме жизни, или, скорее, существования, то это означает, что мы могли бы установить норму, которая охватывает и управляет всеми модусами выражения и поведения, обозначенного нами как мания. Именно эту норму мы называем "миром" человека, страдающего манией. Это верно и для гораздо более сложных бесчисленных миро-проектов пациентов, страдающих шизофренией. Исследовать и установить миры этих пациентов означает, как и везде, исследовать и установить, каким образом все, то есть люди и вещи, достижимы для этих форм существования. Мы достаточно хорошо знаем, это доступно человеку только через определенный миро-проект.