Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида

• Название: Сокровище Джунаида
• Автор: Михаил Шалаев
• Издательство: Вече
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3580-5

Изо всех сил уходит от преследования красноармейцев потрепанный отряд знаменитого Джунаид-хана. Но враг все ближе, а груз тяжел… И вот уже пески пустыни укрывают бесценное сокровище. Пройдут годы, и тайна последнего похода басмача сплетет в единый клубок судьбы бывшего прапорщика Деревянко, презирающего беспредел Упыря, ссыльной Гульнары, участкового Порсы и многих других людей…

---

Как бы то ни было, назначенная через день встреча в «Пивной № 1» состоялась. Помещение, несмотря на обеденное время, было опять полно народа, наводя на подозрение, что в Ставрополе удалось-таки, вопреки всему, построить отдельно взятый коммунизм. Угловой столик за колонной, судя по всему, был арендован Упырем на постоянной основе. Он приветствовал Деревянко чуть заметным поворотом шеи и, подождав, пока тот усядется перед уже наполненной кружкой, произнес покровительственно и с легкой усмешкой:

— Повезло тебе, Дерево…

— Чего — повезло? — не понял тот.

— Что не заставили бумагу подписать, — непонятно объяснил Упырев.

— Какую бумагу?

— Да любую. Хоть дарственную, хоть договор купли-продажи.

— А могли?

— Конечно, могли.

— А если бы я не стал? — запоздало ужаснувшись, робко поинтересовался прапорщик.

— Да как бы ты не стал — с паяльником в заднице… Но они решили по-простому все оформить — передать в распоряжение города в связи с неявкой наследника… Так что допивай пиво и вали к управдому. Он тебя ждет. Но не дай тебе бог, Дерево…

Чего «не дай бог» — Упырь не договорил. А прапорщик и не спрашивал. Он послушно выпил пиво, хотел протянуть бывшему сослуживцу руку, но передумал, и вместо этого прижал ее к сердцу, страстно сказав: «Спасибо!».

В ЖЭКе Владимир был встречен как горячо любимый и давно ожидаемый родственник. Ему сказали, что ключи от жилплощади он может получить прямо сейчас, а чтобы вступить во владение, законность которого, разумеется, никто не ставит под сомнение, ему необходимо представить всего несколько документов и что все дальнейшие хлопоты домоуправление возьмет на себя. В качестве, так сказать, компенсации за первоначально имевшее место недоразумение.

Прапорщик Деревянко взял ключи, поглядел на плюгавого управдома свысока, лениво подумал, не дать ли ему в ухо, но настроение было миролюбивое. Вместо этого спросил, вспомнив вдруг неразрешимую загадку:

— А что такое «УЖКХ ГАС»?

— Управление жилищно-коммунального хозяйства, городская администрация Ставрополя, — заученно, как молитву, протараторил управдом.

— Так это они быков прислали? — удивился Владимир.

— Как можно… — смутился плюгавый.

— УЖКХ ГАС… — разочарованно повторил Деревянко. Так все банально. А ему это слово казалось — чисто по звучанию — именем какого-то ужасного разбойника, типа Бармалея. Детское, незамутненное восприятие.

Еще через два дня, выправив и сдав необходимые бумаги, прапорщик сел в поезд и покинул Ставрополь, который встретил его так сурово и проводил так ласково. Устраиваясь поудобнее на верхней полке плацкартного купе, Деревянко еще раз с тоской подумал о том, что ему предстоит любым способом добыть (Владимир бессознательно избегал слова «украсть») и вывезти в контейнере два «калаша». Глядя в окно, попытался представить, как это будет выглядеть, — и тяжело вздохнул. Но потом вспомнил, какая замечательная оказалась у тетки квартира — уютная «двушка», хорошо спланированная, с высокими потолками и большой кухней. Обстановка вот, правда… Ну, ничего, свою мебель расставить — сразу лучше станет. А теткино барахло можно будет продать — еще и деньги капнут… Эти мысли были так приятны, так баюкали, что он не заметил, как уснул, а поезд увозил его все дальше и дальше, навстречу приключениям, к которым прапорщик нисколько не стремился. Как раз наоборот.

Но что мы знаем о превратностях судьбы?

По возвращении в расположение родной комендатуры Деревянко, как положено, доложил коменданту, майору Яшчуру, о своем изменившемся статусе. Для командира это означало одно — что скоро у него появится еще одна вакансия, закрыть которую в связи с массовым бегством личного состава на историческую родину будет практически некем. Можно, конечно, взять на службу кого-нибудь из местных, но эти воруют даже больше и наглее, чем прапорщики советской закалки. А потому особого восторга майор Яшчур не выразил и поздравлять Владимира не стал.

