Александр Кожев - Введение в чтение Гегеля

• Название: Введение в чтение Гегеля
• Автор: Александр Кожев
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-02-026788-0

---

(Р. 532, 18-я строка /с. 408, 13-я строка/, «Was dieser…» /«То, что есть этот…»/ до конца абзаца: вставка, в которой Гегель осуждает также попытку вернуться к «евангельской простоте».)

Анализ осуществляется в три этапа:

a) отвлеченное христианское мышление: Богословие, прежде всего Троица и Иисус-Слово;

b) отношения между Богом, Человеком и Миром: христианское (богословское) поведение, или мораль;

c) понимание Церковью самой себя и своей роли в жизни: христианская «политика» (учение апостола Павла — » Католицизм — > Протестантизм).

Посредством Богословия Церковь обретает сознание Церкви как таковой (как Мира) и Человека как члена Церкви.

а) Христианское Богословие (р. 533, 1 1-я строка снизу — 535, 19-я строка снизу /с. 408–410/).

Догмат о Троице. Этот догмат заключает в себе всю христианскую метафизику. Гегель объясняет, в чем истинность этого догмата, а также излагает собственную метафизику и тринитарную («диалектическую») структуру Бытия: das We- sen /сущность/, der Fiirsichsein /для-себя-бытие/, der Fiirsich- sein im Andern /для-себя-бытие-в-ином/ = Отец, Сын, Святой Дух, возвращающийся к себе самому (= История, которая замыкается, заканчивается).

(Р. 534, 13—7-я строки снизу /с. 410, 8—12-я строки/: «Diese Bewegung…» /«Это движение…»/. Вставка: Ни философы, не знающие диалектики, ни богословы, которые рассматривают вещи в их Vorstellung /представленности/, а не в структуре Begriff /понятия/, не способны понять это трини- тарное устройство Бытия).

(Р. 535, 8-я строка /с. 410, 20-я строка снизу/: «Insofern liber die Form…» /«Поскольку необходимо выйти за пределы формы…»/ до конца абзаца. Вставка, в которой Гегель оправдывает свою атеистическую интерпретацию Троицы: точно так же, как нельзя противопоставлять первоначальную евангельскую мысль Богословию, так нельзя противопоставлять Богословие гегелевской Науке).

Ъ) Христианская Мораль (р. 535, 18-я строка снизу—542, 6-я строка снизу /с. 410, 6-я строка снизу/).

Введение (р. 535, 18-я строка снизу—536, 11-я строка /с. 410, 6-я строка снизу—411, 23-я строка).

Гегель толкует догмат творения и отношения между Творцом и творением. Критика христианской морали: оппозиция Бога и Мира такова, что Бог должен умереть, слишком велико внутреннее напряжение в Троице. В этих условиях нельзя сказать людям: «любите друг друга». Любовь, по Гегелю, это взаимное признание, которому противостоит Борьба за престиж (поединок). В Любви конфликты не носят принципиального характера; обнаруживающиеся различия не переходят в противостояние. Там, где Любви нет, конфликты разрастаются, положение становится невыносимым и все рушится. Но никак невозможно начать с Любви: столкновение Раба и Господина существенно и изначально. Любить можно только равного себе. Полное равенство возможно только в совершенном Государстве (всемирном и однородном), которым заканчивается История. Пока История продолжается, человеческая жизнь проходит в Борьбе (и Труде), а не в Любви. История знает лишь ложные формы Любви: Любовь естественную (в которой все ограничивается только Sein, природным бытием Человека, в сущности это Любовь до-человеческая, любовь в лоне Семьи) и Любовь христианскую, Любовь-милосердие (= человеческие отношения между людьми). Но эта Любовь значима лишь потому, что когда-то были Господа и Рабы, и потому, что противоречия сохраняются. Любовь-милосердие предполагает неравенство — она немыслима между равными. Но этого не хотят признавать. Эта любовь не обращает внимания на социальные различия, оставляя все как есть. Равенство перенесено в Потустороннее (люди — братья «во Христе»; т. е. все они — Рабы одного абсолютного Господина). Но чтобы христианская Любовь была Любовью-милосердием, нужно добавить к ней смирение; унижение ближнего смягчается самоуничижением.

Любовь-милосердие ущербна, так как она сохраняет общественное неравенство, социальные противоречия, без них она немыслима. Но это также идеал, осуществимый только посредством Борьбы и «снятия» классов (в совершенном Государстве конца Истории и посредством этого Государства). Но тогда Любовь не будет больше христианской: там, где Человек обретет «удовлетворение», уже не будет места «милосердию».

И здесь анализ также осуществляется в три этапа:

(I) Сотворение Человека и Грехопадение;

(II) Добро и Зло, их столкновение;

(III) Христианское разрешение конфликта: Смерть и Воскресение.

(I). Сотворение и Грехопадение (р. 536, 12-я строка—537, 18-я строка /с. 411, 23-я строка—412, 20-я строка/).

