Олег Котенко - На берегу зеленого моря, у подножия желтых гор

• Название: На берегу зеленого моря, у подножия желтых гор
• Автор: Олег Котенко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Мы шли почти целый день. Странно, но ночное происшествие совершенно не отыгралось на моем физическом состоянии. А на душе было погано. Кошки скребут - это еще ничего, это еще цветочки... Солнце уже давно перевалило за полдень. Уже загустело марево, что плескалось над землей весь день, уже посвежел ветер. И только тогда, когда вечер родился в небесах, перед нами встал город. Он был достоин звания Города-из-Грез! Кажется, стена кольком опоясывала его единственно из традиции, внутри же не было и следа средневековой мрачности. Даже на душе потеплело: подсознательно явилось воспоминание о Желтом городе из песка. Нет, этот, конечно, был выстроен из камня. Из розового гранита с прожилками кварца и какой-то черной породы. Гладкий отполированный камень. Такая стена не отталкивает, а наоборот, притягивает взгляд путника. А дальше - возвышаются островерхие башни из того же гранита. В центре города - часы, непостижимо огромные. Кто же следит за этим хозяйством? Ворота были открыты. Я удивился, насколько чисты и светлы улицы города. Это, наверное, опять видение. Я снова вижу то, что хочу видеть, так было и раньше. Мне уже надоело быть скульптором реальности. Я хочу пожить в нормальном мире, который существует по своим собственным законам. Промчался мимо нас мотоциклист, завертелась пыль на асфальтовой дороге. Я уже по привычке уложил ее обратно - чтобы не летела в глаза, и она легла, черт бы ее взял! В гостинице нас приняли без излишней волокиты и ненужных слов. Просто дали номер, а взамен взяли обещание расплатиться попозже. Это Чибис нашептал на ухо, что сказать. Почему бы не заплатить прямо сейчас? Подхватив чемодан, я поднялся в номер. Там уже ждал ужин. Кухня традиционная, без всяких там китайско-японских извращений, которые нынче в моде... там, дома. Поужинали молча. Потом я повалился на кровать, включил для фона телевизор - шли какие-то новости. Что нового я могу узнать из новостей? Телевизор радостно выплюнет на экран то, что я пожелаю там увидеть. Наверное, именно это чувство называется манией величия. Бог-отец на земле! Творец, мать его так! Где же мои небесные дворцы с висячими садами и фонтанами ароматной воды?.. Уронив книгу на живот, я уснул. Помню, что снился сон, не очень хороший. Такие оставляют неприятный осадок. Утро заглянуло в окна робко, дрожащий свет заполз под веки и заставил меня проснуться. Чибиса нигде не было. Может, ушел гулять по городу, а может вернулся на корабль. Надо же все-таки присматривать за судном. Я встал, совершил обычные утренние процедуры, только вот завтракать мне вовсе не хотелось. Я подумал, что зря сказал тогда Чибису про поиски грез... Надо было оставаться в Крыму. Но слово не воробей, как это не прискорбно. Прогулка по городу не доставила удовольствия и тем более не улучшила настроения. Все это я уже видел когда-то. Во сне, в старом романтическом кинофильме - парки со скамейками под цветущими вишнями, с заросшими прудами, у которого, в самых густых зарослях сирени тоже обязательно должна быть скамья. Все это, без сомнения, красиво и вполне может подвигнуть на написание стихов, но оно в своем роде обыденно. И это разбивает мираж. Я вернулся в номер. Чибис сидел там, листал какой-то журнал. Он даже не поднял головы, когда я вошел. - Давай уйдем отсюда, - сразу заявил я. - Что такое? Ты же сам хотел. Тебе нужна была мечта - твоя и ничья больше, ну так получи. В чем дело? - Мечта умерла. - Мечты никогда не умирают. У тебя депрессия. Выспись и все сразу станет хорошо. - Сон не лекарство от безысходности. Все правильно, ты показал мне то, о чем я просил. Но, знаешь, это оказалось не так уж прятно. Это все равно что читать написанную тобой же книгу, понимаешь? Мы помолчали. Что-то невнятно вякал телевизор, намекая на оригинальность суждений журналистов. Я думал о себе. И постепенно начинал понимать, что всю жизнь думал только о себе. Я, оказывается, законченный эгоист. Эгоизм может проявляться не только в стремлении доказать всем: "Я самый главный и хороший, а остальное не имеет значения". Эгоизм может стать простым и на первый взгляд невинным желанием обеспечить себе душевный покой в то время как другие могут страдать. Должен ли я чувствовать за собой вину? Пусть об этом судят другие. Что преступного в обыкновенном человеческом счастье? Правда, в моем случае это стремление к счастью для одного меня, а так не бывает. Чибис внимательно выслушал меня, а мне стало стыдно и неловко: я исповедуюсь перед созданным моим же воображением существом. Это ли не эгоизм - упивать собственной мелочностью в суждениях? Я плакался самому себе; вот, мол, какой я несчастный, почему же меня никто не жалеет? Чибис ничего мне не сказал. И снова повисла тягостная тишина. - Я и вправду в этом мире? - спросил, наконец, я. Задал тот вопрос, который подсознательно мучил меня с самого начала. Чибис кивнул: - Да. Но мир не в тебе. - И поэтому рухнул город из песка? Поэтому Катерина в одно мгновение стала еще старше? Может, и это все сейчас рассыпется в пыль и ты исчезнешь тоже? - Может быть, - Чибис потер ладонями свои бакенбарды. - Произошла чудовищная ошибка. И я до сих пор не могу поверить... Мир принял в себя того, кому здесь совсем не место. Ты - человек реальности, она нужна тебе как воздух. И беды, что валятся на голову с частотой градин, тоже. Правда, не могу понять - зачем. Зачем тебе это? Но себя не изменишь. Ты должен уйти. "Ты должен уйти". Это говорила мне Катерина в ту ночь и она была права, а я не хотел верить, хотя понимал это. Снова победил великий Эгоист. Но на этот раз придется уступить. Или разрушить пристанище для тех, кто действительно нуждается в нем. Мне же лучше умереть среди тьмы и холода действительности...

