Гарднер Дозуа - Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

• Название: Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
• Автор: Гарднер Дозуа
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02106-4

Новая антология мировой научной фантастики под редакцией Гарднера Дозуа представляет лучшие образцы жанра. Впервые на русском языке!

Для тех, кто готов покорять бескрайние просторы Вселенной и не боится заблудиться в закоулках виртуальной реальности, Питер Ф. Гамильтон и Вернор Виндж, М. Джон Гаррисон и Кейдж Бейкер, Стивен Бакстер и Пол Ди Филиппо, а также многие другие предлагают свои творения, завоевавшие славу по всему миру. Двадцать восемь блистательных произведений, которые не оставят равнодушными истинных ценителей — «Science Fiction».

---

— Вы закрываете его, потому что?.. — начал Голеску.

— Лучше, если его никто не увидит, — отозвалась Амонет.

— Чего изволит почтенное семейство? — поинтересовался официант, возникший у локтя Голеску столь бесшумно и стремительно, словно выскочил из подпола.

Издерганный Голеску подпрыгнул на стуле. У официанта были большие глаза, блестящие, будто стекло, и застывшая улыбка под прямыми усиками, похожими на полоску черного меха.

— Вы еще подаете что-нибудь существенное? — спросил Голеску.

Улыбка официанта не дрогнула; он извлек из воздуха меню и грациозно раскрыл его перед посетителями.

— Carte de nuit,[38] прошу. Особенно рекомендуем кровяную колбасу. Вино закажете?

— Принесите все самое лучшее! — величественно приказал Голеску.

Официант поклонился и исчез.

— Тут написано, что суп чернина[39] у них божественный, — объявил Голеску, изучая меню, — Ха-ха, а он подумал, будто мы семья Прелестно, правда? Вы — Матушка Гадалка, а я…

— Папаша Врун, — зевнула Амонет.

— Принимаю за комплимент, — сказал Голеску. — Ну и ну, здесь есть французская кухня: Boudin noir. А для посетителя с отменным аппетитом — Blutwurst.[40] А чего вы так боитесь, мадам? Кто может узнать нашего крошку-гения? Ведь он не наследник престола, которого вы украли из колыбели?

Амонет вскинула на него злобный взгляд. Голеску испуганно выпрямился.

— Вы шутите! — воскликнул он. — А впрочем… Бог его знает, у него достаточно признаков вырождения, чтобы оправдать самую голубую кровь…

Рядом материализовался официант, ловко откупоривая запыленную бутылку.

— Очень старое вино, — сообщил он, демонстрируя этикетку.

— «Эгри Бикавер», — прочитал Голеску, — Хорошо. У вас есть «венские» сосиски? Наш маленький принц ничего больше не ест.

— Хочу картошку, — донесся из-под черной шали голос Эмиля.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал официант и глазом не моргнув, но улыбка под жуткими усами стала чуть шире, — Мадам?

Амонет произнесла что-то на неизвестном Голеску языке. Официант пугающе хохотнул и сделал запись в блокноте, который возник как-то из ниоткуда.

— Прекрасный выбор. Господин?

— Blutwurst. Я посетитель с отменным аппетитом, — сказал Голеску.

— Конечно, — кивнул официант и испарился.

Голеску подался вперед и зашептал:

— Неужели вы действительно украли его из…

— Ой, гляди, цыганка! — закричала молодая женщина.

К столику подскочила влюбленная парочка, вышедшая проветриться на ночь глядя. Молодой человек нагнулся к Амонет из прохода и спросил:

— Эй, цыганка, что нас ждет? Будем ли мы любить друг друга до гроба?

— Вам осталось жить три дня, — мрачно произнесла Амонет.

Девица ойкнула, парень побледнел и ругнулся вполголоса. Они исчезли в ночи.

— Зачем вы сказали им такое? — потрясенно спросил Голеску.

Амонет пожала плечами и налила себе вина.

— А зачем мне лгать? Три дня, три часа, три десятилетия. За ними все равно приходит Смерть. Я им всем это говорю. А почему бы и нет?

— Неудивительно, что дела у вас идут так вяло! — заметил Голеску. — От вас же ждут хороших предсказаний!

— А зачем мне лгать? — повторила Амонет.

Голеску ошарашенно потеребил усы.

— Почему вы так говорите? — промолвил он наконец. — Зачем вы притворяетесь, будто ничего не чувствуете? Ведь вы же любите маленького Эмиля, правда?

— Я люблю Эмиля?! — изумленно переспросила она, а затем ядовито улыбнулась. — Да разве можно любить такую тварь? Все равно что вас.

У стойки, словно подчеркивая презрительную реплику Амонет, взвизгнула какая-то женщина.

Голеску отвернулся. И тут же принялся залечивать уязвленное самолюбие, под другим углом рассматривая ее слова, выражение лица и тон, так что к тому моменту, когда официант вернулся с подносом, ему практически удалось переписать всю сцену, превратив ее чуть ли не в трогательное объяснение.

