Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Составитель Дозуа
• Издательство: Азбука
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-01077-2

Первая половина оригинального двадцать пятого выпуска ежегодной антологии «Лучшая научная фантастика за год» под редакцией Гарднера Дозуа, в русском издании разбитого на две части.

Свои новые работы на суд читателей выносят Джон Барнс, Роберт Сильверберг, Брюс Стерлинг, Майкл Суэнвик, Тед Чан, Кейдж Бейкер, Грег Иган, Пэт Кадиган, Тед Косматка, Брайан Стэблфорд и многие другие. Путешествия к далеким мирам и вглубь веков, загадки истории и Вселенной, постапокалиптические сюжеты и фантастико-детективные истории — вся палитра жанра на страницах новой антологии Гарднера Дозуа. Благодаря мастерству признанных мэтров у читателей появится уникальная возможность увидеть мир глазами пришельцев с другой планеты или перенестись в Англию времен Шекспира, заглянуть в постапокалиптическое будущее или альтернативное прошлое.

Содержание:

Дэвид Моулз. Финистерра (рассказ, перевод Е. Коротнян), стр. 5-41

Кен Маклеод. Выключить свет (рассказ, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 42-62

Джон Барнс. Океан - всего лишь снежинка за четыре миллиарда миль отсюда (рассказ, перевод Е. Третьяковой), стр. 63-100

Гвинет Джонс. Спасти Тиамат (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 101-122

Джеймс Ван Пелт. Снилась мне Венера (рассказ, перевод К. Павловой), стр. 123-144

Йен Макдональд. Кольцо Верданди (рассказ, перевод О. Ратниковой), стр. 145-162

Уна Маккормак. Море (рассказ, перевод О. Ратниковой), стр. 163-177

Крис Роберсон. Огромное небо и маленькая Земля (рассказ, перевод О. Ратниковой), стр. 178-203

Грег Иган. Ореол (рассказ, перевод А. Новикова), стр. 204-232

Роберт Сильверберг. Против течения (рассказ, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 233-251

Нил Эшер. Находка в песках (повесть, перевод О. Ратниковой), стр. 252-309

Тед Чан. Торговец и врата алхимика (рассказ, перевод Е. Коротнян), стр. 310-336

Джастин Стэнчфилд. По ту сторону Стены (рассказ, перевод Н. Кудрявцева), стр. 337-359

Брюс Стерлинг. Киоск (рассказ, перевод Н. Ибрагимовой), стр. 360-406

Стивен Бакстер. Последний контакт (рассказ, перевод К. Павловой), стр. 407-419

Аластер Рейнольдс. Дочь санника (рассказ, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 420-441

Йен Макдональд. Санджев и робоваллах (рассказ, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 442-459

Майкл Суэнвик. Рассказ небесного матроса (рассказ, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 460-491

---

Когда от иглы осталась лишь одна тысячная, ее время по сравнению с соседними звездами текло в пятьсот раз медленнее. Но слои продолжали сгорать, обнажая защитные кластеры по мере того, как давление на них спадало. Пожертвовав достаточно большой долей оставшейся массы, игла могла разогнаться еще до скорости более значительной. Сердцевина иглы могла прожить лишь несколько триллионных долей секунды, в то время как «по часам» звезд ее путешествие продлилось бы двести миллионов секунд. Эти соотношения были тщательно рассчитаны: из двух килограммов материи и антиматерии, спрессованных при запуске, к цели требовалось доставить лишь несколько миллионов нейтронов.

По одной шкале прошло семь лет. Для иглы началась ее последняя триллионная доля секунды, последние слои ее топлива сгорели, и в тот миг, когда сердцевина была готова взорваться, она достигла точки назначения, вонзившись из почти абсолютного космического вакуума прямо в сердце звезды.

Даже здесь плотность материи была недостаточной, чтобы стабилизировать сердцевину, и одновременно слишком высокой, чтобы позволить игле пронзить звезду без задержки. Сердцевину разорвало. Ударная волна от взрыва прошла миллион километров сквозь бушующую плазму — весь путь до более холодных внешних слоев на противоположной стороне звезды. Эти ударные волны были сформированы породившей их материей, и хотя первоначальная структура, наложенная на них аннигилировавшим кластером нейтронов, размазалась за время путешествия сквозь звезду, на атомной шкале она осталась неизменной. Подобно оттиску, отштампованному на бурлящей плазме, она заставила фрагменты ионизированных молекул сложиться в пространственную структуру, повторяющую этот оттиск, а затем свела их вместе, чтобы они прореагировали так, как никогда бы не позволили случайные столкновения частиц в плазме. По сути, ударные волны сформировали паутину катализаторов, аккуратно расположенную во времени и пространстве, быстро превратив небольшой кусочек звезды в химическую фабрику, работающую в шкале с манометровым масштабом.

Продукция этой фабрики вырвалась из звезды, оседлав последние остатки кинетического момента ударной волны: несколько нанограммов хитроумных, богатых углеродом молекул, упакованных в защитную фуллереновую сеточку. Мчась со скоростью семьсот километров в секунду, чуть меньшей той скорости, при которой они полностью вырвались бы из притяжения звезды, молекулы стали выбираться из ее гравитационного колодца, постепенно сбрасывая скорость.

Прошло четыре года, но молекулы сохранили стабильность. К тому времени, когда они пролетели миллиард километров, их скорость упала почти до нуля, и они упали бы обратно и умерли в пламени родившей их звезды, если бы их путешествие не было спланировано по времени так, чтобы на их пути оказалась третья планета системы, газовый гигант. Когда они начали падать на него, путь им пересекла третья луна гиганта. И через одиннадцать лет после запуска иглы ее молекулярное потомство упало на метановый снег.

