Николай Пирогов - Вопросы жизни Дневник старого врача

• Название: Вопросы жизни Дневник старого врача
• Автор: Николай Пирогов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Книга Н.И.Пирогова «Вопросы жизни.» являет собой блестящий образец философской мысли. На ее страницах отображено духовное развитие гениального ученого, беззаветно преданного научной истине, выдающегося государственного деятеля, талантливого педагога, патриота, страстно любившего Родину, самоотверженно служившего своему народу. Пирогов космично воспринимал Мироздание и размышлял в «Дневнике» об универсальной роли Космоса в жизни человека, о его единстве с Космосом, о влиянии на него Высших миров и необходимости сотрудничества человека с этими мирами. Писал Пирогов и о необходимости синтеза научных и метанаучных способов познания. Этот синтез и собственное расширенное сознание сделали «отца русской хирургии» одним из предтеч нового космического мироощущения. На смену Н.И.Пирогову пришла целая плеяда ученых, мыслителей, художников, таких как К.Э.Циолковский, В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский, Н.К. и Е.И.Рерихи, П.А.Флоренский, которые несли в себе различные способы познания, необходимые для формирования нового космического мышления. Многие страницы «Дневника» посвящены описанию жизненного пути Пи — рогова, начиная с детских лет, его учебе в Московском и Дерптском университетах, пребыванию за границей. Подробно ученым представлены этапы развития своего религиозного мировоззрения, которых в его жизни было несколько. Являясь лучшим педагогом своего времени, Пирогов излагает свои мысли относительно воспитания детей. Немало места в «Дневнике» уделяется серьезному анализу итогов реформ Александра II и причинам его гибели.

---

Однажды матушка, узнав, что генерал Сипягин женится на второй жене после вдовства, уговорила меня пойти к нему с поздравлением и поднести хлеб — соль на новоселье. Сипягин был одно время патроном отца, заведовавшего некоторое время его делами по имениям; был заказан большой сдобный крендель и [я] явился поутру к генералу, поздравил его, передал хлеб — соль; а он, поблагодарив довольно любезно, приказал своему казначею выдать мне 25 рублей, но не сказал: ассигнациями, а просто: 25 рублей. И каково же было мое изумление, когда этот казначей потребовал с меня 2 рубля (четвертак) сдачи с белой бумажки, ходившей в то время с лажем1 и стоившей потому не 25, а 27 рублей!..

1 Лаж (франц. l'agio, ит. l'aggio) — отклонение в сторону превышения рыночного курса денежных знаков, векселей и других ценных бумаг от их нарицательной стоимости.

322

Чрез год наше положение несколько поправилось тем, что мы наняли квартиру побольше и стали сами держать нахлебников из студентов. Один из них, Жемчужников, прожил в год за триста рублей ассигнациями и имел от матушки за эти деньги одну довольно просторную комнату, стол в 3 перемены и два раза в день чай; правда, местность была довольно отдаленная от университета, Кудрино, но все — таки за 300 четвертаков, то есть за какие — нибудь 75 руб[лей] серебром, порядочное помещение и сытный стол доказывают, что в то благодатное для бедняков время можно было учиться, несмотря на бедность. Зато и ученье было таковское — на медные деньги.

Между тем Московский университет того времени мог похвалиться именами таких ученых, как Юст — Христиан Лодер (анатом), Фишер (зоолог), Гофман (ботаник); таких практиков — врачей, как М.Я.Мудров, Е.О.Мухин, Федор Андреевич Гильдебрандт1 (хирург); таких знатоков русского слова и русской старины, как Мерзляков2 и Каченовскийъ.

К сожалению, не все из этих известных профессоров пеклись о полном изложении своего предмета, а главное (за исключением Лодера), не владели достаточными научными средствами для преподавания своей науки; а сверх того, несравненно большая часть профессоров Московского университета составляли живой и уморительный контраст с своими знаменитыми коллегами.

Теперь нельзя себе составить и приблизительно понятия о том господстве комического элемента, который я застал еще в университете.

Мы, мальчиками 14–17 лет, ходили на лекции своего и другого факультетов нередко для потехи. И теперь без смеха нельзя себе представить Вас[илия] Мих[айловича] Котельницкого4, идущего в нанко–1 Г.И.Фишер фон Вальдгейм (1771–1853) — один из образованнейших натуралистов начала XIX в.; занимал кафедру минералогии и геогнозии в Москве с 1804 г. Много занимался ископаемыми России и по своей глубокой учености получил за рубежом прозвище «русский Кювье». Автор первых оригинальных русских учебников зоологии и минералогии, переведенных и на другие европейские языки. Кроме университета преподавал в московском отделении Медико — хирургической академии. Один из основателей знаменитого, действующего (с 1805 г.) поныне, Московского общества испытателей природы и Московского общества сельского хозяйства.

Г. — Ф.Гофман (1766–1826) — профессор ботаники в Москве с 1804 г., выдающийся исследователь в области тайнобрачных растений, основатель московского Ботанического сада; преподавал в Медико — хирургической академии. При Пирогове — студенте читал мало, так как был тяжело болен.

Ф.А.Гильдебрандт (1773–1845) — профессор хирургии в Москве с 1804 г., специалист по литотомии. Преподавал также в Медико — хирургической академии; много работал в военных госпиталях, особенно во время Отечественной войны 1812 г.

2 А.Ф.Мерзляков (1778–1830) — критик, теоретик литературы, поэт, переводчик, педагог, с 1810 г. ординарный профессор красноречия, стихотворства и языка российского, в 1817–1818 и с 1821 по 1828 гг. был деканом словесного отделения Московского университета.

