Михаил Болтунов - «Вымпел» — диверсанты России

• Название: «Вымпел» — диверсанты России
• Автор: Михаил Болтунов
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04010-2

Книга военного писателя, главного редактора журнала «Солдат удачи», полковника М. Болтунова рассказывает об уникальном подразделении специального назначения «Вымпел», возникшем в недрах Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР.

В советское время бытовало официальное мнение — у нас диверсантов не существует. Энциклопедические словари утверждали: диверсия — один из способов подрывных действий империалистических разведок и спецслужб. Оказалось, не только империалистических…

Эта книга о диверсантах, о честных и мужественных сыновьях Родины, патриотах России!

---

В 1921 году Михаил Васильевич Фрунзе в своей известной статье «Единая военная доктрина и Красная Армия» заявлял: «Если государство уделит этому (т. е. подготовке партизанской войны. — М. Б.) достаточно серьезное внимание, если подготовка этой „малой войны“ будет производиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армий противника такую обстановку, в которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником».

Повторим еще раз тезисы «отца» партизанской школы — серьезное внимание государства, систематическая и планомерная подготовка. Все это было. Партизанские школы НКВД и ГРУ, которые готовили командиров диверсионных подразделений, а также рейдовые диверсионные и парашютные отряды. Только на Украине действовало пять таких школ.

В Москве работала центральная школа, начальником которой был К. Сверчевский. В ней готовились в основном иностранцы.

Курс диверсионной и партизанской деятельности читался в военных училищах и академиях Красной Армии. Командиры частей обладали знаниями и умением перехода к партизанской войне на территориях, занятых противником.

Используя опыт испанских и особенно китайских партизан, в лесах, в отдаленной местности, руководство НКВД, разведуправления Красной Армии скрытно создавали базы для развертывания в будущем партизанского движения. В базовые склады закладывались боеприпасы, оружие, продовольствие. То, чего как раз и не хватало партизанам в начале войны.

Партизанские формирования функционировали в общей системе подготовки Вооруженных Сил. Примером тому — регулярное привлечение партизанских частей к участию в общевойсковых учениях. А в 1932 году в Подмосковье прошли специальные маневры партизанских бригад.

В эти годы мы были способны развернуть в Белоруссии несколько партизанских отрядов численностью до 3 тысяч человек. На Украине, в Ленинградском регионе проводилась такая же интенсивная работа. Кроме того, в приграничных городах, на железнодорожных станциях НКВД внедряло своих тайных агентов, диверсантов-подпольщиков.

Но тогда как могло случиться, что в июне 1941 года в Киеве, когда бросились создавать такие отряды, не нашли ни одного более-менее подготовленного специалиста партизанской войны?

Не лучше дело обстояло и в других местах.

Илья Григорьевич Старинов, легендарный партизан-диверсант, вспоминает, как в июле 1941 года в пяти километрах от Рославля, среди болот и тощего редколесья разыскал он постройки управления торфоразработок. Здесь размещались работники аппарата ЦК Компартии Белоруссии, которые занимались формированием партизанских отрядов.

«Выехал в Рославль, — рассказывает Старинов. — По дороге Эйдинов (секретарь ЦК партии Белоруссии) ввел в курс дела: специалистов по партизанской тактике и технике на пункте нет, техники тоже нет, но отряды формируются, людям ставятся конкретные задачи — уничтожать фашистских солдат и офицеров, разрушать различные военные объекты и железные дороги, мешать работе связи.

— А как это делать — учат?

Эйдинов пожал плечами:

— Ну, сами сообразят».

Страна оказалась совершенно не готовой к борьбе с немцами в тылу.

А началось это с перехода к новой военной доктрине. Помните, взгляды советского руководства ярко сформулировал тогдашний нарком обороны Климент Ворошилов: бить врага малой кровью и на чужой территории. Ну а коли на чужой территории, зачем партизанские базы, склады с оружием, боеприпасами? Базы ликвидировали.

Но даже если бы пришлось воевать на земле противника, то все равно кто-то должен был исполнять сталинско-ворошиловский завет: бить врага. В том числе и в его тылу.

Только кто ж тогда, в 1937-м, об этом думал. Стали думать в сорок первом, да поздно. В застенках НКВД погибли как «враги народа» тысячи командиров и бойцов-диверсантов, спецов партизанской войны.

Тот же Илья Старинов так вспоминает 1937 год.

«Я вернулся в Москву (из Испании. — М.Б.) в начале ноября 1937 года и был ошеломлен, когда узнал, что все мои начальники по всем линиям, где я служил и учился, подверглись репрессиям.

