Гарднер Дозуа - Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

• Название: Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
• Автор: Гарднер Дозуа
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02106-4

Новая антология мировой научной фантастики под редакцией Гарднера Дозуа представляет лучшие образцы жанра. Впервые на русском языке!

Для тех, кто готов покорять бескрайние просторы Вселенной и не боится заблудиться в закоулках виртуальной реальности, Питер Ф. Гамильтон и Вернор Виндж, М. Джон Гаррисон и Кейдж Бейкер, Стивен Бакстер и Пол Ди Филиппо, а также многие другие предлагают свои творения, завоевавшие славу по всему миру. Двадцать восемь блистательных произведений, которые не оставят равнодушными истинных ценителей — «Science Fiction».

---

Русель поразмыслил над сообщением:

— Так человечество не погибло?

Нет, конечно, рассказал ему Пириус. Армии Коалиции, от которой спасалась бегством команда «Мэйфлауэра», истребили целые планеты по всей Галактике. Это был век войны, в которой погибли триллионы людей. Но человечество выдержало.

— И мы победили! — гордо произнес Пириус. Сам Пириус вместе с Торек участвовал в каком-то особенно жестоком бою за освобождение центральной части Галактики. — Галактика теперь принадлежит людям, Русель.

— Людям? Но как вы смогли остаться людьми?

Судя по всему, они поняли смысл вопроса.

— Мы воевали, — ответил Пириус. — Мы не могли позволить себе эволюционировать.

— А Коалиция?

— Пала. Исчезла. Погибла. Теперь они не смогут причинить вам вреда.

— А мой экипаж?

— Мы заберем их домой. Там есть места, где о них позаботятся. Но…

Торек продолжила:

— Но Корабль слишком велик, чтобы развернуть его. Я не уверена, что мы сможем забрать вас.

Однажды Русель уже видел себя, одеревеневшего старца без возраста, глазами Поро, правнука Дилюка. А сейчас, всего на мгновение, он представил себе, каким его видят Пириус и Торек. Иссохшее, полумертвое существо, опутанное сетью проводов и трубок.

Разумеется, это не имело никакого значения.

— Значит, моя миссия выполнена?

— Да, — мягко ответил Пириус. — Вы выполнили ее превосходно.

Русель не видел, как Пириус и Торек загоняли смертных и Автарков с Корабля на свое невероятно тесное судно. Он не слышал прощальных слов Пириуса, не видел, как гости улетали обратно, к ярким огням принадлежащей людям Галактики, оставляя его в одиночестве. Он теперь видел и слышал лишь Корабль, терпеливый, бесстрастный Корабль.

Корабль — и одно лицо, наконец представшее перед ним; изящное лицо с рассеянным взглядом. Русель не знал, является ли оно подарком Пириуса или Андрес, существует ли оно на самом деле или рождено его воображением. Все это стало неважно теперь, когда она наконец улыбалась ему, и он почувствовал, как падает с плеч груз древней вины, уходит боль, терзавшая его двадцать пять тысяч лет.

«Мэйфлауэр» несся все дальше в бесконечную тьму, и коридоры корабля были чистыми, сверкающими и пустыми, как мысли Руселя.

Кэйтлин Р. Кирнан Скачка на Белом Быке

Перу Кэйтлин Р. Кирнан принадлежат четыре романа: «Пятерка чаш» («The Five of Cups»), «Шелк» («Silk»), «Порог» («Threshold») и «Низкая красная Луна» («Low Red Moon»). Короткие фантастические рассказы писательницы публиковались в многочисленных журналах и антологиях, а затем были выпущены в авторских сборниках «Tales of Pain and Wonder» и «From Weird and Distant Shores». Также Кэйтлин P. Кирнан написала сценарий комикса «Грезы» («Dreaming») для DC Comics/Vertigo. Последним вышедшим в свет произведением является повесть «Драй Сэлвейджес» («The Dry Salvages»).[63] Автор проживает в Атланте, штат Джорджия.

В публикуемом здесь рассказе писательница излагает свое видение Первого Контакта, который, по ее мнению, совершенно не похож на то, что показано в «Стартреке».

— Вы снова напились, мистер Пайн, — сказала Сара. Я решил, что надо бросить какое-то из моих занятий: или перестать пялиться на эти проклятые снимки, присланные из полиции сегодня утром, или оставить в покое ногти, или прекратить думать о сексе. Что-то надо сделать. Но что бы я ни сделал, это все равно не имело значения, поскольку Сара не задавала вопросов. На это она уже не тратила времени. Она стала совсем другой девочкой и говорила с такой откровенностью и уверенностью, которые никак не вязались с ее искусственно-красивым личиком. Этот диссонанс, эта абсолютная неоправданность ожидания всегда заставляла людей сидеть тихо и слушать. Если я тогда рассматривал снимки — а я, честно говоря, не могу вспомнить, чем занимался, — то, вероятно, отложил их в сторону и посмотрел на Сару.

— Есть и другие, не менее интересные занятия, — ответил я, что прозвучало как попытка извинения или оправдания, но Сара нахмурилась и покачала головой.