Крошечная порция тепла, выделившаяся при ударе, не могла их повредить, зато она растопила в снегу микроскопическую лужицу. Окруженные пищей, молекулярные семена начали расти. Через несколько часов все вокруг уже кишело наномашинами — одни прокапывались через снег к укрытым под ним минералам, другие собирали из их добычи хитроумную конструкцию — прямоугольную панель шириной два метра.

Преодолев несколько световых лет, на панель упала кодированная последовательность гамма–импульсов. Эти импульсы и были настоящим полезным грузом иглы — пассажирами, для которых она всего–навсего подготовила путь, посланными следом за иглой через четыре года после ее запуска. Панель расшифровала и сохранила информацию, и армия наномашин вновь принялась за работу, на этот раз руководствуясь гораздо более сложными чертежами. «Шахтерам» пришлось отправиться дальше от места падения, чтобы отыскать все необходимые элементы, а «сборщики» тем временем трудились над достижением цели через последовательность промежуточных этапов, тщательно спланированных так, чтобы защитить конечный продукт от опасностей местной химии и климата.

После трех месяцев работы на снегу стояли два небольших космических корабля с термоядерными двигателями. В обоих находилось по пилоту, которые очнулись в только что изготовленных телах, наделенных, однако, всеми воспоминаниями о прежней жизни,

Джоан включила консоль связи. На экране появилась Энн. Три пары ее коротких рук были сложены на грудной клетке в позе спокойствия. Им уже доводилось носить виртуальные тела с такой анатомией, но сейчас впервые они стали нуда во плоти.

— Мы на месте. Все сработало, — восхитилась Джоан. Говорила она не на родном языке, но структура ее нового мозга и тела делали его естественной формой общения.

— Теперь начинается самое трудное, — ответила Энн.

— Да.

Джоан выглянула из кокпита. Вдалеке над снегом возвышалось разрезанное трещинами голубовато–серое плато водяного льда. Рядом наномашины деловито разбирали приемник гамма–лучей. Стерев все следы своей работы, они закопаются в снег и запустят катализаторы самоуничтожения.

Джоан уже побывала на десятках планет с различными культурами, при необходимости принимая разные облики и осваивая разные языки, но все эти культуры были «подключены» к Амальгаме — метацивилизации, охватившей весь галактический диск. Как бы далеко от дома она ни находилась, средства для возвращения в знакомые места всегда были под рукой. Однако нуда, обитатели этой звездной системы, освоили только межпланетные перелеты и даже не подозревали о существовании Амальгамы. Ближайший «сетевой узел» Амальгамы находился в семи световых годах отсюда, и он сейчас был недоступен для Энн и Джоан: они согласились не рисковать и не сообщать нуда его координаты, поэтому все передачи, которые они могли послать, могли быть направлены только к ложному узлу, который они заранее установили на расстоянии более двадцати световых лет.

— Наши усилия оправдаются, — сказала Джоан.

Лицо Энн в облике нуда осталось неподвижным, но хроматофоры послали по коже фиолетово–золотую волну, означающую сдержанный оптимизм.

— Посмотрим. — Она наклонила голову влево — такой жест предшествовал дружественному расставанию.

В ответ Джоан тоже наклонила голову, словно делала это всю жизнь:

— Будь осторожна, подруга.

— Ты тоже.

Корабль Энн взлетел на химических двигателях настолько высоко, что превратился в точку, прежде чем запустил термоядерный двигатель и помчался дальше в ослепительном сиянии. Джоан кольнуло одиночество — никто не мог предсказать, когда они встретятся снова.

Программное обеспечение ее корабля было примитивным — весь он был скрупулезно подогнан под уровень технического развития нуда. Джоан отключила автопилот и вручную запустила стартовые двигатели. Панель управления была забита приборами, но шесть рук облегчили ей задачу.

2

Планета, которую нуда называли домом, была к их солнцу самой близкой из пяти планет системы. Средняя температура на ней равнялась ста двадцати градусам по Цельсию, но высокое атмосферное давление позволяло жидкой воде существовать на всей ее поверхности. Особенности химии и динамики планетной коры сформировали на ней относительно плоскую поверхность с десятками изолированных морей, но без всепланетного океана. Из космоса эти моря выглядели серебристыми зеркалами, окаймленными фиолетовой и коричневой растительностью.

Нуда уже почти оставили в прошлом эпоху связи, использующей электромагнитные волны, однако недолго просуществовавший оазис технологии амальгамского уровня на Банете, луне газового гиганта, без труда подслушал их разговоры и подготовил справку по их культуре, которая была вплетена в мозг Джоан.

Планета разделялась на те же одиннадцать политических единиц, что и четырнадцать лет назад, когда перед отлетом Джоан последние передачи с планеты достигли узла Амальгамы. Тира и Гахар, две нации, доминирующие по размерам, экономической активности и военной мощи, также имели на своих территориях и подавляющее большинство важнейших с точки зрения археологии мест, относящихся к ниа.

Джоан ожидала, что их заметят, едва они взлетят с Банета, — выхлопы их термоядерных двигателей сверкали не хуже солнца, — но их взлет не вызвал очевидной реакции на планете, а теперь, когда они вышли на траекторию посадки, заметить их будет труднее.

Приблизившись к родному миру нуда, Энн послала сообщение в тирский центр управления полетами. Джоан подключилась к ее каналу, чтобы слушать переговоры.

— Я прилетела с мирными намерениями с другой звезды, — сказала Энн. — Прошу разрешения на посадку.

Последовала пауза, на несколько секунд превышающая задержку радиоволн, летящих со скоростью света, затем краткий ответ: