Леонид Костомаров - Десять кругов ада

• Название: Десять кругов ада
• Автор: Леонид Костомаров
• Жанр: Детектив

---

Убийство у человека облагорожено массой оговорок, убийство же людей акулой, у которой лишь одна при этом простенькая задача - выжить и продолжить свой род, трактуется как проявление изощренной дьявольской алчности человеконенавистницы стихии-природы. Между прочим, в мире более трехсот видов акул. Если спроецировать это на человеческие отношения с их непрекращающимися родоплеменными бойнями, акулы также могли бы схлестнуться на расовой почве. Но... мудры царицы океана.

В любом случае взбесившееся человечество скорее всего исполнит свою мечту о Конце Света. И тогда оставшиеся в живых акулы станут единственными и полноправными хозяевами очищенной Земли.

ЗОНА. ОРЛОВ

Медведев вел очередную проработку своих подопечных... Воронцов смотрел на нового начальника отряда выжидающе насмешливо - мели, Емеля... Фуфлогон... такое мы здесь уже проходили. Но вот чего не было, так это не просто наказание получать, а с довеском - с философией: постыдись, мол. Что ж, умный Мамочка бьет по самым больным местам: как ни поверни, все одно тварью выходишь...

- Хватит, хватит в эту преступную романтику играть! - звонко и четко тишину барака разрывает голос Медведева. - Ну, вы ж не дети... Оглянитесь друг на друга - вон сколько на лицах уже написано. - Он чуть улыбнулся.

Зэки зашевелились, кто-то хихикнул, кто-то показал на сидящего рядом, а кто рожу скорчил. Чуть повеселились.

Майор переждал и продолжил, глядя по-отечески, по-доброму, так мог только он.

- Я понимаю, вы видите особое мужество в действиях тех, кто борется с нами. - Он оглядел притихших сразу зэков. - Они для всех - герои. А мы в таком случае кто, враги?

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

Я смотрю - напряглись все. В первом ряду - шавки, готовые угодить ему, в рот заглядывают. Вон как смотрят, аж коленки дрожат... Я сплюнул, и майор это заметил, покачал головой.

- А кто ж вам тогда пишет помилование? Кто для вас организует библиотеки и школы? Кто досрочно вас освобождает?!

Э-э, гражданин начальник, не бери на себя так много, не надо.

Кто-кто? Дед Пихто! Ты за то и бабки получаешь, с одеколончиком бреешься и портяночки меняешь каждые два дня. Ты думаешь, только мы твои рабы, да? Не-ет, гражданин Василий Иванович, ты тоже раб. Ты в Зону входишь до подъема и уходишь затемно, и с нами один срок тянешь. И ты нас, крепостных, должен этими самыми библиотеками обеспечивать и ублажать, чтобы мы ничего твоим проверяющим при случае не настучали и не бухтели.

А досрочно нас закон освобождает, наша Родина, что сюда засадила. Она за нас в ответе. Это Система, майор: нет у тебя досрочников - значит, плохо работал, потому тебе необходимо из нас досрочников делать, какие бы мы ни были. А то хрен тебе, а не звездочка. Нет, не заделаться тебе нашим защитником, потому как нет у нас защитника, кроме нас самих, каждого, да кулаков наших, да башки, если она на плечах, - вот и вся наша защита. Да спайка воровская, кто бы там про нее ни тер уши, - есть она, не тебе судить...

ЗОНА. ОРЛОВ

Сидел Воронцов, понурив голову и свесив с колен тяжелые кулаки, тупо смотрел в отполированный до блеска множест-вом подошв деревянный сучок на полу. Сколько ног по нему протопали - больших, малых, сбитых, кто-то шел на волю, кто-то на последнюю разборку, с которой не вернулся...

Вот так и человек, как этот сучок: проходят по нему тысячи людей, кто мягонько, оставляя еле видимый след в душе, кто сминая ее тяжкой поступью. А только сидит он, крепко вбитый в большое Дерево Жизни, и поневоле терпит эти шарканья по душе до конца дней. Потом - щепа, тлен, а как силен был... Чем? А кто ж его знает - чем?

За долгие годы в Зоне он привык ко всякой брехне начальников, приучил себя не слушать пустолай, думать о своем, хорошем, если такое отыскивалось в душе.

На сей раз голова была пуста, как трехлитровая банка из-под чифиря, с черными краями, звенящая и бесполезная. Даже не хотелось припоминать, где и когда он встречал этого офицера-краснобая. А ведь видел, точно...

Ворон тихонько сидел на руках у Сынки, удивленный непривычной тишиной в бараке, изредка пытался выглянуть, чтобы увидеть говорившего, но Лебедушкин пресекал попытки засветиться.

Сам же Володька тоскливо и жадно созерцал крупную, сладкую девицу в каске, улыбавшуюся ему с обложки журнала. "Продажная, - успокаивал он себя, чтобы не думать о ней. - Не то что моя Наташка... Пишет, ждет, настоящая девушка. А могла бы запросто на мне крест поставить, человек в местах заключения, да еще второй срок - что ж это за муж? А ей все это по фигу... Верно любит! Приедет скоро на свиданку..."