Первый абзац: сотворение Мира.

Второй абзац: сотворение Человека.

Разрыв между Человеком и Миром: отрицающее Вожделение, которое есть преступление.

Правильное истолкование «первородного греха»: р. 536, внизу /с. 411–412/, «Wie dieses einzelne Selbst…»/ «В том виде, в каком эта единичная самость…»/.[163] Как этот догмат изложен в Христианстве: р. 537, 11-я строка /с. 412, 16-я строка/, «Der Mensch wird…»/ «Человек представлен так…»/[164] (ср.: Рай = Garten der Tiere /сад животных/', райское состояние — еще природное, животное; человеком человека делает грехопадение, преступление, диктуемое Вожделением).

(II). Добро и Зло (р. 537, 19-я строка—539, 12-я строка снизу /с. 412, 21-я строка—414/). Преимущественно дурные характеристики (грешник, преступник) «падшего» Человека. Злу реальному догматика противопоставляет идеал Добра: Христос.

Р. 537, 14-я строка снизу /с. 412, 20-я строка снизу/: «Insofern das unmittelbare…»/ «Поскольку непосредственное…»/ до конца абзаца р. 538 /с. 413/: критическое замечание в адрес Шеллинга как ученика Якоба Бёме: Зло — не «раньше» Человека, Зло — это Человек, Человек «зол».

Р. 538, 8-я строка /с. 413, 25-я строка/: «Das Gute und das Bose…» /«Добро и зло…»/. Боговоплощение: Иисус — идеал, в нем должен разрешиться языческий (трагический) конфликт. Христианину с самого начала известно, насколько важен Труд; он, стало быть, постигает в Труде некий идеал, который может разрешить конфликт праздного Господина.

Р. 539, 14-я строка /с. 413, 8-я строка снизу/: «Die andere Seite…» /«Другую сторону…»/. Дьявол. (Напоминание о Якобе Бёме).

Р. 539, 14-я строка /с. 413, 2-я строка снизу/: «Die Entfremdung…» /«Таким образом, отчуждение…»/. Противостояние Иисуса и дьявола — это оппозиция универсалистской и пар- тикуляристской тенденций. Человек — Mitte, средний термин, Индивидуальность. Возникает надежда на разрешение конфликта, коль скоро это не борьба языческих богов, но спор Бога и дьявола («комическая» ситуация; в буржуазной псевдо-трагедии, которая на деле есть Комедия, ситуация сходная: конфликт долга и «страсти». Этот конфликт разрешим, он не трагичен, а комичен, потому что можно подчинить «страсть» долгу. Подлинная Трагедия = конфликт долга и долга).

(III). Христианское разрешение конфликта (р. 539, 11-я строка снизу—542, 6-я строка снизу /с. 414, 12-я строка—416, 8-я строка снизу/). Христианство допускает противоборство двух разделенных самостоятельных сущностей: Добра и Зла. Эта борьба лишена смысла. Компромисс: так как Зло не может и не должно полностью уничтожить /supprimer/ Добро, уужно, чтобы Добро «сняло» себя /se «supprime»/ в качестве такового, т. е. как противоположность Зла; и то же самое относительно Зла. (Подлинное разрешение: благодаря Труду Единичное становится Всеобщим; благодаря Борьбе и Риску жизнью Всеобщее (= Государство) признает Единичное).

Но борьба бывает разной: языческой, когда Врага уничтожают, и диалектической, когда происходит «снятие» Врага, предполагающее его сохранение и возвышение. Реальное содержание христианской борьбы — это борьба двух противоположных тенденций в буржуазном Мире (ср. диалектику Богатства и Государства в главе VI, В), а не противоборство Иисуса и дьявола, которое представляет собой не что иное, как опережающую аллегорию (идеальное разрешение конфликта — мысль легко преодолевает препятствия — было возможно уже на заре буржуазного Мира, но его реальное разрешение потребует девятнадцати столетий).

Жизнь Иисуса Христа и его смерть символизируют реальный ход Истории: Христос жертвует своей Единичностью (= Иисус) ради осуществления Всеобщего (= Логос), и Всеобщее (= Бог) признает эту Единичность (= Человека), которая есть сам Бог (= Христос). Христос трудится, он — плотник, он жертвует своей жизнью — это Борьба и Риск. Тем не менее это не Борьба в собственном смысле слова, потому что он остается Рабом (умершим на кресте). Кроме того, Иисус Христос — это также откровение атеизма конца Истории: смерти Бога. Он воскресает как реальный Человек, т. е. как Община, Церковь (= Прообраз наполеоновской Империи).

Христианство несовершенно в двух отношениях: Христос все-таки потусторонен; существует «мистическое тело» Церкви, отличное от ее «реального» тела (только в совершенном Государстве конца Истории идеал и реальность совпадут полностью и, значит, окончательно. Впрочем, положения внутри Христианства «истинные»).