Эльза Вернер - Архистратиг Михаил

• Название: Архистратиг Михаил
• Автор: Эльза Вернер
• Издательство: Издательский дом «BBN»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-900116-13-1Х

Читателям, уже знакомым с произведениями Э. Вернер («Фея Альп», «Развеянные чары», «Эгоист» и др.), и тем, кому ее имя еще не известно, будет одинаково интересно прочесть предлагаемые два романа, которые без преувеличения можно назвать лучшими романами талантливой немецкой писательницы. В соответствии с законами жанра «дамского романа», их положительные герои — яркие личности, волевые люди, мужчины отважны и благородны, а женщинам сильный характер не мешает быть нежными и очаровательно-женственными. Отрицательные герои наделены не менее пылкими страстями, и жизнь приводит тех и других к яростному единоборству.

Романы, написанные, как все произведения Э. Вернер, очень увлекательны, насыщены событиями, и хотя главное их содержание — любовь и связанные с ней переживания героев, в первом из них — «Архистратиг Михаил» — есть детективная линия и даже действуют шпионы, а во втором — «Проклят и прощен» — плетет интриги жестокий и коварный священник. Но судьба покровительствует влюбленным и, вопреки всевозможным препятствиям, приводит их к счастью.

OCR — ОксанаЛьвова

Spellcheck — Вера

E. WERNER (Elisabeth Burstenbinder) // Sankt Michael (1887)

Эльза Вернер, «Архистратиг Михаил. Проклят и прощен»

Пер. с немецкого. — Харьков: Издательский дом «BBN», 1994, 576 с.

---

— Дедушка! — тихо сказал он. — Теперь ты мог бы поплакать о нем!

Генерал резко покачал головой.

— У меня нет теперь времени для слез, да и плачут лишь по дорогим покойникам. Но он... Впрочем, да почиет он с миром!

Он отправился в сопровождении Михаила в приемную, где офицеры встретили его с той серьезной почтительностью, которую вызывает всякое серьезное горе. Один из офицеров выступил вперед и от имени всех выразил седовласому командующему сочувствие в постигшей его потере.

Штейнрюк в ответ поклонился и сказал:

— Благодарю вас, господа! Удар, который в ближайшем будущем постигнет тысячи семей, первым обрушился на меня. Но Небо все же послало мне утешение, потому что вот здесь... — сквозь зловещее спокойствие сверкнула прежняя мощь, и старческая фигура выпрямилась, — здесь, рядом со мной, стоит сын моей рано скончавшейся дочери, мой внук Михаил Роденберг!

Глава 32

Прошел год, год тяжелой борьбы и грандиозных успехов, полный победных кликов и смертельных стонов, а когда лето опять с ласковыми лобзаниями снизошло к земле, оно озарило нововозникшую империю*.

По горной дороге, ведущей из Таннберга в замок Штейнрюк, катил открытый экипаж, в котором ехали два офицера. В молодом человеке, сидевшем справа, можно было узнать военного, хотя он был без мундира. Наоборот, у его спутника, носившего знаки отличия лейтенанта запаса, был вид скорее художника, чем воина, хотя и его лицо тоже покрывал глубокий загар.

— Ты-то можешь похвастать счастьем! — сказал он с прежней шаловливостью. — Ты возвращаешься в объятия невесты в качестве прославленного героя. Мне же далеко не так хорошо — придется выдержать жестокое сражение! Правда, моя спящая царевна выказала большую храбрость и энергию, но стена разросшегося шиповника по-прежнему противится мне со всей надменностью десятого века. В сущности говоря, мундир ужасно стесняет меня, но я надеюсь произвести им впечатление на своего будущего тестя. Может быть, он все-таки оценит эффект, когда девятнадцатый век предстанет перед ним во всей своей воинственной красе!

— Как всегда, ты воспринимаешь все с комической стороны, — возразил Михаил. — Но тебе следовало бы помнить, что в согласии отказывает не только старый барон, но и твой отец!

— Да, ужасная беда с этими отцами, они совершенно отбились от рук! — согласился Ганс. — Мне удалось наконец доказать отцу с помощью писем Герлинды, которые я ему дал прочесть, что она в полном разуме. Но он упорно стоит на том, что в роду Эберштейнов имеется предрасположение к помешательству и что я должен считаться с будущими поколениями. А барон со своей стороны утверждает, что безбожие тоже передается по наследству! Между прочим, он должно быть, пронюхал, что я опять выплыл на поверхность, во всяком случае, он запретил Герлинде ехать в Штейнрюк. Точно это может помешать чему-нибудь! Я в качестве «рыцаря Форшунгштейна» обложу по всей форме Эберсбург и возьму его приступом. А пока что проберусь по стене на террасу, где меня уже поджидает оповещенная обо всем спящая царевна!

Михаил слушал монолог друга несколько рассеянно: все его внимание было устремлено на замок Штейнрюк, стены которого уже стали видны среди зелени. Поэтому он ограничился мимолетным замечанием:

— Значит, вы были в оживленной переписке, строго запрещенной вам!

— Еще бы, обоими отцами! Поэтому-то мы и писали друг другу так часто во время войны! В нашем будущем доме придется в первую очередь устроить архив для всех этих писем, в которых заключена вся история нашей любви и наших страданий. Но теперь эта история уже слишком затянулась, и если старик не образумится, мы посадим его в ту самую тайную темницу замка, где блаженной памяти Кунрад фон Эберштейн держал шестьсот лет тому назад Болдуина фон Ортенау, пока последний не согласился на брак первого с Гильдегундой фон Эберштейн. О, я отлично посвящен в семейную хронику моей невесты! Я даже не путаю больше имен!