3 М.Т.Каченовский (1775–1842) — историк, переводчик, критик, издатель, общественный деятель, с 1811 г. ординарный профессор теории изящных наук и археологии, с 1821 г. занимал кафедру истории, статистики и географии, с 1835 г. — кафедру истории и славянских наречий, с 1837 г. — ректор Московского университета.

4 В.М.Котельницкий (1770–1844) — преподавал фармакологию и смежные науки с 1804 г., профессор — с 1810 г.; при Пирогове был инспектором студентов и деканом.

322

вых1 бланжевых2 штанах в сапоги (а сапоги с кисточками), с кульком в одной руке и с фармакологиею Шпренгеля, перевод Иовского, под мышкою. Это он, Вас[илий] Мих[айлович] Котельницкий (проживавший в университете), идет утром с провизиею из Охотного ряда на лекцию. Он отдает кулек сторожу, сам ранехонько утром отправляется на лекцию, садится, вынимает из кармана очки и табакерку, нюхает звучно, с храпом, табак и, надев очки, раскрывает книгу, ставит свечку прямо перед собою и начинает читать слово в слово и притом с ошибками. Василий Михайлович с помощью очков читает в фармакологии Шпренгеля, перевод Иовского: «Клещевинное масло, oleum ricini, — китайцы придают ему горький вкус». Засим кладет книгу, нюхает с вхрапыванием табак и объясняет нам, смиренным его слушателям: «Вот, видишь ли, китайцы придают клещевинному — то маслу горький вкус». Мы между тем, смиренные слушатели, читаем в той же книге вместо «китайцев»: «кожицы придают ему горький вкус». У Василия Михайловича на лекции что ни день, то репетиция. «Ну — те — ка, ты там, Пишэ, — обращается он к одному студенту (сыну немецкого шляпного мастера), — ты приходи; постой — ка, я тебя вот из Тенара жигану. А! Что? Небось, замялся; а еще немец! Ну — те — ка, ты, Пирогов, скажи — ка мне, как французская водка по — латыни?»

— Spiritus gallicus.

— Молодец!

Другой экземпляр, curiosum своего рода, Алекс[ей] Леонтьев[ич] Ловецкий3, адъюнкт знаменитого Фишера, проф[ессор] естественной истории на медицинском факультете, делает с нами ботанические экскурсии на Воробьевых горах, то есть гуляет, срывает несколько цветков, называет их по имени, а когда мы приносим ему нашу находку и просим определить растение, мы уже знаем по опыту, что ответ один: «Отдайте их моему кучеру, я потом дома у себя определю». Этот же ученый вдруг возжелал демонстрировать на лекции половые органы петуха и курицы (прежде за ним этого не водилось, — он демонстрировал иногда только картинки). Помощник его приготовляет ему препарат для демонстрации. Препарат лежит на тарелке, обвернутой вокруг салфеткою. Алексей Леонтьевич берет тарелку и, не отнимая салфетки, объясняет своей аудитории устройство половых органов петуха; но на самой средине демонстрации помощник, сконфуженный и изумленный, приближается к нему и говорит вполголоса:

— Алексей Леонтьевич! Ведь это курица.

— Как курица? Разве я не велел вам приготовить петуха?

Со стороны помощника возражения; аудитория чрезвычайно довольна сюрпризом.

1 Нанка (франц. Nankin — название китайского города Нанкин) — прочная хлопчатобумажная ткань из толстой пряжи буровато — желтого цвета.

2 Бланжевый (франц. blanche белый) — кремовый оттенок белого цвета.

3 А.Л.Ловецкий (1787–1840) — воспитывался за счет Е.О.Мухина в московском отделении Медико — хирургической академии, был там профессором с 1815 г., в университете — с 1824 г. Напечатал много работ по зоологии, физиологии, минералогии, патологии, токсикологии.

322

— Пойдемте, господа, смотреть, как сегодня какой — то или такой — то профессор будет выгонять чужаков из аудитории.

Такого рода чужеедов было несколько и в нашем факультете, и в других. Отправляемся.

Большая аудитория амфитеатром. Входим. Какое зрелище! Профессор сидит на кафедре, а по скамьям аудитории бегают слушатели, гоняясь гурьбою один за другим с восклицаниями: «Чужак, чужак, гони его! А — ту!»

А в другом случае слушатели, зная антипатию профессора к чужим посетителям его аудитории, сначала сидят тихо и дают набраться нескольким чужакам, а в самом разгаре профессорского чтения подсылают к профессору одного из его приближенных сказать:

— Василий Петрович! (или Григорий Васильевич!) есть много чужаков!

Лекция прекращается. Начинается розыск. Нетерпимость и ненависть к чужакам были каким — то поветрием. Комизм, соединенный с преследованием чужаков на лекциях, доходил поистине до чудовищных размеров. Студенты эксплуатировали эту странную антипатию профессоров: к одному совершенно глухому профессору (кажется, если не ошибаюсь, Гаврилову) набралась однажды полная аудитория студентов; предвиделась потеха, спектакль; на лекцию был приведен гарнизонный офицер из бурбонов (в мундире серого цвета с желтым воротником) и был посажен на самую заднюю скамью. Как только началась лекция, репетитор (студент, державший список слушателей для перекличек) подходит к глухому профессору и кричит ему на ухо: «На лекции есть чужак». Начинается конверсация1.

— Где? — спрашивает профессор.