— А вот что у нас для милого юноши, — провозгласил официант, поднимая крышку с блюда. — «Сосиски по-венски», жаренные на вертеле!

На блюде высилось искусное сооружение из «венских» сосисок на деревянных шпажках, воткнутых в Целый курган картофельного пюре.

— Ну разве не прелесть? — спросил Голеску. — Эмиль, скажи дяденьке «спасибо».

Эмиль ничего не ответил, но потянулся к тарелке.

— Он говорит «большое спасибо», — пояснил Голеску, когда из-под шали донеслось чавканье.

Перед Амонет официант поставил тарелку с обжаренными кусками какого-то животного, почерневшими до полной анонимности.

— Мадам… господин, — продолжал официант, ставя блюдо перед Голеску.

Тот вздрогнул и заморгал: на какой-то миг ему показалось, что Blutwurst пульсирует и корчится, а тушеные баклажаны с жареным луком копошатся, словно черви. Голеску твердо сказал себе, что все это игра света или результат усталости.

— Обязательно приберегите местечко для десерта, — посоветовал официант.

— Вам тоже осталось жить три дня, — сказала ему Амонет.

Официант от души рассмеялся.

* * *

Они отправились на следующую ярмарку и два дня спустя приблизились к окраинам очередного городка. Там Амонет свернула с дороги на пустырь и, вытащив из-за пазухи небольшой кошелек, вручила его Голеску.

— Идите купите провизии, — приказала она, — Мы будем ждать здесь.

Голеску хмуро глянул на кошелек и потряс им возле уха.

— Негусто, — отметил он. — Но это ничего, мое сокровище. Теперь у вас есть мужчина-добытчик.

— Купите картошки, — велела ему Амонет.

— Конечно, мой самоцвет, — ответил он и с улыбкой спрыгнул на землю.

После чего послушно двинулся в город.

— Не то чтобы она бессердечна, — говорил он себе. — Просто за ней надо как следует поухаживать, вот и все. С ней никто и никогда не обращался по-доброму. Пора, Голеску, забросить ведро в колодец твоего обаяния.

Первым делом он отправился на поиски бани. Разыскав ее и уплатив мрачному турку у дверей, он вошел, разоблачился и покорно претерпел пытки кипятком, паром, мочалкой, массажем и, наконец, бритвой. Однако от померанцевой воды он отказался, предпочитая сохранить естественный мужской запах, и ограничился тем, что спросил дорогу к рыночной площади.

Покинув ее час спустя, он действительно нес мешок картошки. Еще Голеску приобрел лук, муку, масло, колбасу, бутылку шампанского, коробку австрийского шоколада и букет хризантем.

Он был вознагражден лицезрением того, как округлились у Амонет глаза при его появлении.

— Что это? — спросила она.

— Это вам, — ответил он и сунул цветы ей в руки.

Голеску еще не доводилось видеть Амонет ошарашенной. Она взяла цветы с некоторой опаской. Вид у нее был до странности смущенный.

— И что полагается с ними сделать? — поинтересовалась она.

— Наверное, поставить в воду? — отозвался Голеску и стал выгружать остальные покупки, с усмешкой поглядывая на Амонет.

* * *

Тем вечером, когда они остановились на ночлег на поляне, которая имела не такой зловещий вид, как обычно, и была не так сильно завешана паутиной, и когда по небу протянулась белая полоса звезд, Голеску направился в повозку за подарками. Хризантемы совсем увяли, хотя и были втиснуты в кувшин с водой, но шоколад и шампанское уцелели, поскольку до сих пор хранились на дне мешка. Напевая себе под нос, Голеску притащил их к костру вместе с парой помятых оловянных кружек.

Амонет смотрела в огонь, по всей видимости погрузившись в сумрачные размышления. Хлопка пробки она не заметила, хотя Эмиль, сидевший рядом с ней, дернулся и подпрыгнул. Однако стоило Голеску поставить на землю коробку конфет, как Амонет резко повернулась.

— Откуда это у вас? — сурово спросила она.

— Мне их принесла малютка-фея с золотыми крылышками, — ответил Голеску. — Из кошелька с двадцатью тысячами леев, осмелюсь добавить, так что не нужно на меня так рычать. Хотите конфетку, моя королева? С вишневым ликером? Или с засахаренным имбирем?

Амонет довольно долго глядела на коробку, не моргая, а затем протянула к ней руку.

— Вреда от них не будет, — сказала она тихо, — Почему бы и нет?

— Верно говорите, — кивнул Голеску, разливая шампанское. — Полезно доставлять себе маленькие радости время от времени, вы согласны? Особенно когда есть деньги.

Амонет не ответила, жадно открывая коробку. Когда Голеску вручил ей кружку, до краев наполненную шампанским, Амонет взяла ее не глядя, осушила, словно это была всего-навсего вода, и отдала обратно.

— Как лихо! — заметил Голеску, ощутив, как в теле шевельнулась искорка надежды.

Он налил Амонет еще. Между тем она открыла наконец коробку и склонилась над конфетами, упиваясь их ароматом, как будто это аравийские благовония.