Меня вызвали в НКВД и на допросе заявили, что заблаговременная подготовка к партизанской войне на случай агрессии — затея врагов народа Якира, Уборевича и других. Готовить «банды» было признано неверным.

Я видел, как мы катимся к катастрофе».

Для многих выживших профессионалов катастрофа была очевидной. Ликвидирована база партизанского движения, уничтожены кадры специалистов-партизан.

Необъяснимо и то, что перед войной мы усиленно увеличивали пропускную способность железных дорог на Западном направлении.

Наши железнодорожные пути были в три раза ниже немецких по своей пропускной способности. Вместо того, чтобы оставить ее на прежнем уровне, Советский Союз строил новые подъезды. Рельсы нам услужливо поставляла Германия. Разумеется, в обмен на зерно.

Первые шаги Сталина и правительства страны по руководству партизанским движением с началом войны оказались крайне непрофессиональными.

3 июля 1941 года в обращении к советскому народу Сталин заявил: «В занятых врагом районах надо создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов и обозов».

Все, что сказал Сталин, было безумием. Если бы кто-нибудь другой, а не Сталин призвал жечь леса, его бы сразу заклеймили как врага народа и бросили в тюрьму. Поджог лесов был выгоден немцам, а не партизанам.

В призыве Сталина отсутствовала главная задача партизанских сил — отрезать вражеские войска от источников тылового снабжения, зато звучал приказ уничтожать продовольствие.

У немцев было свое снабжение, а вот партизанам без продовольствия, уничтоженного по призыву «отца народов», проходилось туго.

Выступление Сталина толкнуло центральные и местные органы на необдуманное, неподготовленное, спешное формирование партизанских отрядов и заброску их на оккупированную территорию.

Обучали диверсионные группы не более чем неделю, а по опыту предыдущей подготовки 20-30-х годов на это уходило до полугода.

18 июля 1941 года вышло постановления ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск». Самое поразительное, что оно нацеливало на партизанщину, а не на серьезное ведение боевых действий за линией фронта. Постановление предписывало развернуть сеть подпольных большевистских организаций, которые возглавят борьбу в тылу врага.

Но подполье, как известно, было крайне уязвимым. Против подпольщиков действовали опытные германские спецслужбы, и участь их, как правило, оказывалась весьма печальной. Какое уж тут руководство партизанами, самим бы уцелеть.

Однако после войны миф о руководящей роли большевиков-подпольщиков усиленно насаждался советский пропагандой.

Итак, к чему же привела непродуманная переброска в тыл наспех сформированных, неподготовленных партизанских отрядов?

К марту 1942 года на территорию Украины было заброшено около 2 тысяч партизанских отрядов и диверсионных групп, но данные о боевой активности у Москвы имелись лишь на 240 из них. А к лету того же года на Украине числилось 778 отрядов, но реально действовало только 22.

Вот отчет радиста-партизана Сергея Мельниченко, заброшенного в тыл врага в 1941 году. Его удалось разыскать в архивах. Это, несомненно, уникальное свидетельство преступных просчетов нашего руководства в деле развертывания партизанской войны.

«8 сентября 1941 года, — докладывает Мельниченко, — с группой 39 человек, по заданию 4-го управления НКВД мы выехали по направлению фронта в район Ворожбы для перехода линии фронта. Попытки связаться со штабом фронта и получить у него топокарты и место перехода линии фронта не увенчались успехом.

Встречали бегущих бойцов, но они не знали, где фронт.

Не имея топокарт, не зная местности, 11-го днем отыскали на станции Ворожба оставленный при эвакуации паровозик и поломанный вагон, мы погрузились и поехали по направлению к фронту…

Остановились мы на станции Немиловке — это был уже тыл противника.

Поздно вечером мы попытались установить радиосвязь, но нам это не удалось, так как аппаратура для нас была совершенно незнакомой и нам пришлось осваивать ее уже в тылу противника.

12 сентября на рассвете мы выступили в поход, сами не зная, в каком направлении, так как не было ни карты, ни компаса. Командование, неграмотное в военно-тактическом отношении, вело нас куда выйдем.

Путь был невероятно тяжел, так как люди были перегружены — несли тол, боеприпасы и запасы продуктов.

В этот же день мы встретили первую партизанскую группу из сельского актива села Казачье, оставленную для работы в тылу. На вооружении у них был станковый пулемет, из которого они нас чуть не перебили.