Лебедушкин поймал Батин взгляд. Квазимода смотрел на Сынку задумчиво и пристально, будто знал, о чем тот думает, и присоединялся к этим умным Володькиным мыслям. Чуть кивнул ему.

Хорошо все-таки, когда хоть кто-то есть близкий на свете. Вот Батя, еще ребята, Васька вот в руках, стервец, живая душа.

Володьке стало хорошо. И голос майора будто с неба, издалека, проникал в его подернутое туманом сознание.

- ...создавали для себя богов, которые должны были их наказывать за справедливость к ближним...

И до Квазимоды долетали языческие сказания майора Медведева, как сквозь вату... Трекает с броневичка очередной коммудист... Мало ли их было...

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

Ну, хорошо, если были или есть они, эти боги, то уж тогда меня-то, как мученика, в рай они должны определить.

А что? Я не убивал, не прелюбодействовал. Да, воровал, ну так что из того; смотря у кого брать и при каких обстоятельствах... Здесь я могу поспорить с богами, если мне срок в аду решат определить. Или там бессрочно?

А как же тогда душа эта, которая вечная? Значит, есть конец срока? Или вечно она там в котлах и будет топиться, преть? Неверно. Раскаяться душе надо, шанс дать. Даже в Зоне шанс дают, так Бог-то мудрее этих оглоедов.

Так что если из этого ада да в тот, и навечно, тут совсем замкнутый круг получается, где Бога-то милость, о которой попы говорят? Что-то мудрят они, или я не так понял.

Воровал. Один раз огромный ювелирный магазинище на уши поставил. Красиво было. Пугнул только там пистолетом одну дамочку, та описалась от страха, за это и срок схлопотал новый. А с другой стороны, дома-то ее любимый супруг, возможно, так пугает, что она колготки пять раз на день меняет, и ничего. Так где ж справедливость? Я к тому же и ни копеечки потратить-то не успел, сразу из-за этой дамочки и взяли. В чем тут зло обществу?

Плохо, конечно, воровать, людей обманывать. Но ведь и деньги нужны, кто их, какая сука придумала?

- ...жрецы приносили в жертву людей...

Вот и нас тут, в Зоне, приносят в жертву, чтобы похвастаться там, на воле, как закон работает, как наказан злодей. В древности хоть - чик ножичком жертва подрыгается минутку и успокоилась... А тут на пятнашку раскатывают жертвоприношение. Камень станешь грызть...

Все сидишь и приносишься, приносишься... в жертву. Кому?

- Сейчас тоже в жертву приносят, когда показательные суды устраивают! перебил майора чей-то голос из-за спин.

Я не углядел кто, но молодец, точно вставил.

Майор хладнокровный человек, выжидал, пока тот продолжит, но не дождался.

- Что это там за эрудит выискался? - спросил не зло так, как только он, Мамочка, может. - А голову высунуть смелости нет?

- Есть! - Это Дупелис, литовец, упертый парень. Поднялся, посмотрел открыто в глаза Медведеву. И - смутился майор, крыть-то нечем.

- Прошу реплики не отпускать, у нас есть квартальный план лекций, говорит, - и мы согласно ему дойдем и до показательных судов.

ЗОНА. МЕДВЕДЕВ

Что им еще сказать, чтобы прошибить эту блатоту? Да, общество вынуждено было отделить себя от них и отделило. Часто без оглядки и без меры, будто навсегда, хотя они такие же его члены, как я, жена моя, дети...

Но - они воровали, они грабили, они убивали, наконец, и как тут обществу не защититься от них. В старину таких на кол сажали, и вся недолга. Руку вначале отрубят, потом на все четыре стороны из города. В общем, выталкивало их из себя общество всегда, и правильно, - люди хотят жить не по волчьим законам, а по человеческим.

Но и здесь не ставим же мы на них крест - вот что главное. Ну, понятно, Зона вора лучше не сделает, еще больше звериного в нем может проснуться. Но здесь есть время человеку поразмыслить, как дальше-то жить. Может быть, в этом и был главный и великий смысл того давнего прокурора, кто первым вместо вынесения смертного приговора воришке или убийце повелел: посадите его в темницу, пусть одумается и очистится от зла. Бывают же с теми, кто под высшей мерой ходит, озарения да раскаяния. Ну, там понятно - смерть, но и те, у кого срок маленький, сколько раз за службу мою слово давали не воровать, не грабить - и выходили иными людьми. Так что есть в Зоне великий свой смысл, имя которому - очищение души. Кто-то и пройдет его, несмотря на зло и мразь здешнего мира, а кто-то и не поймет, что шанс ему дала судьба - человеком стать...

- Я уже очистился, а меня не выпускают, - сообщил умник Дупелис, опять меня перебив.