Михаил ничего не ответил. Теперь, когда экипаж поднимался по замковой горе, его взор не отрывался от окон замка. Заметив это, Ганс спросил:

— Значит, твой дедушка тоже там?

— Уже целую неделю. Ему пришлось взять продолжительный отпуск, так как поход очень тяжело отразился на нем. Я возлагаю все надежды на живительный горный воздух.

Юный художник покачал головой и ответил, сразу став серьезным:

— Генерал страшно переменился. Я просто испугался, когда увидел его! Конечно, тяжелый поход в таком возрасте и ужасная смерть внука... Оно и понятно! Но все-таки мне кажется, что ты ближе его сердцу, чем когда-либо был граф Рауль.

— Может быть! Но в таком возрасте удары судьбы не так-то легко перенести, — уклончиво сказал Михаил.

Он знал, что именно было трудно перенести генералу, но это оставалось тайной между ними обоими.

Ганс продолжал говорить, но неизменно получал самый краткий и рассеянный ответ. В конце концов Михаил, по-видимому, совершенно перестал слушать его болтовню. Он неотрывно смотрел по направлению к замку и вдруг, выхватив из кармана носовой платок, принялся бурно махать им в воздухе.

— Что с тобой? — спросил Ганс. — Ах, да! Там в ответ реет в воздухе другой носовой платок, а вот и сама графиня Герта на террасе! Да, твоя сказочная златокудрая фея, бесспорно, очень красива! Моя спящая царевна не может соперничать с ней, и кроме упрямого папаши у нее нет ни малейшего следа приданого, не говоря уже о миллионах. Но зато ее род на двести лет старше штейнрюковского, не забывай этого, Михаил! В средние, века моя нареченная имела бы, безусловно, много преимуществ перед твоей!

Экипаж, наконец, подъехал к замку, что совершалось слишком медленно, по мнению Роденберга, который, не дожидаясь его остановки, распахнул дверцу, выскочил и бросился вверх по лестнице. Герта выбежала ему навстречу, и в присутствии слуг Михаил расцеловал свою невесту. Это было в первый раз, что они открыто встретились с объятиями.

— Вот пожалуйста! — ворчал Ганс, медленно поднимаясь вверх по лестнице. — Приходится смотреть на такие вещи и чувствовать, что сам не можешь сделать ничего подобного только потому, что обладаешь неразумным папашей и таким же будущим тестюшкой! Но погодите вы, господа отцы! Я сыграю с вами знатную шутку, так что вам придется сдаться на милость победителя!

Михаил прошел в обшитую деревом комнату, где со стен смотрели портреты предков, а над камином красовался герб семьи Штейнрюк. В ту самую комнату, где генерал впервые встретился с внуком и бросил ему в лицо позорное обвинение в воровстве. Сама судьба взялась отплатить за это графу Штейнрюку, и было видно, насколько тяжелым было ее возмездие.

В последнее время генерал сильно переменился и за двенадцать месяцев постарел на столько же лет. Пока продолжался поход, долг солдата поддерживал его на ногах, но с окончанием похода пошли на убыль и силы. Прежний огонь исчез из его взора, даже в осанке графа стали сказываться усталость и надломленность. Впрочем, в данный момент старик чувствовал себя лучше, чем когда-нибудь, и его взор был направлен на Михаила с выражением глубочайшего удовлетворения.

— Мне кажется, ты можешь быть доволен своими успехами, — сказал он. — Большая редкость, чтобы такого молодого офицера осыпали такими знаками отличия, как тебя, и я должен отдать тебе справедливость, эти отличия были вполне заслужены. То умение и мужество, которые ты проявил в походе, превзошли даже мои ожидания, а я многого ждал от своего Михаила!

— Быть может, эти знаки отличия не посыпались бы на меня с таким изобилием, если бы я не был внуком главнокомандующего! — возразил Михаил с легкой улыбкой. — С того момента, как ты открыто объявил о нашем кровном родстве, меня стали окружать особым вниманием, я это отлично почувствовал!

— Как бы там ни было, но все отличия добыты тобой в бою, а не просто получены, и Герта имеет полное основание гордиться своим героем. Кстати, столковались ли вы относительно срока свадьбы?

— Нет еще! Герта считается с такими вещами, с которыми, как ни тяжело, приходится считаться и мне. Для всего света ее обручение с графом Раулем не было уничтожено, а годовой срок траура только что истек. Мы хотели предоставить решение этого вопроса тебе, дедушка. Если ты находишь, что мы должны подождать еще несколько месяцев, то...

— Нет! — решительно перебил его Штейнрюк. — Ведь мы уже решили, что свадьба должна произойти в полной тишине, а мае хотелось бы самому соединить ваши руки. Через несколько месяцев это, пожалуй, окажется невозможным!

— Дедушка! — с упреком сказал Михаил.

— Неужели я не могу говорить об этом даже с тобой? Ведь ты мужчина и сумеешь взглянуть в лицо неизбежности!

— Но, тут еще нет никакой неизбежности. Стоит только тебе отогнать от себя уныние, подтачивающее тебя. Неужели Рауль унес с собой всю радость твоей жизни? Ведь мы с Гертой около тебя и поможем тебе преодолеть прошлое!