Михаил Васильев - Грибник

• Название: Грибник
• Автор: Михаил Васильев
• Жанр: Детектив

Герой этого романа — скромный библиотекарь, работающий в библиотеке большого петербургского театра. При этом у него есть еще одно занятие — странное ремесло, которым он занимается на безлюдных островах Ладожского озера. И еще в театре, одно за другим, происходят события, будто придуманные кем-то, начитавшимся детективных романов. Герой невольно оказывается втянутым в них, он вынужден расследовать таинственные преступления, ощущая себя детективом, новым Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро.

Но финал, и для читателя, и для героя романа будет совсем неожиданным. Герой осознает, что он живет не в детективе, не в книжном мире, а в реальности, где так часто правят жестокость, зависть и страх.

---

Артур и сейчас иногда представлял, что у него за спиной, на задней банке сидят дед и Илья. Даже разговаривал с ними, что-то рассказывал, делился.

На берегу, на розоватом, совсем ясном фоне вечернего неба стала видна плоскодонка старика Веньки. Ее силуэт, нагруженной металлоломом, был бесформенным, неестественным — какая-то минипародия на броненосец. Сам Венька неуклюже перебирался с лодки на берег. С коротким торсом и длинными руками и ногами сейчас он был похож на кузнечика. Рядом возникла еще одна тень, непонятно чья. Театр теней. Вот они замерли, перестали двигаться.

— Эй, Грибник! — окликнули оттуда. Здесь у Артура с дедом была общая кличка. Оба они были Грибники. Теперь он остался Грибником единственным. В единственном числе. — И как жизнь? — Традиционный вопрос.

— Ничего, терпимо, — отозвался он. — Только кооператив наш сгорел, — добавил, подумав. — Из всех наших один я остался.

— Что, пожар был?

"Вот, дед умер, потом Илья. Да тут еще эта налоговая…" — подумал он. Здесь об этом знали. Давно.

— Для всех нас у бога одна статья заготовлена, — послышался другой голос. — Высшая мера. И амнистии не будет никому.

Оказывается, это был еще один деревенский, со странным для здешних мест именем Соломон. Несмотря на имя, он был самым, что ни на есть русским. Значит, напросился к Веньке в помощники.

— Да, дед твой и Илюха молодцы были. Дельные мужики, прочные. Уважал их, — громко раздавалось над водой. Венька говорил раздельно, не торопясь. В солидных паузах мерцал, вспыхивая, огонь его сигареты.

"И все равно умерли".

— А я-то сначала смеялся с них, когда они грибы сеять взялись, — опять послышался голос Соломона. Тот считал себя необыкновенно ловким, предприимчивым. Вечно сновал там, где намечалась прибыль, хотя прибыль эта в деревне чаще всего заключалась только в выпивке. Соломон будто навсегда выбрал себе типаж первого парня на деревне. При этом парню было уже лет сорок пять.

— Мы видели, как ты с острова на остров перебираешься. Который день смотрим. Ну вот, думаем, у Артурки грибной сезон начался.

— Скоро Грибоедов приезжает, уже звонил кому-то из наших, деревенских, — заговорил Венька.

— Вся Ладога ждет, — добавил Соломон. Голоса слышались ясно и совсем отчетливо, как всегда над водой, хоть и остались позади.

— Хорошо бы приезжал побыстрее, — отозвался Артур. — Пока холодно, и грибы мои не протухли.

Сейчас должна была появиться дача, то, что они называли дачей. Артур совсем сбавил скорость и достал багор. "Поплавок" несло вперед почти по инерции.

— Могу в твою будку лед таскать, за особую оплату, мизерную. Двести рублей в день. Покупай — продаем! Зимой снег. Весной лед, — преувеличенно бодро звучал голос Соломона. Наверное, в предвкушении выпивки. А может, он уже выпил. Будущая прибыль от продажи металлолома начинала пропиваться уже сейчас.

Разговор заканчивался естественным образом — катер относило дальше.

— А я, кстати, в театр поступил, — громко сказал Артур. Все время искал возможность сказать это. — Там буду служить, с понедельника выхожу.

Непонятно, услышали ли его сзади.

* * *

Теперь стало видно то, что они прозвали "дачей" — стоящий над водой недалеко от берега строительный, точнее, строительский когда-то, вагончик. Кажется, его еще называли бытовкой. Что-то вроде дебаркадера на сваях.

Несколько лет назад дед и Илья решили, что для их грибного кооператива нужна теперь грибная база. Назрела необходимость. Перевалочная, для хранения собранных грибов, отдыха и, может быть, для развлечения. Каких-нибудь пикников, с купанием-загоранием иногда. Хотели купить дом рядом, в Осиновом, но потом решили поставить эту вот бытовку. Ее, иронически сначала, а потом все серьезнее, по-будничному стали называть дачей. Считалось, что дача — явление временное, потом появится база посолиднее. Все должно было быть солиднее. Расшириться, укрупниться.

От вагончика к берегу шел пирс, узкий дощатый настил, будто деревянная тропинка. Тоже на сваях. На них висели кранцы — старые автомобильные покрышки. Сразу вернулась мысль, что когда-то все эти сваи сгниют окончательно, и дача осядет в воду. Дико было представить, что это можно предотвратить, каким-то образом все починить, восстановить. Покойный дед умел ладить с твердыми, реальными предметами. Те покорно слушались его, и этот вагончик пока стоял, будто не догадывался, что деда уже нет.

