Коллектив авторов - Махабхарата. Рамаяна

• Название: Махабхарата. Рамаяна
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1974

Издание 1974г.

Древнеиндийские эпические поэмы "Махабхарата" и "Рамаяна" входят во второй том первой серии БВЛ. Перевод с санскрита С. Липкина, подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина ("Махабхарата").

Текст "Рамаяны" печатается в переводе В. Потаповой с подстрочными переводами и прозаическими введениями Б. Захарьина.

Вступительная статья П. Гринцера. Примечания А. Ибрагимова, Вл. Быкова, Б. Захарьина. Прилагается словарь имен собственных (Б. Захарьин, А. Ибрагимов).

Оформление "Библиотеки" Д. Бисти.

---

Избрать этот лес для жилья, если ракшасов племя

Сюда без помех прилетает во всякое время.

Эй, кто вы, с собой прихватившие луки и копья,

Да деву-отшельницу, - шкура на ней антилопья?»

Рама спокойно и правдиво поведал о своем изгнанье из Айодхьи, которую покинул вместе с супругой Ситой и братом Лакшманой. В свой черед царевич спросил Шурпанакху, к какому роду она принадлежит и для чего явилась в их убежище.

Охваченная похотью, ракшаси отвечала Раме:

«...А я Шурпанакхой зовусь и уменьем владею

Свой облик менять произвольно, под стать чародею.

Брожу я и страх навожу на окрестные чащи.

Ты Равану знаешь? Он брат мой великоблестящий!

Другой - Кумбхакарна, что в сон погружен беспробудный,

А третий - Вибхишана, праведный, благорассудный.

Четвертый и пятый - отважные Душана с Кхарой,

Считаются в битвах свирепой воинственной парой.

Я доблестью их превзошла. Разве есть мне преграда?

Своим изволеньем по воздуху мчусь, если надо.

А Сита? Что толку в уродце таком неуклюжем!

О Рама прекрасный, ты должен мне сделаться мужем.

Царевич, мы - ровня. К тебе воспылавшую страстью,

Бери меня в жены, не вздумай противиться счастью!»

[БЕГСТВО ШУРПАНАКХИ] (Часть 18)

И той, что в супруги ему набивалась бесстыдно,

Учтивый царевич ответил, смеясь безобидно:

«Женою мне стала царевна Видехи, но, кроме

Себя, госпожа, не потерпишь ты женщины в доме!

Тебе, дивнобедрая, надобен муж превосходный.

Утешься! В лесу обитает мой брат благородный.

Живи с ним, блистая, как солнце над Меру-горою,

При этом себя не считая супругой второю».

Тогда похотливая ракшаси младшего брата

Вовсю принялась улещать, вожделеньем объята:

«Взгляни на мою красоту! Мы достойны друг друга.

Я в этих дремучих лесах осчастливлю супруга».

Но был в разговоре находчив рожденный Сумитрой

И молвил, смеясь над уловками ракшаси хитрой:

«Разумное слово, тобой изреченное, слышу,

Да сам я от старшего брата всецело завишу!

А ты, госпожа, что прекрасна лицом и осанкой, -

Неужто согласна слуге быть женою-служанкой?

Расстанется Рама, поверь, со своей вислобрюхой,

Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой.

В сравненье с тобой, дивнобедрой, прекрасной, румяной,

Не будет мужчине земная супруга желанной».

Сама Шурпанакха, поскольку была без понятья,

Смекнуть не могла, что над ней потешаются братья.

Свирепая ракшаси в хижине, листьями крытой,

Увидела Раму вдвоем с обольстительной Ситой.

«Ты мной пренебрег, чтоб остаться с твоей вислобрюхой,

Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой?

Но я, Шурпанакха, соперницу съем, и утехи

Любовные станешь со мною делить без помехи!» -

Вскричала она и на Ситу набросилась яро.

Глаза пламенели у ней, как светильников пара.

Очами испуганной лани глядела царевна

В ужасные очи ее, полыхавшие гневно.

Казалось, прекрасную смертными узами Яма

Опутал, но быстро схватил ненавистницу Рама.

Он брату сказал: «Ни жива ни мертва от испуга

Царевна Митхилы, моя дорогая супруга.

Чем шутки шутить с кровожадным страшилищем, надо

Его покарать, о Сумитры достойное чадо!»

Тут Лакшмана меч из ножон извлекает и в гневе

Он уши и нос отсекает чудовищной деве.

И, кровью своей захлебнувшись, в далекие чащи

Пустилась бежать Шурпанакха тигрицей рычащей.

С руками воздетыми, хищную пасть разевая,

Она громыхала, как туча гремит грозовая.

Найдя в лесу Дандака своего брата Кхару, сопровождаемого дружиной свирепых ракшасов, разъяренная, обливающаяся кровью Шурпанакха бросается ему в ноги с мольбой о мести.