Мы вышли из города, когда только занимался рассвет. У ворот стояла машина. Джип. Поблескивал эмалированный овал: "Ford". Я сел за руль, привычным движением повернул ключ зажигания. А ведь раньше водить машину я не умел. Последний дар?.. Чибис показывал дорогу. Джип долго прыгал по ухабам, два раза увяз в черезчур влажной почве - рядом болото. Наконец, выехал на сравнительно ровный участок. Я вышел. Мелкие камни усыпали сухую, даже растрескавшуюся от сухости землю. - Вот, - Чибис обвел рукой кусочек пустыни среди болотистых равнин. - Это путь домой... для тебя. - И что я должен делать? Он посмотрел на меня странными глазами. - Ты должен уйти - вот и все. Вперед, не задерживайся. Но я стоял. Сотни вопросов, которым суждено остаться без ответа, роились в голове. Что было? Что будет? Кем я был? Кем стану? - Что будет с кораблем? - брякнул я первое, что пришло на ум. - С тобой? - Мы... - Чибис помедлил. - Скорее всего, просто исчезнем. Твой уход вычеркнет нас из этого мира. А если останешься - это вычеркнет мир из списков Вселенной. Надеюсь, понимаешь? - Но ведь все было... хорошо. Я действительно был счастлив здесь. Что же произошло? Что помешало счастью длиться? - Не задавай мне вопросов, на которые никто не сможет дать ответа. Случилось так, как случилось, судьбу назад не повернешь. Чего уж гадать? - И совсем ничего нельзя исправить? Я цеплялся на свое призрачное счастье, как утопающий за обломок доски. Эгоист, жалкий эгоист... - Ничего... Иди... Хорошо, скажу. Миров, знаешь ли, великое множество. Не надо быть уверенным, что мир, в который попадешь сейчас, будет твоим родным. Но там ты уже не сможешь навредить нам. Не думай, что я стал относиться к тебе как-то по другому. И мне тоже жаль. Но так надо, никуда не денешься. Из голоса маленького Чибиса исчезла прежняя уверенность и твердость. Он смотрел в даль. Размышлял о собственной судьбе. Хотя, она его, наверное, не очень и заботила. Будет еще один Женя, будет еще один корабль. Все повторится, кроме меня. - Желаю тебе никогда не остаться в одиночестве, - сказал Чибис и я понял, что это последние его слова. - Желаю тебе никогда не увидеть, как ликуют птицы в пустом городе. Я увидел у себя под ногами кромку диска. Диск лежал на земле, переливаясь всеми цветами радуги. Надо лишь шагнуть туда, сделать один маленький шаг. Я продолжал надеяться, что не хватит смелости... Черт. Прощай все. Может, еще увидимся...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА.