Артур выключил двигатель и теперь с багром в руках терпеливо ждал, когда его поближе прибьет волной к пирсу. Давно надо было обложить все здесь камнями, валунами побольше, навалить их вокруг свай, чтобы получилась надежная насыпь. На такое его способностей, вроде, хватало. Не хватало усердия, неподъемно много его надо было найти для такой работы. Непонятно, как все делалось раньше.

Наконец, зачалился за выступающую часть бревенчатой сваи. За дачей и деревянными мостками образовался некий маленький затончик. Редкий снег падал туда и не тонул, копился водяным салом.

Задрав голову, Артур смотрел на снег, который появлялся будто ниоткуда, прямо из черного неба. Стоя на корме, грел руки о мотор. Внутри того что-то потрескивало, постукивало, остывая. Дорогой японский мотор. Артур не знал, что там, под кожухом, и не представлял, что будет делать, если тот внезапно сломается, да еще в такой глуши. Вернее, когда сломается. Тот пока еще работал. Добросовестно, без сбоев, он тоже не догадывался, что стараться больше нет смысла, что техухода за ним больше не будет.

Руки, покрытые слоем серо-голубой грязи, были будто бы в перчатках. Лицо еще горело от ладожского ветра. Несовершенное для грубой лесной, речной деревенской работы тело. От воды тянуло ощутимым морозным холодом, будто из ледника.

Дед Артура был немаленьким человеком на очень крупном судостроительном заводе. Главный крановщик — должность его называлась странно, но была очень и очень значительной. Но вот, для всех сразу, наступило время, когда на заводе, как и везде, начались всякие неурядицы. Завод не устоял, а деда отправили на пенсию. Очутившись на свободе, тот сразу вырвался за город, на природу, о чем всегда мечтал. Дед любил собирать грибы и рыбачить на Ладоге, и вот, наконец, дорвался. Появилась возможность. Времена были непростые, и лучше все как-то не становилось. И тут неожиданно оказалось, что рыбалка, а еще больше сбор грибов, приносят прибыль. Немаленькую по тому времени. Или тогда казалось, что немаленькую. Проблем со сбытом не было, и грибы можно было продать за любую цену. Цену эту можно было назвать, какую угодно — деньги теряли свое значение, стремительно переставали быть деньгами. Эти грибы и эта рыба в самые трудные годы сильно поддержали их семью, тогда еще большую по петербургским меркам — пять душ. К рыбалке, кроме деда, никто не был способен, а сбором грибов занялись все. Он как-то перестал быть отдыхом. Брат Денис все называл их всех первобытными собирателями. Племенем кроманьонцев. Но просто ходить по лесам с корзинкой — это было не для деда. Он был человеком других масштабов. Постепенно соседям и знакомым сбывать их добычу уже стало проблематично. Все начинало меняться.

"А когда-то я умудрялся продавать эти грибы прямо на улице. На ходу, по дороге домой, вместе с корзиной", — Артур пробормотал это вслух.

Набрав код — начало номера банковского счета их кооператива, он открыл маленький висячий замок с выпуклыми цифрами, открыл дверь. Темнота в вагончике пахла грибами. Насыщенный, незнакомый большинству людей сырой запах. При свете спички нашел висящую под потолком керосиновую лампу и зажег ее.

Перед глазами на стене появилась карта Ленинградской области с воткнутыми в нее ножами и штыками. Целая коллекция грибных ножей и штыков, хранящаяся таким вот образом. В Кингисепп был воткнут серп. Будто им кто-то собирался здесь косить грибы.

На стене напротив висело седло, непонятно какими путями сохранившееся в семье Башмачниковых и вот сейчас попавшее сюда. Его Артур все хотел испытать в качестве подушки. Изголовья даже — так было точнее. Читал о таком, и это казалось романтичным.

Все имущество тут на даче и все, что совсем условно считалось мебелью, было сдвинуто вперед. Сюда, к двери. Большую часть вагончика занимали ящики с грибами. Стояли штабелем до потолка. Теперь нужно было втиснуть еще и новые. Те, что он привез сейчас. Под ногами ощущался пол, мягкий от грязи и растоптанной грибной трухи. В нижних углах дачи лежал лед, будто заменял здесь плинтуса.

Да, все начинало меняться. И тогда, не вспомнить уже, сколько лет назад, Артуру пришла в голову мысль, что можно попробовать грибы выращивать. Почти также безвестный собиратель-кроманьонец много-много веков назад догадался их собирать. С тех пор кроманьонцы, а потом их потомки научились выращивать многое, но грибы, вроде бы, нет. Возникла надежда, что вдруг они, Артур с окружением, окажутся умнее. Быстро выяснилось, что нет, он не совершил великого открытия. Оказалось, что существует, и давно, технология по выращиванию грибов. Грибного мицелия. Тогда Артур услышал это слово впервые. Дед, всегда твердивший о ничтожности их масштабов, взялся и быстро изучил теорию грибоводства. После этого решил провести эксперимент. Он так удачно, как потом оказалось, решил выращивать их грибы на маленьких бросовых островах. Знал, что таких много на Ладожском озере. Маленьких и совсем маленьких, крошечных, ничтожных. Некоторые длиной всего в несколько десятков метров. Где никто не бывает. Потому что там ничего нет и делать нечего. Сколько они потратили времени, объезжая эти мусорные островки! Тогда Артур назвал это открытием Грибного архипелага. — "Все сплошь надо засеять здесь какими-нибудь грибами", — делился тогда своими планами. — "Ни какими-нибудь, а самыми лучшими", — уточнял дед. — "Маслятами, рыжиками, — продолжал Артур. — Чтобы никаких ядовитых вокруг не было. И чтобы, не глядя, любой гриб можно было сразу в корзину. Как в раю".