— Только не для тебя, — прошептала она.

Ее голос был настолько тихим, что я с трудом разобрал слова, сквозь негромкое гудение ее внутренних органов и шорох автомобильных шин на улице за окном. Сара моргнула, отвернулась, и стала рассматривать темно-серое небо, низко нависшее над Гудзоном. Снегопад наконец-то прекратился, и тяжелые рваные тучи угрожающе выделялись на блеклом небосводе. Господи. Я помню эти чертовы тучи, могу даже вспомнить связанные с ними ощущения, но не могу вспомнить, чем занимался, когда Сара сказала, что я опять напился. Что-то помним, что-то забываем. Всего поровну.

— Агентство не будет платить пьяницам, мистер Пайн. На улицах Нью-Йорка полным-полно алкоголиков и наркоманов. Они стоят не дороже крысиного дерьма. Агентству нужны люди с ясными мозгами.

Сара отчетливо выговаривала каждое слово, чтобы оно врезалось в мозг. И никогда не забывала упомянуть Агентство. Никогда. Возможно, в ее речевой программе произошел какой-то сбой, а может, при встрече с ней я просто становился параноиком. Сара, выпивка, проклятое Агентство и, если уж на то пошло, февраль на Манхэтгене. К слову сказать, я пожертвовал бы тремя пальцами из десяти, чтобы ближайшим же рейсом вылететь обратно в Лос-Анджелес.

— Мы тебя наняли только потому, что Фенимор поручился, что ты не пьешь. Мы проверили твои записи в Департаменте…

— Сара, зачем ты пришла? Что тебе нужно? У меня много дел, — И я ткнул большим пальцем в сторону захламленного стола напротив неубранной постели. — Это дела твои и Агентства.

— Ты ни на что не годен, когда пьян.

— Верно, так почему бы вам не уволить мою бесполезную, отравленную алкоголем задницу и не отправить ближайшим рейсом в Лос-Анджелес? После сегодняшнего утра я действительно ни на что не годен.

— Мистер Пайн, когда вы брались за это задание, вы знали, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. — Она продолжала смотреть в окно на мутную, запорошенную снегом реку и Джерси, и ее лицо приняло почти выжидающее выражение, а тусклый зимний свет нехотя скользил по нестареющему покрытию, заменившему кожу. — Мы же специально обговорили этот пункт.

— Конечно обговорили, — пробормотал я, больше для себя и лишь в малой степени для киборга, который все еще требовал называть себя Сарой.

А потом я обошел кровать и уселся на крутящийся алюминиевый стул перед столом. Я изобразил кипучую деятельность, перелистывая многочисленные бумаги в надежде, что Сара поймет намек и оставит меня в покое. Мне требовалось выпить и немного побыть в одиночестве, чтобы решить, что же делать дальше. После всего, что довелось увидеть и услышать, после просмотра полученных фотографий, после всего, что мне запретили фотографировать, я начал понемногу понимать, почему Агентство в этом случае предпочло не бить тревогу и оставило в неведении и Центр по контролю за заболеваниями, и Всемирную организацию здравоохранения, и БиоКон. Почему они решили вызвать чистильщика.

— Ближе к утру снова пойдет снег, — сказала Сара, не отрывая взгляда от окна.

— Если только эту гадость можно назвать снегом, — нетерпеливо отозвался я. — Он даже не белый. И пахнет… черт, я даже не могу сказать, чем он пахнет, но уж точно не снегом.

— Вам надо научиться забывать прошлое, мистер Пайн. Иначе дело может кончиться плохо. Очень плохо.

— Это политика Агентства? — спросил я, и Сара нахмурилась.

— Нет, это я так считаю.

Она вздохнула, и мне стало интересно, было ли это просто атавистической привычкой или кислород действительно необходим для функционирования сложных биомеханических устройств ее начинки. Интересно, сохранила ли она способность заниматься сексом? У нас с ней было несколько встреч, давным-давно, когда она еще на все сто процентов состояла из плоти и крови. В те давние времена, когда она была внештатным чистильщиком, до того, как Агентство предложило ей постоянный контракт и отправило в эту громадную мусорную кучу под названием Манхэттен. И, если меня спросят, могу ответить, что тогда, давным-давно, я сказал ей, что это ее жизнь, и решение принимать надо ей самой, и что девушка вроде Сары не нуждается ни в чьих советах при выборе своего пути.

— Я только хотела сказать, что надо жить настоящим. Это все, что у нас…

— Ладно, забудь, — бросил я, чересчур быстро отводя взгляд от слишком четких и кровавых картинок, скользивших по экрану старенького портативного компьютера «Сони Акамацу». — Но все же спасибо за совет.

— Не за что, — прошептала Сара. — Это мой долг.

Она наконец отвернулась от окна и застыла темным силуэтом среди морозных узоров на плексигласе, разделившим пополам широкое небо.

— Если мне что-нибудь понадобится, я позвоню тебе или Темплтону, — сказал я.