«Кто причинил тебе такую обиду?» - преисполнившись гнева, спрашивает сестру Кхара.

«Двое прекрасных собою, могучих, юных, лотосоглазых, царские знаки носящих, одетых в бересту и шкуры черных антилоп, - отвечает ему Шурпанакха. - Братья эти зовутся Рамой и Лакшманой, а родитель их - царь Дашаратха».

Кхара, возглавив несметную рать, подступает к хижине Рамы. Но отважный царевич Кошалы, оставив Ситу в потаенной пещере на попечении брата Лакшманы, облачается в огнезарные доспехи. Как под лучами солнца редеет завеса туч, так редеют ряды ракшасов, непрерывно осыпаемых блистающими стрелами Рамы. Четырнадцать тысяч воинов Кхары полегли на поле битвы. Не остался в живых и его сподвижник, трехголовый Тришира. Вслед за Триширой рухнул на землю Кхара, сраженный смертоносными стрелами Рамы. Уцелел лишь бесстрашный дотоле Акампана, да и тот обратился в бегство.

Узнав от Акампаны о гибели своего брата Кхары, разгневанный владыка ракшасов замышляет похитить царевну Митхилы и унести ее на Ланку: ведь разлучив Раму с возлюбленной Ситой, Равана обрекает его на верную смерть, да при этом коварно уклоняется от превратностей поединка с непоборным противником.

Между тем Шурпанакха, описывая небывалую красоту Ситы, разжигала пыл Раваны и подстрекала своего великовластного брата к похищению чужой супруги.

Равана повелел ракшасу Мариче отправиться с ним вместе к хижине Рамы и принять облик золотого оленя. Без сомненья, Сита попросит Раму и Лакшману поймать его. Тогда, в отсутствие обоих царевичей, можно будет похитить прекрасную и унести на Ланку.

Свирепый и могучий Марича, наводивший в лесу Дандака ужас на святых отшельников, пожиравший их самих и жертвы, приносимые богам, однажды едва не погиб от руки великого Рамы. Он чудом уцелел и с той поры несказанно страшился сына Дашаратхи.

«Я предчувствую, - сказал Марича десятиглавому владыке, - что живым от Рамы не уйду! Но и твои дни, государь, будут сочтены, если похитишь Ситу».

Равана, однако, пренебрег этими предостережениями и, взойдя вместе с Маричей на воздушную колесницу, вскоре достиг берегов реки Годавари.

[МАРИЧА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ОЛЕНЯ] (Часть 42)

Под сенью смоковницы ракшасов буйных властитель

Увидел смиренную хижину, Рамы обитель.

И Десятиглавый, с небес опустившись отвесно,

Сошел с колесницы, украшенной златом чудесно.

Он Маричу обнял и молвил, на хижину глядя:

«Не мешкай, должны мы исполнить свой замысел, дядя!»

И ракшас не мог пренебречь властелина веленьем.

Он, облик сменив, обернулся волшебным оленем,

Красивым животным, что взад и вперед у порога

Носилось, хоть Маричи сердце снедала тревога.

Олень пробегал по траве меж деревьев тенистых.

Сверкали алмазы на кончиках рожек ветвистых,

А шкура его серебрилась от крапин искристых.

И губы оленя, как лотос, на мордочке рдея,

Блестели, слегка изгибалась высокая шея.

В отличье от многих собратьев, покрытый не бурой,

А золотом и серебром отливающей шкурой,

Два лотосовых лепестка - два лазоревых уха

Имел он, и цвета сапфира - поджарое брюхо,

Бока розоватые, схожие с мадхукой дивной,

Как лук семицветный Громовника - хвост переливный.

На быстрых ногах изумрудные были копыта,

И чудное тело его было накрепко сбито.

При помощи сил колдовских, недоступных понятью,

Стал Марича гордым оленем с пленительной статью.

Его превращенье продлилось не дольше мгновенья.

Каменья сверкали на шкуре златого оленя.

Резвился у хижины, облик приняв светозарный,

Чтоб Ситу в силки заманить, этот ракшас коварный.

И Рамы приют освещал, и поляны, и чащи

Сей блеск несказанный, от оборотня исходящий.

Спиною серебряно-пестрой, исполненный неги,

Олень красовался, жуя молодые побеги,

Покамест у хижины, сенью смоковниц повитой,

Нечаянно не был замечен гуляющей Ситой.

[СИТА ВОСХИЩАЕТСЯ ОЛЕНЕМ] (Часть 43)

Срывала цветы дивнобедрая, и в отдаленье

Пред ней заблистали бока золотые оленьи.

«О Рама, взгляни!» - закричала она в умиленье.

Жена тонкостанная, чья красота безупречна,

За этим диковинным зверем следила беспечно.