Более того, зная, что у Деревянко буквально на днях подходит к концу срок очередного контракта, комендант понимал, что никак не сможет задержать прапора хотя бы ненадолго. Поэтому нагадил, чем мог — тут же отнял у Деревянко ключи от всех складов, не подозревая, что тем самым нанес ему смертельный удар: без них выполнить обещание, данное Витьке-Упырю, становилось не просто сложной задачей, а переходило в область туманных мечтаний. Эмоциональный человек на его месте из принципа достал бы один автомат, чтобы застрелиться, но прапорщицкая привычка решать все проблемы по мере поступления выручила его и тут. Он не стал стреляться, хотя в последующие дни при воспоминании об Упыре непроизвольно втягивал голову и опасливо оглядывался.

Еще через неделю, мечась по квартире в поисках бумаги, прапорщик Деревянко никак не мог знать, что в жизнь его опять вмешивается судьба.

Надо честно признать: бумага понадобилась ему не для того, чтобы срочно записать пришедшую в голову стихотворную строфу, и не для того, чтобы заняться древним японским искусством оригами. Он или съел что-то не то на обед в комендатурской столовой, или закадычный дружок старшина Глюкало угостил его несвежим пивом. В результате Владимир едва успел добежать до дома — благо, все рядом. Но Валентина ушла в магазин, дети где-то играли, пришлось доставать из-под коврика ключ и открывать заедающий замок, а потом обнаружилось, что в туалете нет бумаги. Знаете, как дороги в таких случаях секунды? Прапорщик заметался. Бумаги в доме не было вообще — газет он не выписывал, а рвать книги было жалко. Вот тут и попался на глаза Деревянко блокнот, невесть когда засунутый на одинокую книжную полку — и забытый.

У этого блокнота была своя история.

Года три-четыре назад приехал в комендатуру корреспондент окружной пограничной газеты. Газетчиков Деревянко не любил, но размещать на ночлег и обеспечивать их пропитание приходилось как раз ему — согласно должностным обязанностям. Писака привез с собой старого-престарого дедульку-ветерана, который в свое время гонял в этих краях басмачей и контрабандистов. Гонял, видать, не слабо, раз они даже перекрестили его на свой лад: стопроцентного карабахского армянина Аршавира Богдасарова стали звать по-туркменски — Аширом Бек-Назаровым, и под этим именем он прослыл грозой всей округи.

Несмотря на ископаемый возраст, у дедульки сохранилась абсолютно ясная память: он безошибочно называл людей, с которыми служил и которых беспощадно уничтожал в двадцатые и тридцатые годы, помнил все горные тропы, перевалы и ущелья, детали реальных боевых операций. Для этого и притащил его на границу корреспондент, чтобы ветеран показал все на месте: где устраивались засады, где шли перестрелки, где с обеих сторон нешуточно гибли люди, поливая зряшной кровью пыльные камни. Таким образом журналюга, видимо, добивался эффекта присутствия.

Деревянко с удовольствием вспоминал о том, как в качестве старшего машины привез их на заставу Сюлюкли, где жил горный козел Яшка, в младенческом возрасте подобранный солдатами и вскормленный ими из соски. Теперь он вырос в настоящего красавца-кейика с рогами сантиметров по тридцать. За своих он признавал только людей в военной форме, а всех остальных норовил забодать. Не избежал бы этой судьбы и дедулька, которому Яшка нацелился поддать рогами под зад, но журналюга самоотверженно принял удар на себя, отбиваясь от козла портфелем…

Целыми днями корреспондент с ветераном разъезжали по местам боевой славы, а вечером в «приезжей» (так на границе называют крохотные гостинички для командированных, как правило, из одной комнаты с двумя-тремя койками) пили водку и пели военные песни. Так продолжалось три дня, потом они уехали, а прапорщик Деревянко, руководя уборкой помещения, обнаружил забытый корреспондентом блокнот. Он доложил коменданту, тот позвонил в редакцию, но оказалось, что ничего страшного не случилось: в блокноте корреспондент только дублировал для страховки то, что записывалось на диктофон. Впрочем, он поблагодарил и сказал, что при удобном случае заберет имущество.

После этого комендант Яшчур сунул блокнот прапорщику:

— Пусть у тебя полежит.

Понимая, что, скорее всего, потеряет его, а лишняя ответственность ни к чему, Деревянко пробовал возразить:

— Това-арищ майор!…

Тот глянул так, что возражения кончились. Для наглядности командир ненавистно мотнул козырьком фуражки на заваленный бумагами рабочий стол и добавил:

— У меня у самого этого говна…

Около года блокнот валялся на рабочем столе Деревянко. Потом прапорщик, не найдя подходящего клочка бумаги, записал в нем чей-то телефон и унес домой с мыслью вернуть попозже. Телефон так и не пригодился, а блокнот остался валяться на крохотной книжной полке, пока не попался на глаза прапорщику в момент приключившейся нужды… Такая ему выпала судьба. Блокноту, то есть.