"Жизнь нашу можно удобно сравнивать со

своенравною рекою, на поверхности

которой плавает челн, иногда укачиваемый

тихоструйною волною, нередко же

задержанный в своем движении мелью и

разбиваемый о подводный камень.

Нужно ли упоминать, что сей утлый челн

на рынке скоропреходящего времени

есть не кто иной, как сам человек?"

Козьма Прутков

Он пришел - появился - глухой ночью. Как и полагается в таких случаях. Огляделся по сторонам и тьма, кажется, не была преградой для его взора. Кем он был? Человеком, наверное. Странным человеком с очень печальными глазами, но этой грусти никто не заметил, потому что была ночь.

* * *

- Душонку-то отдай, падлюка! Слышь, душу, говорю, отдай! Тощий парень с бледным лицом и всклокоченными волосами балансировал на краю крыши. Сзади полукругом стояли любопытствующие, а впереди всех - толстяк в черном пиджаке на голое тело. Он алчно протягивал к к парню пятерню. Тот мусолил значок Союза мечтателей, то отрывая его от рубашки, то вешая обратно. Толстяк что-то долго говорил, обернувшись к людям, но краем глаза следил за парнем. Едва тот взглядывал вниз, как толстяк орал во все горло: - Душу отдай, сволочь! Прыгать он собралси, гляди ка! А с душонкой что? Отдай, мать твою! Среди толпы наблюдателей выделялся один человек - явно приезжий. Он был одет в светло-коричневые брюки и клетчатую рубашку на выпуск. Он не проявлял никакой заинтересованности в происходящем, просто стоял и смотрел, как затравленно оглядывается парень. Наконец, когда парень не выдержал и завопил: "Да забирайте ее к черту!", проговорил: - Домечтался, мля... Развернулся и пошел к будочке, чтобы спуститься вниз. Толстяк тогда удовлетворенно улыбнулся и потер руки, растопырил пальцы, чтобы поймать _ее_. Парень снял с шеи цепочку - на ней болтался маленький прямоугольный его портретик. И сразу как-то сник, померк. Он без сожаления поглядел на себя - с портрета улыбалось жизнерадостное молодое лицо - и бросил _душу_ в руки толстяку. Толпа загалдела: - Давай, прыгай, да! Парень безразлично повернулся и без промедления шагнул в пустоту. Наблюдатели ринулись вперед, чтобы посмотреть, как летит, кувыркаясь, тело и как оно шмякнется о тротуар. Приезжий вышел из подъезда, брезгливо поморщился и зашагал, засунув левую руку в карман брюк. Если бы он надумал сигануть с крыши, никто бы не стал устраивать многолюдных представлений - за свою душу он не цеплялся. Да и не было ее у него, по хорошему счету. На шее висел не миниатюрный портрет, нарисованный умелой рукой мастера, а простая фотография с именем и фамилией на обороте: Федор Колымов.